Подруга по контракту (СИ) - Трифоненко Елена

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Меня чуть паралич от ужаса не разбил. Как я могла забыть про свои фотографии, часть которых сделана на фоне местных достопримечательностей? Правильно Павел сказал: дура!

Я выхватила у Виолы свой телефон и глупо захихикала:

— Ой, да это «Фотошоп».

— Разве?

— Конечно! — заверила я. — Посмотри на волосы. Видишь, как грубо обрезаны?

— Нет.

Мне понадобилось грандиозное усилие, чтобы не перестать улыбаться.

— Ну ты даешь! По-моему, невооруженным глазом видно, что с волосами беда. И платье, кстати, тоже не совсем правильно освещено. Но у меня не было подходящей фотки — вырезала из того, что нашла.

— А зачем?

— Смеяться не будешь?

Она слегка ошарашено помотала головой.

— Я просто в журнале про такую технику вычитала, — вкрадчиво поделилась я. — Называется «Визуализация мечты». Вот решила попробовать. Мне уже давно хотелось отправиться в какое-нибудь путешествие, но постоянно что-то срывалось. Этой зимой на меня по этому поводу такая депрессуха накатила — просто ужас. Потому я и сделала в «Фотошопе» несколько коллажей. Ну, чтобы мозг понимал, к чему ему стремиться.

Виола удивленно приподняла одну бровь.

— Ты обещала не смеяться! — напомнила я.

— Я и не смеюсь, просто мне странно, что ты веришь в такую фигню.

— Но ведь работает же! — весело возразила я. — Работает!

Она пожала плечами, но, кажется, поверила. А я тут же улучила момент и удалила из телефона все свои старые фото.

21

Как и обещал, Павел приехал домой к четырем. Мы с Виолой в это время сидели в гостиной, болтали о всякой ерунде. И вот что странно: стоило Павлу заглянуть к нам в комнату — внутри у меня словно что-то оборвалось. А потом я ужасно смутилась и опустила глаза. Мне не хотелось встречаться с Павлом взглядом, не хотелось, чтобы он заметил мое дурацкое волнение.

— Что у тебя с глазами? — встревожено спросила у отца Виола.

— Да ерунда, — пробубнил тот и нежно потрепал ее по волосам. — Видимо, строительная пыль попала. Сегодня целый день лазал по стройке.

— Выглядит не очень, — сдавленным голосом произнесла она, и я не удержалась — украдкой скосила взгляд на Павла. Глаза у него и правда казались совсем больными: веки чуть припухли, а белки были такими красными, словно каждый сосуд налился кровью.

Виола красноречиво вздохнула:

— Может, тебе стоит съездить к врачу?

— Да прям! — отмахнулся Павел. — И так пройдет.

По одной его интонации стало понятно, что он не слишком-то жалует поликлиники. Но Виоле это явно не нравилось. Она даже побледнела от нахлынувшего на нее негодования:

— Папа, меня напрягает твое халатное отношение к своему здоровью.

— Заяц, не волнуйся. Я купил себе какие-то капли. Не помню названия: аптекарша посоветовала.

— Закапай их прямо сейчас.

— Конечно, только руки помою. Ну и погуглю, как это вообще делается.

— Ты серьезно? — не поверила я.

Павел словно впервые вспомнил о моем существовании:

— Ты про что?

— Ты собрался гуглить, как капать глаза?

— А что тебя смущает? — хмуро спросил он. — Раньше мне этого делать не приходилось, а я не привык полагаться на интуицию.

На последних словах Павел резко зажмурился, видимо, от боли, потер глаза ладонями.

— Где твои капли? — строго спросила я.

— В прихожей, на столике.

— Понятно, — я тут же выскочила из гостиной, а через пару секунд вернулась туда уже с крохотным аптечным пакетом:

— Садись на диван.

У Павла сделалось такое лицо, будто я собираюсь его связать и пытать.

— Зачем?

— Глаза тебе закапаю.

— Да я и сам могу.

— Садись! — упрямо повторила я и подпихнула его к дивану.

Павел запнулся за ковер и таки шмякнулся, куда требовалось. А потом сразу как-то напрягся.

