Мечтать не вредно - Светлана Алешина

— Мысли, — сказал он. — Только не увлекайся особенно, а то опять температура поднимется.

— Скорее у меня она поднимется от треволнений, — вздохнула я. — Поскольку очень уж я опасаюсь за Пенса. Как он там, в логове?

— Кстати, о логове, — оживился Ларчик. — Что там у нас с тобой выходит?

— Да выходит ерунда. Понимаешь, я заметила, что к Волкову никто особенной любовью не дышал. Наоборот, все вокруг были наполнены скрытой ненавистью. У любого из присутствовавших на роковом светском рауте была обида на нашего главного героя трагедии. Кстати, у большинства она была банальной, в духе тех пошлых романчиков, которые он так любил почитывать. Волков был завидным женихом…

— Что ж ты от него отказалась?

— Да ну тебя, — отмахнулась я от его иронической улыбки. — Я принадлежу к другой прослойке общества. Интеллигенция называется. У нас свои собственные прибамбасы и совершенно дурацкая честность. А там это немного иначе… Так вот, дело в том, что, как я поняла, вся наша тусовка, вернее, женская половина, собиралась за Волкова замуж. И, когда он нахально представил обществу меня в качестве невесты, они были поражены и явно озлобились.

— И все вместе его и убили, — кивнул Ларчик.

— Вот уж нет, — покачала я головой. — У таких людей, как мне показалось, чувства подчинены выгоде. Только выгоде.

Я затянулась сигаретой и посмотрела на струйки дыма, тянущиеся к потолку.

— А вот кому была выгодна его смерть… Знаешь, Ларчик, мне кажется, что убрать нашего Филиппа хотели уже давно. Но выбирали удобный момент, чтобы было на кого скинуть. Куда уж удобнее оказался данный моментик — тусовка в сборе, у всех куча мотивов от него избавиться, и значит, никто ни о чем не спросит самого убийцу. Того самого «лебедя», которого нам с тобой предстоит найти и обозвать «вороном». Йеху!

Я подпрыгнула.

Вот чего от меня добивался Франсуа!

— А ведь подсказку-то он мне дал, — с любовью погладила я томик баллад. — Миленький! Жаль, конечно, что дальше мыслить придется самой.

Сейчас все зависело от Пенса и Эльвиры. А они, к моему великому сожалению, не звонили!

— Что там у них происходит? — проворчала я, не спуская глаз с телефона. — Обидно, что я не могу там объявиться!

* * *

— Ну, и что мы будем делать? — поинтересовалась Эльвира.

Пенс и сам не знал, с чего надо начинать. Все присутствующие подходили на роль убийцы. Даже физиономии их были вполне подходящими. Поэтому надо было решить, куда пристроить «жучка».

А пристроив «жучка», можно будет считать себя свободным. Пенсу ужасно хотелось поскорее отсюда выбраться. Не нравилось ему здешнее общество…

— Где бы нам его прикрепить? — спросил Пенс.

— В кабинете, вестимо, — улыбнулась Эльвира, — где его убили, там, по всей вероятности, и начнут «следить». Не думаю, что на убийцу нападет раскаяние и он поспешит объявить о своей причастности прямо во время ужина, при полном собрании.

— Как ты все это видишь? — удивился Пенс. — С какой радости некто, нам неизвестный, потащится на место преступления, да еще и начнет там разговаривать сам с собой?

— Ну, разговаривать-то он не станет, — согласилась Эльвира. — По шагам мы тоже вряд ли что узнаем.

— И почему ты вообще решила, что он туда придет?

— А ему же надо все-таки отыскать то, ради чего он пошел на этакий подвиг.

— Подожди, — жестом остановил ее Пенс. — Но почему ты думаешь, что там ему необходимо будет заняться розысками? Возможно, Волкова убили совсем не потому, что им была нужна какая-то конкретная вещица.

— Не знаю, — передернула Эльвира плечиком. — Просто во всех детективах ищут обычно завещание. Или компромат, который имелся у жертвы преступления.

— Ага, — усмехнулся Пенс. — В принципе, ты, может, и права. Иногда в книжках встречаются здравые мысли. Только вот в чем загвоздка. Волкова могли пришить не из-за ценностей его умопомрачительных. А скажем так — из-за себестоимости. Просто потому, что он кому-то очень мешал.

— Ну, тогда мы, милый, «жучков» не напасемся, — вздохнула Эльвира. — Потому что легче найти человека, которому наш герой не мешал. А мешать он умудрялся совершенно всем на свете. Так что сейчас они ходят вокруг гроба с великой скорбью на лицах и с такой же великой радостью в сердцах. Я вообще-то склонна подозревать в содеянном или Ленку, или Маркела. Или их обоих.

— Кто это такие? Ленка и Маркел? — спросил Пенс.

