Призывающий ветер - Энн Макалистер

  Лейси подбросила еще полено, помешала кочергой в печке и поставила ширму. Потом прошла по комнате и взяла керосиновую лампу. Ее одежда была не менее грязной, чем у Митча, спать, конечно, в ней нельзя. Но теперь можно спокойно порыться в шкафу и найти что-нибудь подходящее на ночь.

  Удалось разыскать только фланелевую ночную рубашку, которую Лейси носила, как помнится, лет в двенадцать. Старье, но все-таки лучше, чем ничего. А может, и самое подходящее, если учесть, что она обречена спать в одной комнате с Митчем Да Сильвой.

  Спрятавшись за ширму, единственный в доме слабый намек на уединение, она сняла вельветовые брюки, свитер и теплую майку и натянула на себя ночную рубашку. Короткую, едва до колен, и отнюдь ее не украшавшую, но какая разница? Не собирается же она угождать своим видом Митчу Да Сильве, этому презренному соблазнителю. И речи быть не может, разве что в шутку. Если уж Гордон не посчитал привлекательной ее семнадцатилетнюю гибкую фигуру, то что говорить о мужчине, подобном Да Сильве, еще и учитывая, что ей уже не семнадцать, а все двадцать два. И потом, она все равно закутается в одеяло, Митч и не увидит, что на ней надето.

  Закатав рукава рубашки, Лейси налила в таз воды и принялась стирать свои брюки и свитер. А закончив, прошла через комнату и повесила их над плитой рядом с джинсами и свитером Митча. Вытирая ладони о рубашку, она украдкой покосилась на кровать.

  Митч лежал лицом к огню не шевелясь. Судя по ровному и спокойному дыханию, спал. При свете пламени он казался не таким высокомерным, как днем. В линии нижней губы угадывалась чувственность и нежность, а в тонких морщинках вокруг глаз — неожиданная мягкость.

  Лейси подошла поближе и незаметно для себя загляделась, очарованная неожиданным открытием. А ведь всего час назад ничего, кроме ярости, этот мужчина в ней не вызывал. Она поймала себя на том, что ее гложет что-то вроде смутного, тревожного голода, который она испытывала когда-то давно, глядя на Дональда Баррингтона, прогуливавшегося в плавках у плавательного бассейна в деревенском клубе.

  «Животный магнетизм, — так называла это Нора. — Зов плоти, сексуальность».

   Нора говорила, что это есть у Денни. Лейси так не думала, но, конечно, Нору не разубеждала. После той бесславной истории с Дональдом ни к кому больше Лейси ничего подобного не испытывала.

   И вот теперь Митч.

   Дядя Уоррен тревожится, что ей вскружит голову неподходящий мужчина, покусившись на ее состояние. Разве не так? Дядя Уоррен боится, что у нее не хватит здравого смысла понять, что для нее хорошо, а что плохо.

  Теперь Лейси могла порадовать дядю Уоррена: оказывается, она тоже боится, как бы ей не вскружили голову.

  Но ее боязнь не имеет отношения к Денни Арохо. Ее боязнь связана с Митчеллом Да Сильвой. Не дай Бог, если он проникнет в ее жизнь.

  Она поспешно отвернулась от спящего на постели Митча, и тут перед ней возникла другая проблема: а сама-то она где будет спать?

  Ясно, что не на кровати. О кровати надо забыть.

  У Лейси прямо мороз пошел по коже, когда она представила себе, как устраивается рядом с Митчем. Вот уж идеальный повод для насмешек! Вдобавок ко всему, воспрянув духом, он еще станет добиваться того, что будет для него не больше чем очередной ночью любви.

Остаются две возможности: пол и стулья.

  Летом и пол сгодился бы. Но сейчас, в середине сентября, резкий, словно в Арктике, ветер свободно проникал в щели между сосновыми бревнами, и Лейси в прошлые приезды уже доставалось от него. Лучше не рисковать. Правда, на сдвинутых стульях она еще никогда не спала.

  С сожалением поглядев на пол, она вздохнула и, тихонько подвинув тяжелый стул так, чтобы спинка упиралась в дверь, приставила к нему другой стул, стоявший у огня, — сиденье к сиденью. Постель получилась кошмарной, жесткой и слишком короткой.

  И все же это был лучший вариант. Лейси вытащила из шкафа колючее армейское одеяло, завернулась в него, перебралась через подлокотник и кое-как, поджав ноги, умостилась.

   Но тут же, кряхтя, приподнялась, взбила подушку, с трудом подавила кашель от поднявшихся клубов пыли и снова улеглась — теперь уже на спину. На пять секунд.

  Опять повернулась на бок. Снова легла на спину. Почесала под колючим одеялом голые ноги. Стулья скрипели, кряхтели и наконец начали разъезжаться.

  Лейси беззвучно выругалась и, скорчившись на одном, попыталась подтянуть второй. Напрасный труд.

  Лейси закрыла глаза и воззвала к своей выдержке. Уж если не удастся поспать, то надо по крайней мере перетерпеть.

  И тут из темноты донесся нетерпеливый голос:

  — Феррис, когда надоест играть на музыкальных стульях, можете лечь в кровать. О вас я не забочусь, но хотелось бы немного поспать.

  Первой реакцией Лейси было — нет, нет и нет!

  Но насмешка в его голосе поколебала ее. Он издевается над глупой ее наивностью, над этим девичьим гнездышком, сооруженным из двух стульев. Голос дразнил ее. Он будто спрашивал: боишься меня? Или, может быть, боишься себя?

   Ну что же, Лейси Феррис тоже, кстати, никогда в жизни не уклонялась от вызова. Она встала, решительно запахнула на себе армейское одеяло и легла в постель рядом с Митчем Да Сильвой.

   И немедленно пожалела об этом.

   Не успела она опомниться, как он, сказав: «Вот так-то лучше», одним рывком выкатил ее из одеяла, после чего сбросил его на пол.

   — Постойте, что вы делаете?

  — Эта проклятая штуковина колется, будто стальной ерш.

  — Но одеяло греет меня!

  — Вам будет тепло, Феррис, — промурлыкал он. — Положитесь на меня, я согрею вашу кровь.

  До боли стиснув зубы, Лейси резко откатилась от него и уселась на краешке кровати, уставившись в искры догоравших дров и крепко скрестив руки на груди. Ну ничего, припомнит она дяде Уоррену, все припомнит, как только вернется...

  Но размечтаться о мести ей не удалось. Она вдруг ощутила на себе руки Митча Да Сильвы. Властным движением они снова уложили ее в постель. Изогнувшись, она лягнула его ногами. Раздался глухой стон и звучное ругательство.

  — Какого черта, Феррис? Вы что, хотите меня убить?

  — Это мысль, — пробурчала Лейси, безуспешно стараясь высвободиться. Она ни за что бы не призналась, но от его рук, сжимавших ей талию, от груди, в которую она упиралась спиной, исходили какие-то завораживающие волны.

  Ей никогда не было так тепло, так жарко. Он явно не шутил, когда грозился согреть ей кровь!

  — Пустите!

  — И не надейтесь. Кончайте дергаться, а то, чего доброго, снова ударите меня.

  — Я не... — начала было Лейси и умолкла, понимая, что скорей всего да, ударит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});