— Не волнуйся, — добавила я с усмешкой. — У меня большой опыт. Я частенько помогаю и деду, и бабушке закапывать глаза. В принципе, в этом нет ничего сложного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Легким движением руки я приподняла за подбородок его лицо:

— Главное, не шевелись.

Он замер. Замер с таким беззащитным выражением лица, что сердце у меня сразу решило биться в два раза быстрей.

Я осторожно распаковала пузырек с каплями, а потом мельком глянула инструкцию к ним. Павел слегка побледнел и вжался в спинку дивана.

— Ты что, боишься? — не поверила я.

— Твоя ловкость не внушает мне доверия, — ворчливо пробормотал он. — А глаза мне еще очень нужны.

— Расслабься и предоставь дело профессионалу. Дышать, кстати, можно.

— Спасибо, — он ни секунды не сводил с меня напряженного взгляда.

Я открыла пузырек и приблизилась к Павлу почти вплотную, осторожно коснулась его щеки. Он легонько дернулся.

— Так! Я же просила не шевелиться!

— У тебя просто руки холодные, — произнес он странным голосом.

Наши лица оказались близко-близко, и у меня самой перехватило дыхание. От Павла умопомрачительно пахло: ветром, солнцем и морской свежестью.

Черт, еще секунда и у меня будут дрожать руки…

Я постаралась сосредоточиться исключительно на воспаленных глазах прямо передо мной. Быстро оттянула нижнее веко левого и впрыснула туда сразу несколько капель. Павел заморгал:

— Щиплет!

— Сейчас пройдет, — я осторожно стерла покатившуюся по его щеке слезинку.

Мною вдруг завладели совершенно идиотские желания: мне захотелось поцеловать то самое место, по которому только что скользнула слеза, захотелось очертить пальцами красивые мужские скулы.

Но, конечно, ничего из этого я делать не стала. Я чуть отодвинулась и демонстративно нахмурилась:

— Теперь другой.

Павел через силу перестал моргать и снова замер. Я быстро накапала лекарства в уголок его второго глаза, а потом сразу отступила. Меня почти трясло. Трясло от странного наваждения, которому совершенно не было объяснения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не думаю, что сейчас тебе стоит садиться за руль.

Он снова зажмурился:

— Я понимаю. Я уже позвонил Аркадию Матвеевичу. Он подъедет минут через двадцать.

— Хорошо, — кивнула я, закручивая и возвращая ему пузырек. — Через пару часов лекарство надо будет еще раз закапать.

Павел как будто смутился:

— Спасибо за помощь, но думаю, в следующий раз я и сам справлюсь.

— Как хочешь, — пожала плечами я.

Сказать по правде, мне и самой не хотелось повторять еще раз эту процедуру: слишком уж странно мое тело на нее отреагировало.

В гостиную заглянула Марта Петровна:

— Павел Андреевич, у меня все готово: бутербродов наделала, сложила. Еще салат вам запаковала.

— Очень хорошо.

Она замешкалась:

— А может, вы еще чаю выпьете? Я булочек напекла.

— А давайте! — добродушно улыбнулся Павел.

Лицо Марты Петровны расцвело от радости.

— Сюда принести?

— Да зачем? Не надо, мы лучше на кухне посидим

— Поняла, сейчас накрою, — Марта Петровна поправила фартук и совершенно беззвучно выплыла из комнаты. Не человек, а привидение какое-то!

— У нас будет пикник? — весело уточнила Виола.

Павел улыбнулся:

— Конечно! На воздухе всегда хочется есть.

Через пять минут мы уже сидели за столом, а домработница все таскала и таскала из холодильника всякие угощения: джемы, печенье, разные булочки.

— Марта Петровна, остановитесь! — забеспокоился Павел. — В нас просто физически не влезет столько еды. Больше ничего не надо! Лучше присядьте, выпейте с нами чаю, — он встал и заботливо отодвинул для Марты Петровны стул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она немного сконфузилась, но перечить не стала. Села с нами.

— Как ваша внучка себя чувствует? — чуть погодя спросил Павел.

— Очень хорошо, — улыбнулась Марта Петровна. — Уже понемножку ходит. С палочкой, конечно, но все же, — у нее вдруг задрожал голос. — Спасибо вам еще раз за помощь. Если бы не вы, даже не знаю, где бы мы взяли деньги на операцию!