Зоопарк в моем багаже - Джеральд Даррел

Мы смотрели, как он пересекает широкий двор. Высокий, осанистый, он шел размашистым шагом, а рядом с ним семенил мальчуган, неся в руке фонарь, который отбрасывал круг золотистого света. Через минуту они затерялись среди хаоса лачуг. Щебетанье флейт и рокот барабанов звучали все тише, потом совсем заглохли. Теперь был слышен только скрип сверчков и древесных лягушек да тихое попискивание летучих мышей. Мы заползли под противомоскитную сетку. Где-то вдали хрипло, сонно прокукарекал первый петух.

Глава четвертая

Звери в банках

Письмо с нарочным

Мой дорогой друг!

Доброго утра всем вам.

Я получил твою записку и все отлично понял.

Мой кашель немного прошел, но не совсем.

Я согласен, чтобы ты с сегодняшнего дня взял напрокат мой лендровер и платил понедельно. Хочу также довести до твоего сведения, что лендровер находится в твоем распоряжении с сегодняшнего дня, но всякий раз, как меня будут вызывать на совещание в Н'доп, Беменду или еще куда-нибудь или вообще по какому-нибудь срочному делу, я дам тебе знать, чтобы ты на этот день возвращал мне машину.

Хочу напомнить тебе, что мы еще не рассчитались за последний раз, когда ты брал лендровер.

Твой добрый друг,

Фон Бафута

Как только Боб и Софи присоединились к нам в Бафуте, мы принялись наводить порядок в нашей уже обширной и непрерывно растущей коллекции. Большую тенистую веранду, окаймляющую верхний этаж рестхауза, разделили на три секции: для рептилий, для птиц и для млекопитающих. Каждый присматривал за своей секцией; кто освобождался раньше, помогал другим. Утром мы выходили еще в пижамах на веранду и проверяли, как себя чувствует каждое животное. Только повседневный тщательный надзор помогает вам хорошо узнать своих питомцев, и вы сумеете обнаружить малейшие признаки недомогания, тогда как любому другому человеку животное покажется вполне здоровым и нормальным. Потом мы чистили клетки, кормили самых слабых обитателей, которые не могли ждать (например, нектарниц – они должны получать свой нектар, как только рассветет, или детенышей – им нужна утренняя бутылочка), и делали перерыв на завтрак. За столом мы обычно обменивались впечатлениями о своих подопечных. Простой смертный от такой беседы сразу потерял бы аппетит, так как речь шла преимущественно о пищеварении и стуле. Понос или запор часто позволяют судить, верно ли ты кормишь своих животных. Стул может быть также первым (порой единственным) признаком болезни.

Как правило, добыть животных – самое простое дело. Стоит местным жителям прослышать, что вы закупаете диких зверей, как на вас обрушивается лавина. Конечно, на девяносто процентов это обыкновенные виды, но иногда вам приносят что-нибудь редкое. Вообще-то за редкими животными надо охотиться самому, а всю обычную местную фауну вы получите с доставкой на дом. Словом, добывать животных сравнительно легко, гораздо труднее уберечь их.

И дело даже не в том, что, очутившись в неволе, животное переживает сильное потрясение. Главное, что пленник с этого дня должен жить в тесном соседстве с существом, в котором видит своего злейшего врага, – с вами. Многие животные хорошо переносят неволю, однако никак не могут привыкнуть к постоянному близкому общению с человеком. Это первый большой барьер на вашем пути, и одолеть его можно только терпением и добротой. Проходит месяц, другой, а животное все еще рычит и пытается цапнуть вас всякий раз, когда вы приближаетесь к клетке. Вы уже отчаиваетесь когда-либо с ним поладить. И вдруг в один прекрасный день ни с того ни с сего оно подходит к вам и берет пищу из ваших рук или позволяет почесать себя за ухом. В такие минуты вы чувствуете, что не напрасно ждали.

