Мой Карфаген обязан быть разрушен - Валерия Новодворская

Гражданин – это шелковичный червь, который из себя вырабатывает шелковую ниточку гражданской вольности, гражданской структуры. И он создает вокруг себя определенную среду. Человек длинной воли – совершенно не гражданин, ему проще уйти. Брякнуть на стол ключи и, не попрощавшись, уйти куда-нибудь в ушкуйники, в разбойники, в запорожцы, в бандиты. Лучше всех сказал об этом Эдуард Багрицкий, в котором очень сильна была традиция Дикого поля. Это русский поэт, который лучше всех понял, что это была за традиция. У него есть, кроме знаменитой поэмы «Песня про Опанаса», еще пьеса про Опанаса, которая развивает эту тему. Это и есть та самая традиция Дикого поля, носителями которой были люди длинной воли.

"Не прощайся! За туманом сгинуло былое,

Только птичий визг тачанок, только поле злое,

Только запевают сабли, только мчатся, кони,

Только плещется над миром черный рой вороний.

И тачанки наши стонут, и рокочут бубны,

И повстанцев нагоняет дикий голос трубный.

И с бичом, летящим косо в синеву и пламя,

Я несусь простоволосой, и взрываются колеса где-то под ногами.

Эй, весна! Гремят копыта! Ветер, ветер, ветер!

Все пропето, все пропито, никого на свете".

Все махновцы и сам Нестор Иванович были типичными людьми длинной воли. Никто из исследователей не может понять, что это такое было. Откуда взялись эти зеленые, которые жили в зеленом лесу? Кто они, в конце концов? Какие-то последователи Робин Гуда, партизаны? Кто они такие были? А это были люди длинной воли. Слишком долго они были стиснуты рамками Империи. Империя распалась. Обруч треснул, и люди длинной воли вырвались на свободу. И все эти люди, безусловно, пошли не к белым и не к красным. Они пошли к зеленым. Вся махновская армия – это люди длинной воли. Все они ушли туда. И то, что происходило во время гражданской войны, – это неслыханная коллизия столкновения традиций в диком виде. Пять традиций Руси схлестнулись в смертельном бою. Это была типичная шизофрения: обратное расщепление Руси на пять традиций. Каждая традиция взялась за оружие, и все традиции стали оспаривать друг у друга формулу создания будущего государства или право вообще никакого государства не создавать.

Анархисты были теоретиками людей длинной воли. Наши анархисты, а не западные. Именно наши анархисты, те, которых Махно за собой возил в штабе, были интеллектуальным обеспечением, были политическими представителями людей длинной воли.

В XII же веке люди длинной воли не знали, кто они такие. Их называли скромно: разбойники. Людьми длинной воли их потом назовет Лев Гумилев. Это его термин. Они уходили на рубежи, ничего на Руси не оставалось; и вот случилось самое страшное: набег. Массированный набег, не просто какая-то там волна: седьмой вал, восьмой или даже девятый, – но цунами. Цунами набега докатилось до Руси. Лев Гумилев довольно спокойно смотрит на эти вещи. Он даже высчитал, что волны кочевников возникают чуть ли не каждые несколько столетий, потому что в степях кончаются корма. Он писал, что это неизбежно. Такова историческая закономерность. Но эта историческая закономерность создает на Руси ордынскую традицию. Эта историческая закономерность ломает Руси позвоночник. Нас прикончила эта историческая закономерность. Очень советую вам прочитать всего Льва Гумилева, потому что это единственный историк, который считал столкновение Руси с Ордой благотворным. Задним числом он предлагал Руси воспользоваться этим столкновением для того, чтобы возвыситься, стать мощной и победить Литву.

Только самое занятное из того, что произошло, – это тот факт, что сам Лев Гумилев попал на 25 лет в лагеря именно потому, что случилось монгольское нашествие. Ему-то от этого точно никакой пользы не было. Чистая ситуация! Он пишет, что у кочевников была сила, было чувство чести, что надо было с ними объединиться. Ну да мы с ними и объединились (идеальный вариант!), это и произошло. Никто на них первым не нападал. Русь не нападала на кочевников. Всегда бывало наоборот. Князья в шатер Батыя поначалу пришли с дарами, для того чтобы установить дипломатические отношения (верительные грамоты вручить), и зачем при этом надо было убивать Федора Рязанского? Об этом надо спросить Льва Гумилева, хотя он на этот вопрос уже не ответит. Нельзя объединиться с мощью, которая превосходит твою мощь, которой ты не нужен, и которая хочет только тебя подавить. Здесь не может быть ни партнерства, ни сотрудничества. Надо просто знать историю монголов, чтобы понять, что, собственно, на Русь пришло.

