Согрей меня - Памела Макальюсо

Патрисия застыла, прижимая к груди пачку салфеток и пряча взгляд, чтобы он не заметил смятения в ее глазах.

- Почему ты избегаешь меня, Патрисия?

- Я не избегаю, просто здесь действительно много дел.

- И много рук, чтобы разделить обязанности, - недовольно буркнул он.

- Но я не возражаю.

- Зато я возражаю, - сказал он.

- С какой стати, разве это тебя касается?

- Нам надо поговорить, - заявил он, приближаясь к ней.

- Я собиралась позвонить тебе завтра. Мужчина приподнял брови и скептично посмотрел на нее.

- О, да, конечно. Думаешь, я тебе поверил, да?

Патрисия гневно свела брови.

- Хочешь верь, хочешь нет, но это правда. Мог бы и сам мне позвонить.

Слова, полные обиды и гнева, вырвались непроизвольно. Но Стоун услышал горечь и смятение в голосе Патрисии.

- Я хотел прийти к тебе на следующий же день, после ужина у твоей бабушки, но попал в больницу.

- В больницу? Что произошло? - воскликнула Патрисия. В голосе теперь слышалось неподдельное участие и волнение.

- Я поскользнулся на ледяной дорожке и упал прямо на больное колено.

Девушка сразу припомнила, как берег он свое правое колено.

- Правое?

- Да.

- Сейчас все в порядке?

- Намного лучше, спасибо. - Он приблизился к ней еще на один шаг. - Когда меня выписали, я был уверен, что ты уже дома. Я хотел разобраться с делами на ранчо и приехать к тебе.

- В Финикс?

- Да.

Интересно, зачем пускаться в подобное путешествие, если бабушка дала бы ему телефон?..

- Зачем?

- Думаю, у нас остались кое-какие нерешенные вопросы.

- А я.., я думала, что все уже решено. Патрисия прикусила нижнюю губу, не решаясь сказать правду. Кладовая не самое подходящее место для того, чтобы сообщить мужчине о предстоящем отцовстве. Все должно быть куда романтичнее. Например, у камина или за ужином при свечах. Или, как в старые добрые времена, когда муж, придя с работы, застает жену вяжущей пинетки.

- Как можно считать вопрос решенным, если ты мне так и не ответила?

- Ты не понял... Мне казалось я уже знала ответ, но ошибалась. И я.., я хотела позвонить тебе завтра и все объяснить.

- Ладно, я избавлю тебя от этой необходимости.

Патрисия вспомнила о салфетках.

- Позволь, я положу их на стол. Стоун прищурился, но посторонился, уступая ей дорогу. Девушка стремительно вошла в банкетный зал и положила салфетки. Когда она обернулась, Стоун стоял возле нее.

- Надеюсь, этот танец мой? - сказал он, беря ее за локоть.

Если она уступит и не устроит истерику, он непременно узнает правду. Патрисия согласилась. Вот они на танцевальной площадке, и он обнимает ее за талию. У девушки пересохло во рту.

Ощущение его плотно прижатого тела всколыхнуло воспоминания. Патрисия откинула голову и посмотрела на него. Лучше бы ей этого не делать. Он смотрел на нее тем же взглядом, как в тот день, когда они впервые поцеловались. Ей стало так хорошо, что она едва не расплакалась. Только бы он не увидел ее слез... Надо уходить. Понизив голос до интимного, предназначенного только для него шепота, Патрисия сказала:

- Так ты хочешь знать, будет ли у меня ребенок? Ладно.., да, я беременна.

Стоун остолбенел. Воспользовавшись моментом, девушка вырвалась из его рук и устремилась к столу. Быстро обернувшись, Патрисия с облегчением заметила, что Стоуна перехватил пастор, а бабушка болтает с подругами. Схватив сумочку и пальто, девушка бросилась к стоянке.

На улице кружили одинокие снежинки, напоминая о сторожке. Снегопад усиливался. Проехав с полмили, девушка включила радио. Надвигается буран, предупреждал гидрометцентр.

Дрожа от холода, Патрисия вошла в квартиру. Впрочем, дрожь могла быть вызвана не только холодом. Это могла быть запоздалая реакция на встречу со Стоуном. Натянув на себя парочку теплых свитеров, Патрисия пошла на кухню и поставила чайник. Голубые огоньки лизали днище чайника, и, глядя на них, Патрисия успокаивалась.

Внезапный стук в дверь прервал ее размышления.

Глава 12

Уверенности не было, но Патрисия подозревала, что это Стоун. Черт, она ведь знала, что он не успокоится. В конце концов, это касается и его, и она поступила опрометчиво, отправившись домой.

Да что с тобой, Патрисия?

Машина припаркована прямо у двери, поэтому нет смысла притворяться, что тебя нет дома, надо открывать. К тому же, учитывая беременность, разговор о ребенке неизбежен. Но разговор не должен быть похож на предыдущий, когда Стоун заявил о своих правах на малыша.