Кормление, понятно, тоже нелегкая задача. Надо не только хорошо знать, чем питается каждый вид, но, если нельзя достать естественного корма, суметь подобрать заменители и приучить к ним вашего подопечного. При этом еще нужно угождать вкусам каждого в отдельности, а они чрезвычайно разнообразны. Помню грызуна, который упорно отвергал обычную для грызунов пищу – фрукты, хлеб, овощи – и три дня подряд ел только спагетти. У меня было также пять обезьян одного вида и возраста с самыми неожиданными идиосинкразиями. Две безумно любили крутые яйца, три остальные боялись незнакомых белых предметов и отказывались к ним прикоснуться, даже визжали от страха, если им клали в клетку страшное крутое яйцо. Все пять обезьянок обожали апельсины, но если четыре из них, осторожно очистив их, выбрасывали кожуру, то пятая выбрасывала апельсин, а кожуру поедала. Когда на вашем попечении несколько сот зверей с самыми различными причудами, у вас порою голова идет кругом от стараний угодить всем, чтобы животные были здоровы и счастливы.

Но среди многочисленных задач, которые могут довести до отчаяния любого зверолова, безусловно, самая трудная – выкармливание детенышей. Во-первых, этих глупышей никак не приучишь сосать, а сражаться со зверенышем в море теплого молока очень неприятно. Во-вторых, их нужно держать в тепле, особенно ночью. Поэтому (если вы, не видя иного выхода, не кладете их с собой в постель) приходится за ночь вставать по нескольку раз и менять им грелку. После трудового дня вовсе не сладко подниматься в три часа с постели, чтобы наполнять грелки горячей водой. Наконец, у всех детенышей невероятно нежные желудки, и надо глядеть в оба, чтобы молоко не оказалось слишком жирным или слишком жидким. От жирного молока могут быть трудности с пищеварением, вплоть до нефрита, и звереныш погибнет, а жидкое молоко грозит истощением, при котором организм становится восприимчивым ко всякого рода губительным инфекциям.

Вопреки моим мрачным пророчествам черноухая белочка Малютка Бери-ка (для знакомых и друзей – просто Малютка) держалась молодцом. Днем она лежала, подергиваясь, на застеленной ватой грелке на дне глубокой жестяной банки, на ночь мы ставили банку рядом с нашими кроватями, под лучи инфракрасной лампы. Малютка почти сразу показала, что у нее есть характер. Для такой вот крошки она была удивительно шумной, из нее вырывались резкие звуки, похожие на звон дешевого будильника. В первые же сутки она запомнила часы кормления и, если мы опаздывали хотя бы на пять минут, принималась выводить свою трель, пока ей не приносили еду. Настал день, когда у Малютки открылись глаза и она смогла обозреть своих родителей и вообще весь окружающий мир. Возникла новая проблема. В этот день вышло так, что мы немного запоздали с кормлением. Засиделись за столом, увлеченные каким-то спором, и, стыдно признаться, забыли про Малютку. Вдруг я услышал за своей спиной какой-то шорох, обернулся и в дверях на полу увидел Малютку. Всем своим видом она выражала крайнее возмущение. Заметив нас, пустила "будильник", бегом пересекла комнату, пыхтя, вскарабкалась на стул Джеки, оттуда на плечо к ней и уселась, дергая хвостом и сердито крича ей в ухо. Нешуточный подвиг для такой крошки! Ведь она, как я уже говорил, только что прозрела. И все-таки белка сумела вылезть из банки, пересечь спальню (заставленную киносъемочной аппаратурой и коробками с пленкой), пройти через всю веранду между рядами клеток, занятых опасным зверьем, и отыскать нас (видимо, по звуку) в столовой. Итого Малютка, пренебрегая тысячами опасностей, преодолела семьдесят ярдов по неведомой территории, чтобы сообщить нам, как она голодна. Нужно ли говорить, что она получила всю заслуженную ею похвалу и (для нее это, конечно, было важнее) свой завтрак.