Другие. Солдаты вечности - Сергей Зверев

– Ты дурак. Настоящий мужчина с любимой женщиной хоккей не смотрит. Но он всегда изловчится разглядеть счет, хотя бы и в перевернутом виде. Носит при себе два телефона, оба сломанные. А еще упаковку с тремя презервативами, два из которых каждый раз пополняют коллекцию в тумбочке любимой женщины. Не подозревает, что является киником и космополитом. Отправление смс «я в пробке» считает опцией из концептуальных возможностей F-117 «Невидимка». Знает календарный цикл любимой женщины до декабря следующего года, но не знает размера груди своей жены. Пьет редко, в моде не разбирается, растения из рода лубоволокнистых не курит, метросексуалам на ноги не наступает, с проститутками не связывается, не участвует ни в гей-парадах, ни в мероприятиях по их разгону: некогда. В день каких-нибудь войск в общественном туалете без задней мысли может начистить пряжку ремня чьим-то забытым коксом. Понял?

Фрик фыркнул.

– Подъезжаем, настоящий мужчина…

Теперь фыркнул Стольников. Присмотревшись в тоннель, он спросил:

– Здесь только одна остановка, конечная, или есть еще?

– Одна. Это же не метрополитен… дружище…

– Заткнись. Ссадишь меня за сотню метров, подгонишь поезд на конечную и затеряешься в НИИ. Если не выполнишь приказ…

– Да почему не выполню? Обязательно.

Когда длинноволосый остановил поезд, Саша мягко спрыгнул на путь. Отошел в сторону, прижавшись спиной к стене, и махнул рукой. Поезд тронулся и вскоре исчез в темноте.

Некоторое время Стольников шел на ощупь, вспоминая самое первое путешествие группы в Другую Чечню. И только когда увидел светящуюся точку вдали, понял, что это станция, и побежал.

Выбора не было. Бежать приходилось туда, куда вел коридор. Стольникову стало казаться, что бункер НИИ состоит из коридоров. Все очень похоже на лабиринт, начинающийся под Ведено. Когда он впервые спускался под землю, чтобы оказаться в Другой Чечне, вели его, видимо, самой короткой дорогой. Той же дорогой провел группу и генерал Зубов. Сейчас же он оказался в какой-то технической зоне, находящейся в стороне от этого пути. И следовало поискать выход к нему. НИИ словно расползался ветками метро, и хотелось ему сейчас одного – добраться до двери, за которой находится непосредственно институт. Переполненный азартом, он забросил свое тело в очередной поворот и не удержался. На этот раз не было никакого коридора, была крутая лестница наверх, а на ней – спешащие вниз двое из людей Ждана.

Единственное, что было сейчас на стороне разведчика, это неожиданность и его расположение под лестницей. Даже сейчас, грохоча по ступеням, «грузины» его не видели.

Бросившись вперед, майор сокрушительным ударом справа пробил первому в подбородок. В последний момент тот успел среагировать, но его реакция сыграла против хозяина – бойца развернуло, и сила инерции откинула его в сторону.

Молниеносно развернувшись, Стольников вонзил апперкот слева в тело второго.

Все трое как кули повалились вниз.

Если удар по первому получился слегка смазанным и пришелся не точно в подбородок, а в скулу, то со вторым получилось все просто идеально. И без того задыхающийся от собственного кашля «грузин», хватая побелевшими губами воздух, отлетел в стену, а потом понес свое тело обратно к лестнице. О том, чтобы сопротивляться, он даже не помышлял.

Скрежет железа – лестничных перил – заставил майора вскочить и обернуться. Как он и предполагал, парень оказался из числа крепышей. Удар он держал со знанием дела. В одно мгновение пришедший в себя боец отшатнулся от стены, на которую ему пришлось отлететь, и рывком двинулся на Стольникова.

Дважды нырнув к поясу врага, Саша пятился назад и копил силы. Руки противника летали над его головой, попадать ни под один из этих ударов не хотелось. Вместе с тем он ждал мгновения, удобного для атаки.

Разведчик и «грузин» наконец-то столкнулись.

И тот и другой были хороши. Умение нырять под удары и уклоняться в сторону позволяло противникам некоторое время сохранять жизнь. Стольников уже несколько раз получил по корпусу, но удары не были направлены в печень или сердце, поэтому и не были опасны. Лишь единожды он пропустил удар в голову, не успев нырнуть, и рука бандита прошлась по его темени – вскользь, но чувствительно.

Боли не было. В кровь вбрасывались такие дозы адреналина, что самочувствие, казалось, наоборот, улучшилось. Была лишь жажда смести со своего пути препятствие. Стольникову нужно было продолжить движение, боец имел другую цель.