Это были не типичные кочевники. Они не были похожи даже на скифов, на сарматов, на знаменитых печенегов, на хазар. Это было нечто другое. Те были представителями Дикого поля. Они набегали, хватали что-то и уходили обратно. Им нужна была дорога. Они были этакими конными цыганами, только без медведя и без гаданья. Им нужна была воля – и набег. Они приходили ненадолго, они непременно уходили назад. Они не хотели никого давить, в крайнем случае, могли в рабство продать, ограбить.

Ну, а монголы имели формулу империи, своей собственной империи. Очень советую вам изучить фундаментальное руководство Исая Калашникова «Жестокий век». По сравнению с Яном и его трилогией («Чингисхан», «Батый», «К последнему морю»), которую нам скормили в детстве, это, действительно, научный труд. А Ян – это лубок, это комикс, это веселые картинки. Он ничего не объясняет, а вот Исай Калашников объясняет очень многое. В частности, тот, кто читал Исая Калашникова, никогда не обвинит татар, что они-де пришли на Русь и нас завоевали. Из «Жестокого века» становится ясно, что ни те татары, которые жили в Крыму, ни те, которые жили на Волге в Казани, ни сном, ни духом никакого отношения к этому нашествию не имели, и первыми стали его жертвами. Монголы при захвате степи по очереди уничтожали этносы, которые им противились, а поскольку татары, которые жили в степях (не те, которые жили у нас на Волге и вообще здесь были ни причем), сопротивлялись особенно ожесточенно. Чингисхан отдал приказ уничтожить их всех, кроме детей, которые головой не достигали до ступицы колеса. То есть двухлетнего ребенка уже полагалось уничтожить. Они оставили, по сути дела, только младенцев. Уничтожили все племя.

Поэтому татары были одной из самых несчастных жертв монгольской экспансии.

Монголы пришли не только на Русь. Монголы захватили Китай. А эта была очень древняя цивилизация, слабая, полностью лишенная духа свободы, но роскошная и утонченная. Они захватывали всех: и найманов, и татар, и тайчиутов. Все, кто жил в степях, были подавлены до того, как они пришли к нам. Потом был Хорезм, теперешняя Средняя Азия. Тоже раздавили. Зачем они все это делали, какой был в этом смысл? Они ведь не уходили, захватывая земли. Они ставили своих наместников. Они заставляли выплачивать постоянную дань, налог, у них тоже была налоговая полиция. Они получали людей для войска. Они создавали систему местной власти. Они ставили своих людей всюду. И единственно, кого они не трогали, это служителей местных богов. Причем они очень грамотно объясняли, почему они не трогают служителей богов. Они говорили, что трусы утешаются общением с богами. Надо оставить трусам возможность плакать и скулить. Поэтому мы не будем трогать их богов. А если мы их тронем, то, чего доброго, они останутся без утешения, возьмут мечи и начнут нас истреблять. Они не понимали, для чего нужны служители богов и боги. И они невысоко ставили тех, кого побеждали.

Они считали, что настоящий воин должен пасть в бою. В этом смысле, если хотите, они исповедовали скандинавские ценности. Но скандинавы никого не обращали в рабство. Им была противна сама идея рабства. Ведь скандинавов в рабство никогда не продавали. На невольничьих рынках Востока продавали многих, но никогда не продавали будущих норвежцев, будущих шведов, будущих датчан. Там такого не было. Они живыми не сдавались в плен.

Монголов, в принципе, тоже не продавали. Чингисхан создал этнос, который стал этносом победителей, рабовладельцев. Потом уже Золотая Орда познает роскошь, потом уже начнет действовать чужими руками, в основном нашими руками, руками Руси. Это потом уже они станут слабыми. Это будет в XIV-XV-XVI вв. Но в XIII веке они были очень сильны. Они были как стрела, выпущенная из лука, но эта стрела летела мимо свободы. Зачем они это делали, понять трудно, потому что им нечего было предложить миру. Цивилизация, которую они успели узнать, была взята взаймы у китайцев, в Хорезме. Сами они ничего не имели, кроме сабель, коней и древней «Яссы» Чингисхана. Эта «Ясса» – свод законов, он очень отличается от «Салической Правды» и от «Правды Ярославичей». Это воинский устав. Идеальный воинский устав. Как должен вести себя воин? Там есть нормативы. Это такой древний кодекс бусидо, только не для самураев, а для монголов. Чтобы понять, зачем они это все делали, нужно послушать хотя бы одну их песню.