Охота на человека в Перу - Жерар Вилье

Малко пришел в себя, лежа на бетонном полу в крошечной каморке без окон, отделенной от камеры пыток железной дверью. Даже через толстую стену до него доносились стоны и вопли. Он попытался встать, но тщетно. Живот болел так, что он едва мог шевельнуться. Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Эти звери просто-напросто убьют его. А ему даже не в чем сознаться — он ведь действительно практически ничего не знает...

Он с ужасом думал о Монике Перес. Что же эти чудовища сделали с ней? Теперь он был уверен, что молодая женщина связана с «Сендеро Луминосо» и может вывести на Гусмана. Увы, похоже, информация достанется перуанцам.

От боли и напряжения последних часов он погрузился в какое-то оцепенение. Наступала ночь; крики за стеной вскоре стихли. Неужели генерал Сан-Мартин не обеспокоен его исчезновением? В большом здании наступила тишина. Палачи не работали сверхурочно... В конце концов Малко уснул. Проснулся он очень рано; боль во всем теле еще усилилась. Дверь открылась, незнакомый охранник принес ему чашку крепкого чая и кусок черствого хлеба. Потом все так же на цепи его отвели в туалет, и он смог наконец облегчиться. При малейшем движении живот пронзала острая боль. Результат «беседы» с полковником «Диркоте»... Что-то принесет ему новый день! В открытую форточку туалета он видел кусочек ослепительно-голубого неба. Охранник, совсем молодой парень с наивной физиономией крестьянина, предложил ему сигарету; Малко не стал отказываться, чтобы не раздражать его.

— Не делай глупостей, — шепнул парень ему на ухо. — Лейтенант Каррас — настоящий псих. У него на допросах часами напролет кричат и харкают кровью. Это же садист... Или он заставляет бедолаг выброситься в окно во двор. А потом говорит, будто они хотели бежать. Так что не дури, скажи им все, что они хотят.

В голосе охранника Малко услышал искреннее сочувствие. Это навело его на мысль.

— Послушай, — тихо сказал он, — я не подпольщик. Ты слышал о генерале Сан-Мартине?

— Еще бы!

— Можешь ему позвонить? Ты скажешь ему просто, что его друг-иностранец здесь, вот и все. Когда он придет, я тебя отблагодарю.

Они уже почти дошли до камеры пыток. Малко чувствовал, что охранник колеблется.

— Я не знаю его телефона, — нерешительно пробормотал он.

— 65845, — сказал Малко, медленно выговаривая каждую цифру. — Тебе не придется об этом пожалеть. Никто не посмеет упрекнуть тебя, если ты позвонишь такому человеку, как генерал Сан-Мартин... И не обязательно называть себя. Просто скажи ему, где я...

К удивлению Малко, охранник тем временем провел его мимо уже знакомой камеры пыток и остановился перед какой-то другой дверью. Он постучал; дверь приоткрылась и показались пышные усы лейтенанта Франциско Карраса! Перуанец широко ухмыльнулся и склонился в издевательском поклоне.

— О, кого я вижу! Кабальеро, только вас мы и ждали!

Его помощник втолкнул Малко в комнату.

Это тоже была камера пыток, но побольше первой. Всю ее середину занимали три металлических сооружения наподобие козел; электрические провода тянулись от них к столу, на котором были аккуратно разложены устрашающие инструменты. На стуле напротив письменного стола был установлен огромный прожектор типа юпитера. На стене — неизменные крюки с цепями. Повсюду коричневатые пятна засохшей крови. Кислый запах стоял в камере, несмотря на открытые окна, выходившие все в тот же внутренний двор. Но Малко видел в этой большой комнате только одно...

На металлических козлах были распростерты три совершенно голые женщины, прикованные за руки и за ноги наручниками к стойкам. Двух он не знал. Третьей была Моника Перес. Волосы у нее слиплись от пота, безжизненный взгляд блуждал, лицо было все в синяках и кровоподтеках, бронзовая кожа усеяна ожогами от сигарет. Лейтенант подтащил Малко к козлам.

— Узнаешь ее?

— Конечно, — кивнул Малко. — Она была со мной, когда меня похитили.

— Тебе известно, что это опасная террористка... Это ей ты передал лекарство для Гусмана. Она уверяет, будто ничего не знает. Ну-ка, освежи ей память.

Моника Перес медленно повернула голову и посмотрела на Малко пустыми глазами. Один из подручных лейтенанта тут же набросил ей на лицо грязную тряпку.

— Отвяжите ее, — потребовал Малко, — это гнусно. Я ничего о ней не знаю. Не позорьте свою форму...

— А что ты скажешь о крестьянах из Аякучо, которых твои дружки заживо изрезали на кусочки?

— Я только передал ей пакет, — сказал Малко, — и понятия не имею, как она живет и чем занимается.

— Ну, ну, — хмыкнул лейтенант. — Ладно, прежде чем пощекотать тебе яйца, я постараюсь сам вернуть ей память. Представляешь, она забыла даже имя парня, которому нужен «Лазиликс». Странно, правда?

