Научиться дышать - Наталья Светлова

В голове стоял такой шум из кричащих наперебой мыслей о том, как она глупа и наивна, что Ирина не слышала разговора Волкова и Лилии. Ее пальцы побелели от силы, с которой она сжимала подлокотники коляски. Встать бы сейчас и убежать! Проклятые ноги!

— Эй, Ира! — перед ней возникло лицо Ивана. — С тобой все хорошо?

Она сморгнула слезы и то ли мотнула головой, то ли кивнула, но Волков не понял, что это означает. Подняв ее, стройную, как ивовая веточка, на руки, он переместил эту пушинку на диван.

— У меня есть немного свободного времени, решил поболтать с тобой. Ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Да, — слабым голосом ответила она.

А в голове, точно сверхскоростная торпеда, пронеслась мысль: «Это твое наказание». Когда-то у нее не было тормозов, и она делила постель с несвободными мужчинами, плюя на их вторых половинок с высокой колокольни. Считала, что преград для нее в принципе не существовало. Она красива, богата, в постели открыта к экспериментам. Любой мужчина (и не так важно, есть ли на его шее удавка в виде жены или девушки) будет не против отдаться во власть ее лукавых чар. Что было с ними дальше, ее не интересовало.

— Послезавтра в это время я буду на объекте твоего отца. Если хочешь, можем съездить туда вместе. Только обязательно спроси у него разрешение.

— Хорошо. Эти «Вересковые поля» уже поработили всю Москву, а отцу все мало.

— А еще он явно любит себя, — по-дружески подтрунивал Волков, намекая на название сети гипермаркетов и фамилию их семьи.

— Это точно.

Теперь она не знала, как с ним общаться, когда выяснилось, что Ваня Волков уже занят другой девушкой. Намерений переспать с ним наперекор тому, что он не свободен, даже не возникло. Ирина уже достаточно хорошо изучила его тип личности. Волчара не будет изменять своей любимой, даже если Вересова осыплет его алмазами и золотом. Его душа явно не продавалась, и в торгах не было смысла.

— С твоим настроением что-то случилось. И мне это не нравится. Сейчас попробуем одну классную штуку.

— Какую? — встрепенулась Ирина.

— Такую, — сказал он и протянул ей руки. — Раз уж ты выбрала мое общество, я не имею права праздно тратить драгоценное время. Будем вставать, сколько можно передвигаться на колесах. Такие ножки должны стучать каблуками и собирать шлейф свернутых мужских голов.

Воздушная одухотворенность окрылила Ирину. Умел он найти слова, способные залечить царапинки и ранки на ее душе, которая перерождалась из гусеницы в бабочку.

— И что… мне вставать?

— Да, как ты делаешь с тренером.

Ее ладошка легла в его сильную руку, и тепло закружилось воронкой под кожей. Она сильнее сжала его руки, чтобы чувствовать, как кожа плотно прижата к коже, как ток пульсирует в ее пальчиках. Было тяжело вставать, она уже долгое время отказывалась от услуг тренера, потеряв веру в себя.

— Не смей опускаться так быстро, — произнес Иван, держа ее крепко, как филигранную ювелирную статуэтку. — Думай о том, что ты получишь взамен, если заставишь себя терпеть боль. Красивые платья, Ира!

Ирина зажмурилась и привстала, чувствуя онемение в ногах и свинцовую тяжесть, которая тянула ее к земле.

— Высокие каблуки!

Еще чуть-чуть, ведь он верит в нее. Еще немного, ведь он смотрит. Она не может показать ему, как слаба духом.

— Походы на светские мероприятия! — продолжал вдохновлять ее Волков, но он даже не догадывался, как мало стали значить перечисленные им вещи.

«Ты!», — подумала девушка и встала на ноги, продержалась ровно секунду и опустилась в коляску.

По ее лицу если только пот не катился. Как же это было сложно! Иван опустился перед ней на корточки и сказал:

— До нашей следующей встречи найди причину, которая будет достаточно сильно тебя мотивировать, и мы продолжим занятия. Договорились?

Девушка кивнула, а про себя подумала о том, что уже нашла такую причину. Это был он.

6

В великой игре, которая зовется жизнью,

самыми несчастными оказываются те,

кто боится рискнуть стать счастливым.

Гийом Мюссо

Желания очень часто противоречат возможностям. Наверное, всем хорошо знакомо чувство душевной жажды встречи с дорогим для тебя человеком, когда все внутри покрывается трещинами, как поверхность пустыни. И только его взгляд, его обворожительная улыбка, пузырьки его смеха, разряживающие воздух, могут наполнить полость внутри тебя животворным кислородом, напоить освежающей водой.

— Думаю, еще чуть-чуть ты можешь побыть на улице, если хочешь. Дождь начнется минут через пятнадцать, — с видом знатока природы сказал Волков, подкатывая коляску ближе к дому. — Мне нужно зайти к ба, а ты решай, со мной пойдешь или тут останешься.

Ирина посмотрела на него снизу вверх, отмечая, как октябрьский настойчивый ветерок трепал его темные волосы цвета зрелого каштана. Этот ветерок вел себя довольно агрессивно, забираясь под куртку, продувая ноги в кроссовках, взметая пряди волос в бушующем беспорядке. Он был предвестником крикливых холодных ветров, которые чуть позже начнут колотиться в двери и окна, запугивая своими завываниями. Природа почти избавилась от летнего дурмана, начиная замораживать свои лучшие творения, готовясь к зиме, чтобы сохранить их до следующей цветущей поры.

— Я тут еще погуляю, — ответила девушка, чьи легкие не успевали вдыхать эту колкую свежесть и наслаждаться ею после душных стен родного дома. — Не беспокойся обо мне, я сама смогу въехать в дом.

— Ты как скажешь иногда, Ира, — Волков опустился перед ней на корточки и накрыл ее ладони своими, согревая их, точно пушистыми варежками. — Не беспокоиться о тебе я не могу, пока ты доверена мне. Не замерзла?

Сейчас бы кивнуть, сказать, что замерзла, но совсем не телом, а душой. Иногда ей достаточно реалистично казалось, что от Вани исходит лучами тепло, которое она не видит, но точно чувствует. Ветер не переставал наносить свои подлые удары под одеждой, но его прикосновения давали телу температурный скачок в сто градусов. Или это самовнушение, которым часто занимаются влюбленные?

— Нет, — тихо произнесла она и, стеснительно протянув к нему руки, обвила его шею, таким образом обнимая Ивана. — С тобой мне тепло.

Волков не сопротивлялся. Он относился к ней как к младшей сестренке. Классной, красивой, по-детски наивной малышке. И старался всеми силами не позволять себе плотских мыслей в ее адрес, ведь негоже испытывать сексуальное влечение к сестренке. Однако напор ее чувственности, которым девушка накрывала его, точно воздухонепроницаемым куполом, пошатывал твердость намерений Ивана. С ней он задыхался похлеще, чем в самых интенсивных спаррингах.