— Ленка — красотка, топтавшаяся на нашем пути давеча. А Маркел — тот урод, который встретился нам внизу. Ленка — бывшая любовница Филиппа и его же секретарь. А Маркел, если ты слышал, один из верховодов группировки «Быки». Вторым числится Поздяков, но только числится. Он уже давно вышел на пенсию.

— И зачем им убивать Филиппа?

— Да незачем, — согласилась Эльвира. — А если Маркелу бы это и понадобилось, он воспользовался бы услугами профи. Маркела, как это ни прискорбно, придется отмести. Ленка могла бы, но ей пришлось бы потом работать, а зарабатывать честным трудом она уже не может. Так что она в Филиппе нуждалась. В общем, Сережка, мы с тобой сами ни за что не разберемся! Давай прикрепим наш «жучок» и поедем назад, устроив предварительный скандал с моей мамашей.

— Ладно, только сначала надо найти телефон, — сказал Пенс.

— Сейчас, — Эльвира выскользнула за дверь.

Пенс остался один, задумчиво рассматривая висящую напротив картинку неизвестного гения примитивизма.

Высокий черноволосый красавец сжимал в объятиях полногрудую красотку.

Почему-то Пенсу казалось, что это Филипп обнимает Эльвиру. При чем тут Эльвира, Пенс понять не мог.

За дверью раздавались взволнованные голоса, один из которых принадлежал Эльвире. Пенс усмехнулся, услышав, сколько ругательств она способна выдать за короткое время.

Да уж, Эльвира находилась, похоже, в конфронтации со всем домом!

Наконец она появилась с сотовым в руке и кинула трубку Пенсу.

— Звони.

— А с кем ты ругалась?

— Нас совершенно гнусно подслушивали, — возмутилась Эльвира. — Эта мерзкая старуха Алиса Давыдовна!

— Кто это?

— Местная прислуга, — фыркнула Эльвира. — И догадайся с трех раз, как я ей отомстила?

— Как?

— Засунула ей в карман фартука «жучок», — расхохоталась Эльвира. — Теперь пусть подслушивает у дверей с пользой для нашего дела!

— Но она же нас слышала!

Пенсу стало не по себе.

— Брось, — отмахнулась Эльвира. — Эта старая коровища совершенно ничего не поняла. Решила, что мы с тобой играем в доморощенных детективов. Поэтому можешь не волноваться — она как раз там возмущенно пищала, что мы не имеем права ее подозревать, что она любила Филиппа, как родного сыночка, и во всем виновата та рыжая сучка, которая тут жила. А вот самое неприятное, что я узнала…

Она замялась.

— Ну? — затеребил ее Пенс.

— Что Маркел поклялся отомстить Сашке. И это уже куда серьезнее. Поэтому надо нам поторопиться с нашими розысками.

Пенс почувствовал, как страх поднимается в душе. Маркела он видел, в серьезности его намерений сомневаться не приходилось.

— Бедная Сашка! — пробормотал он.

— Да брось, справимся! — бодро заметила Эльвира. — Не знаю уж, почему Маркела так распирает. Он должен быть благодарен, а не мстить!

Но Пенсу все-таки было не по себе.

Он набрал Сашкин номер, надеясь услышать ее голосок и немного успокоиться. Но ответом ему были короткие гудки. Телефон был занят.

* * *

Уборки у Алисы Давыдовны было по горло. И, хотя больше всего ей хотелось забраться с ногами в уютное кресло и почитать новую книжицу с заманчивым названием «Мир без тебя», она понимала, что в память о Филиппе она должна держать его дом в стерильной чистоте.

Воспоминание о любимом хозяине, так подло убитом, заставило ее тяжело вздохнуть и смахнуть непрошеную слезинку со щеки.

Бедный мальчик! Что бы ни говорили о Филиппе вокруг нее, Алиса Давыдовна им не верила. Для нее Филипп был лучше всех, как ее собственный ребенок, которого у нее никогда не было и о котором она мечтала.

Точно так же, как и Филипп мечтал, наверное, о матери, ее ему заменяла тетка.

И плохо заменяла, на взгляд Алисы Давыдовны.

Как теперь Алиса Давыдовна будет жить?

Она зашла в комнату для гостей и осмотрелась. Человека, который занимал эту комнату, она недолюбливала уже очень давно.

Все Филипповы несчастья начались, когда этот паразит начал наезжать в гости, на охоту. Не нравилась эта дружба бедной Алисе Давыдовне, но что она могла поделать?

Она смахивала пыль, ворча себе под нос, что лучше бы убили этого жирномордого гаденыша, а не ее драгоценного мальчика!

Внезапно она увидела эту вещицу.

Никто бы и не понял, отчего у нее вдруг так забилось сердце.

Протянув руку, боясь поверить своим глазам, она взяла крест, усыпанный бриллиантами.