Грань. Выбор есть всегда - Майя Молчанова

он все ещё меня слушает, пусть и без радости, а это уже что-то да значит. — Я думал, что именно за тем вы и искали меня, чтобы поделиться информацией о моих врагах.

— Есть разница предать врага или вонзить нож в спину друга, не находите?

— Хорошо, будем считать — я вам верю. Клянусь не причинять вреда и не разглашать никаким способом того, о чем здесь и сейчас будет вестись речь.

Я повторила стандартную формулировку клятвы, протягивая левую руку. На короткий миг наши ладони соприкоснулись, и их связало нитью золотистого света. Минус ещё один мой страх. Теперь можно говорить немного откровеннее.

— Отлично, — сказала, отняв руку. Мы словно выпили на брудершафт. Почти свои.

— И ты даже не будешь спрашивать, знаю ли я кто такой Винни Пух?

— А нужно?

— Думаю да. Поставим точку в этом вопросе. Это медведь, герой одного старого советского мультфильма, который я смотрел в детстве.

— Спасибо, — я не ошиблась! Он из моего мира. Неважно как, но я не одна. А значит, и хотя бы послать весточку обратно, на Землю должен быть шанс. — Я тоже смотрела.

Ответила и улыбнулась, искренне и радостно, со счастливыми слезами на глазах. Так, как давно не улыбалась.

— Тогда может все же ответишь, кто ты, как и когда здесь оказалась? — улыбка моя медленно увяла, как те самые помидоры.

— С этим есть небольшая проблемка, — вспомнила я про печать и поморщилась. — Я попробую, но если, что не пугайся, умереть не должна.

По крайней мере, так говорила Добби и, прежде чем он успел что-то спросить, прежде чем я сама передумала, заговорила: «Меня зовут По…». Тело обожгло огненной волной расходящейся от правого плеча, голову прострелило болью, в ушах зазвенело и я, потеряв равновесие, упала на пол, прижимая руки к вискам. Не должно ведь было так больно быть?!

— Добби. Я думала, у тебя получилось…

— Видимо имя было одной из первых установок, после похищения принцессы. Они самые сильные.

Я раскачивалась из стороны пытаясь отрешиться от боли. Было всё равно что я сижу на полу непонятно где, что нужно спешить, ведь меня все ещё могут хватится. В какой-то момент на виски легли чьи-то холодные пальцы, хотя почему чьи-то, Витора, больше здесь никого не было. Но главное мне стало немного легче, я даже смогла открыть глаза.

— Что ты делаешь? — спросила охрипшим голосом.

Я что кричала? Витор кстати тоже выглядел неважно.

— Забираю боль. Я ведь стихийник, а не лекарь. Что это за клятва?

Я выразительно посмотрела на него.

— Прости, понял. Больше не спрашиваю, — он поднялся, подавая мне руку и помогая встать и тут же рухнуть, но уже в удобное кресло.

— Спасибо.

— Пока не за что. Я сталкивался с подобными заклятьями, ни к чему хорошему такое запечатывание не приводит, — проговорил он мрачно. Ну, спасибо поддержал и обнадежил. — Напрямую ты не сможешь сказать ничего из того что попало под запрет.

— Знаю. Можешь называть меня Илина. А это. Я должна была удостовериться сама. Да и тебе объяснить.

— Глупо так рисковать. И я не представляю чем тебе помочь.

— Просто задавай вопросы. Себе, мне. Не важно. Иногда молчание, красноречивее любых слов.

— Что ж, давай попробуем. Ты с Земли?

Хотела ответить «да», но горло сжал спазм, не успела я вымолвить и звука. Должен быть ведь способ. Сыграем с ним в шарады?

— Я родилась на родине Пушкина, — получилось! — Кстати у меня примерно те же вопросы и к тебе.

— Откровенность за откровенность. Я попал в магическую аномалию, когда мне было тринадцать. С тех пор здесь. Ты как-то связана с заговорщиками, или это просто предлог для начала разговора?

На этот вопрос я ответить не смогла. Никак. Я мысленно делала винегрет из слов, фраз и образов. Ничего, только голова разболелась, а когда Витор спросил, знаю ли я Анурха, просто потеряла сознание. Лучший способ не проболтаться, находиться в отключке. Видимо такая логика у этой магии. Но очнулась я быстро и на удивление безболезненно, хотя глядя на побледневшее лицо Витора, кажется, знаю почему.

— Попробуем иначе — я буду тебе говорить, а ты слушать. Если я прав — говоришь или киваешь, если нет — молчишь и не двигаешься. Печать не может затрагивать все, только то, что может навредить ее создателям. Ты появилась здесь в Августе? — спросил он будто бы наугад, но если так, то у него просто феноменальная интуиция.

Я настороженно кивнула.

— Ты призвала элементаль в дом старосты деревушки около священных рощ?

— Ты знаешь про Тики? — получается, он тоже искал меня?

— Ты! — между тем утвердительно произнес он улыбаясь. — Объяснишь зачем?

— Я просто хозяев поблагодарить хотела, а у меня ничего не было.

— Разбойники, выложенные на дороге рядочком это тоже ты?

— Они первые на нас напали.

— А скрипачка в маске?

— Это как раз одна из тем, которые я хотела обсудить максимально подробно, если бы могла говорить.

— Ясно. Даже забавно, за один разговор решил несколько головоломок, которые пытался связать воедино несколько месяцев подряд. Тогда вернёмся к главному. Зачем ты искала меня?

— Взаимопомощь, — я подвинулась к столу, расстилая карту. — Смотри, вот здесь находится школа интернат, там учится мой брат, названый. Ты должен его забрать и спрятать в безопасном месте, о котором никто не будет знать. — Договорила и выдохнула облегченно, хоть здесь печать не сработала, спасибо Добби.

— Но зачем? Я знаю эту школу. Там хорошая система защиты.

— В том-то и проблема, Тит не может сбежать. Ты должен его вытащить, причем так, чтобы никому и в голову не пришло, что ему кто-то помог.

Витор не сводил с меня взгляда, я с него, но мы оба понимали, что большего сказать я просто не могу.

— Хорошо, — проговорил он наконец. — Моя часть ясна. А ты?

— А я Штирлиц.

Ха, у печати все же есть слабая сторона — трудности перевода и менталитета.

— Тогда