Вскоре бандит допустил ошибку. Саша увидел перед собой открытый подбородок «грузина», он в первое мгновение даже не поверил. Не может, не должен опытный боец так раскрыться… Эта мысль пронеслась в его голове в тот момент, когда его рука уже летела к цели…

Человек Ждана опустил руки и выпрямился во весь рост. Колени его дрогнули, глаза помутнели. Он повалился на пол, тяжелея с каждой секундой.

Проход был свободен. Не желая вхолостую терять энергию для разворота к лестнице, Стольников хлестко приложился к скуле еще не опустившегося на пол боевика. Вот теперь можно бежать.

Он знал, что его встретят. Не может быть, чтобы бойня на перроне перед выходом в Другую Чечню не пробудила ни у кого из оставшихся там желания сообщить Ждану о прорыве. Полковник еще пять часов назад получил информацию о продвижении кого-то из группы Стольникова в НИИ. И, конечно, бывший бравый лейтенант космических войск, а ныне человек Аль-Каиды Ждан был уверен, что этот нахал – майор Стольников.

Поэтому и речи не могло идти о том, чтобы сойти на конечной. Пробегая по перрону, Саша видел изрешеченную пулями кабину машиниста. Но ни крови, ни длинноволосого он не заметил. Значит, поволокли его прямиком к Ждану. Должен же нынешний руководитель НИИ знать, куда пошел Стольников!

И эти торопыги на лестнице – они из тех, что сейчас рыщут по НИИ и подземелью в поисках майора.

Саша знал – пройти пост, ведущий наверх, в институт, просто так невозможно. Первый капкан он обошел потому, что никто его не ждал одного. Теперь же капкан номер два будет установлен таким образом, чтобы осечки не произошло.

На этаже раздались крики. Он сразу узнал голос фрика. «Не надо меня бить! – визжал длинноволосый. – Он спрыгнул с поезда, когда я сбрасывал скорость!» Неразборчивый крик и тут же: «Откуда мне знать, куда он пошел?!»

«Молодец, принт», – похвалил Стольников, уже поняв, что уйти, не выхватив фрика из рук «грузин», не сможет.

На удивление легко, Стольников и его спутник не только вошли в холл, но и прошли наверх, оставшись незамеченными. Невнимательность персонала простить можно. Днем они сходят с ума от работы, а ночью по этой причине не хватает сил на бдительность.

Увидев в этом добрый знак, он направился к лестнице. Здесь, в НИИ, Саша ориентировался уже хорошо.

– Запомни, Перепелищев, здесь две комнаты и подсобка. Твоя задача просто не мешать. Запомнил?

– Я не Перепелищев, но я запомнил.

Скинув куртку и положив ее в стороне от двери, Стольников приложил палец к губам и аккуратно постучал. Терпеливо, ненавязчиво, осторожно, словно боясь разбудить.

– Дружище… Дружище!.. – было видно, что фрик нервничает. – Что-то я очкую…

Видя, что нервоз спутника может испортить план, майор быстро шагнул к стене и снял с нее тяжелую раму с чеченским пейзажем.

– Только не визжи, как четверть часа назад.

Пепелищеву затея пришлась по душе.

– Да? – раздалось за дверью.

– Это чей автомат у двери стоит? – спросил Стольников.

Дверь распахнулась, и он со всего размаха надел Аргунское ущелье на голову человека, толком разглядеть которого Пепелищев даже не успел. Просто вышел человек и тут же влетел обратно с огромной рамой на шее. Странный человек этот Стольников.

Отшатнувшись от двери, Пепелищев прижал одну ладонь к груди, вторую к лицу. Он видел, как его бородатый спутник врывается в комнату и ударом ноги ломает картину вместе с чем-то, что, ломаясь, издает иной звук, чем треск рамы. Кто-то из них упал. Стоящий в коридоре фрик слышал, как слева в прихожей отлетела в сторону, грохнув по стене, створка двери, а справа раскололось и рассыпалось что-то, очень похожее на стекло из двери шкафа. После увиденного на станции Пепелищеву страшно было заглядывать внутрь, и поэтому кошмарную картину происходящего в апартаментах он рисовал лишь благодаря фантазии. А в помещении что-то падало на пол, крушилось, звенело, дребезжало, и лишь по выделяющимся из общей какофонии звукам Пепелищев догадывался о том, что Стольников дерется с кем-то уже в дальней комнате.

Выглянув, он увидел мужчину лет сорока пяти на вид, который лежал на полу. По пояс он находился в столе, стеклянная столешница которого была выбита. Поняв, что он не встанет, фрик ступил в коридор и вгляделся в черты человека, лежащего с пейзажем на шее, полуоткрытыми глазами и распухшей челюстью. Да, так и есть. Это был майор Гордеев, начальник железной дороги НИИ.