Патрисия выключила плиту. Расправив плечи и гордо вздернув подбородок, девушка направилась к двери. Как она и ожидала, в дверях стоял Стоун.

- Нам надо поговорить! - серьезно и очень твердо заявил он.

- Знаю.

Уступая ему дорогу, Патрисия пригласила его войти. Повесив на вешалку его пальто, она провела мужчину в гостиную. Стоун уселся на диван, сильно подавшись вперед, и сцепил руки меж широко расставленных колен.

- Значит, правда, что ты ждешь ребенка?

- Да.

Стоун выпрямился и запустил руки в волосы. На лице его перекатывались желваки, он тоже был потрясен.

- Извини, что преподнесла это таким образом. Но я и сама только сегодня узнала и еще не свыклась с этой мыслью. К тому же я не ожидала увидеть тебя на церемонии.,. - Она оправдывалась и утверждалась своим ответом.

- Погоди-погоди. - Стоун встал и засунул руки в карманы своих слаксов. Не могу поверить, что ты выяснила это только сегодня, ведь прошло больше месяца.

Патрисия рассказала о небольшом кровотечении и про визит к врачу.

- Я все понял, тогда ты решила, что не беременна. Но почему ты не позвонила?

Патрисия сложила руки на груди, словно хотела защититься.

- В последний раз ты был так холоден и неприступен.

- Но я же дал тебе визитку и просил позвонить.

- Если бы тебе и вправду было не безразлично, разве бы ты не позвонил сам? Стоун опустил глаза.

- Я собирался навестить тебя на следующий день и извиниться за свое поведение.

- И оказался в больнице? - закончила она, припоминая разговор в приемной.

- Да.

- Но это не объясняет твоей отчужденности. Ведь накануне, по телефону, ты говорил совсем по-другому.

Стоун подошел к ней и обнял за плечи.

- Я так мечтал о том вечере. Но когда ты открыла дверь, я тебя просто не узнал.

- Почему?

- Твоя одежда, прическа, макияж - все было не твоим. В сторожке я знал совершенно другую Патрисию.

- Сегодня ты тоже неузнаваем. Ты сбрил бороду, надел костюм. Но я же знаю, что это ты.

- Знаю, моя реакция неадекватна. В ту же ночь я осознал свою ошибку. Но как бы там ни было, в тот вечер ты убила меня наповал.

- Я и сейчас нарядилась. Тебя это поражает? Разве я стала хуже?

- Нет. Сегодня я поражен не твоим нарядом, а твоим присутствием. - Стоун прищурился, внимательно вглядываясь ей в лицо. - Полагаю, дело тут не в ребенке, ведь ты сама только сегодня узнала.

В глубине души девушке не терпелось узнать его мнение о ее переезде. Но спросить напрямую она не решалась, боясь разочароваться, если ответ будет негативным.

- Нет, ребенок тут ни при чем. Ведь, решившись на переезд, я думала, что все обошлось. В любом случае извини, что не известила тебя о результате, пусть даже ошибочном.

Стоун примирительно повел плечами.

- Может, оно и к лучшему, все равно ты ошибалась.

- И все же прости.., мне следовало позвонить. Но я думала, тебе все равно. Стоун нежно потрепал ее по щеке.

- Мне не все равно, дорогая. Поверь. Патрисии хотелось спросить, кто же занимает его больше, она или ребенок? Конечно, ребенок. Это замечательно, но нужна ли ему она? Девушке хотелось быть не просто нужной - она мечтала быть любимой. Размечталась. Получить луну с неба и то больше шансов.

Стоун взял ее за руку и подвел к дивану. Девушка села, и он устроился возле нее, слегка наклонившись в ее сторону.

- Позволь мне кое-что тебе объяснить. Это поможет тебе лучше понять меня и мои чувства к ребенку.

Выражение его лица насторожило девушку, но она решила выслушать его объяснения.

- Хорошо.

- Помнишь, тогда в сторожке, я говорил, что был женат?

- Да.

- Мы с Вэл прожили вместе четыре года, до того как ее не стало. А до этого встречались на протяжении пяти лет.

- Должно быть, ее смерть стала для тебя тяжким испытанием?

Стоун кивнул.

- Более чем, если учитывать обстоятельства, при которых она умерла.

Еще в сторожке Патрисия хотела спросить его об этом, но не представилось удобного случая. И вот сейчас, когда он сам готов открыть ей душу, Патрисии стало не по себе. Внезапно мысль о том, что Стоун все еще любит свою жену, которую, должно быть, боготворил при жизни, снова пришла в голову девушки.

Стоун откашлялся.

- Мы жили вместе уже три года, и тогда я начал подумывать о наследнике. Вэл хотела повременить еще несколько лет, но я настаивал, пока она не согласились.

Интересно, какое отношение ко всему этому имеет ребенок, подумала Патрисия, терпеливо внимавшая каждому его слову.