Он взял со стола один из инструментов. Это был металлический стержень с деревянной ручкой, от которой тянулся провод. Лейтенант подошел к радиоприемнику и прибавил звук. Несколько голосов пели на мотив испанской песни:

Мы — студенты,

Мы — адвокаты,

Мы — врачи,

Мы — перуанцы.

— Подходяще, а? — усмехнулся Каррас.

Он подошел к Монике Перес, снял тряпку, закрывавшую ее лицо, и провел концом стержня по сомкнутым векам молодой женщины.

Из груди Моники вырвался душераздирающий крик, тело судорожно дернулось от электрического разряда. Нечто подобное Малко уже довелось видеть в Уругвае, там это называлось «пикката» ... Он рванулся к лейтенанту и едва не напоролся на острие кинжала, готового перерезать ему горло.

— Терпение, — ласково сказал лейтенант Каррас, — придет и твоя очередь. Еще до захода солнца тебе нечем будет трахать эту сучку. Я сам с ней побалуюсь, а потом она у меня выпрыгнет в окошко.

Он опустил орудие пытки ниже, стержень коснулся груди. С садистским удовольствием лейтенант медленно водил металлическим кончиком вокруг сосков. Тело Моники сотрясалось, она отчаянно кричала, обливаясь потом. Палач склонился над ней.

— Скажешь ты мне наконец, где твой дружок Гусман?

Закатив глаза, она плюнула ему в лицо.

Малко бросился вперед и оттолкнул лейтенанта. Один из подручных мстнулся ему наперерез и ударил по голове рукояткой пистолета. В глазах у Малко потемнело, и он рухнул на пол.

* * *

Нечеловеческий вопль привел его в себя. Он приподнялся. Склонившись над Моникой со сладострастным выражением на лице, лейтенант вводил металлический стержень ей во влагалище.

Крик молодой женщины, казалось, сотряс стены, тело выгнулось дугой. Ее мучитель засовывал свое страшное орудие все глубже. Вопли не стихали несколько бесконечно долгих секунд, потом Моника потеряла сознание. Со вздохом сожаления лейтенант отложил стержень и повернулся к Малко, которого его подручные между тем поставили на ноги.

— Видел? — спросил он. — Лучше раскалывайся, а то твою девку ждет еще не такое. В следующий раз я займусь ее задницей... Ну-ка, потренируемся пока с этой.

Он бросил отрывистый приказ. Двое его подручных устремились к соседке Моники и, несмотря на ее отчаянное сопротивление, перевернули на живот. Это была совсем молоденькая женщина с широким лицом метиски. У нее были маленькие груди, округлые ягодицы и красивый изгиб бедер. Малко с ужасом увидел, как один из палачей расстегнул пряжку ремня, спустил брюки, затем трусы. Он улегся на прикованную стальными наручниками женщину и принялся тереться об нее с довольным урчанием.

Моника Перес открыла глаза и смотрела на происходящее, шепча своей подруге по несчастью слова ободрения.

Мужчина, придя в надлежащее возбуждение, приподнялся и вопросительно посмотрел на своего начальника.

— Давай! — приказал тот. — Пусть эта сука знает, как швырять камни в наших людей!

Палач руками раздвинул ягодицы своей жертвы, сделал несколько вращательных движений и, найдя цель, одним махом вошел в нее. Женщина дико закричала, дрожа всем телом. Ее мучитель не спешил, то приподнимаясь, то погружаясь как можно глубже. Воспользовавшись тем, что все палачи, как завороженные, следили за гнусным зрелищем, Малко одним прыжком оказался у козел. Он изо всех сил толкнул мужчину, и тот скатился на пол, но мигом вскочил на ноги и выхватил пистолет. Двое подручных уже спешили ему на помощь. Они схватили Малко и, осыпая ударами, поволокли к стене. На его запястьях защелкнулись стальные браслеты, присоединенные к цепям, и он оказался распятым на стене. Лейтенант Каррас подошел к нему, нахмурившись. В руках у него было что-то вроде шлема с наушниками.

— Какой ты, однако, чувствительный, амиго, — сочувственно произнес перуанец. — Ну что ж, тебе больше не придется слушать, как голосит твоя подружка.

Он надел шлем на голову Малко. Сначала ощущение показалось почти приятным. Но негромкий шорох вскоре перешел в жужжание, затем в пронзительный визг на немыслимо высокой ноте.

Это было невыносимо. Малко тоже закричал, широко раскрыв рот, не слыша собственного голоса. Пытка превосходила все, что он перенес до сих пор... Ему казалось, что его мозг кипит и череп вот-вот лопнет. Сбросить шлем он не мог — руки были прикованы к стене. От неудобной позы ныли плечи. Как сквозь туман, он увидел, что палачи перевернули Монику Перес на живот и лейтенант снова поднес к ней металлический стержень. Словно играя, он принялся водить им по ягодицам молодой женщины.