Железный Макс - Александр Мустангиг

Максим уловил глазом крохотное движение в атмосфере квартиры. Указательный палец киллера надавил на спусковой крючок винтовки.

— Стой! — выкрикнул Максим уже в полете. Он сбил Мстислава с места, ударив его в плечо, но палец все же успел закончить то начатое крохотное движение, от которого зависела жизнь человека! Раскладная пуля вылетела из покосившегося дула и поэтому попала не в ту точку, в которую целился Мстислав. Раскладная пуля очень страшна! Попадая в плоть, она превращалась в шестиконечную звездочку, разрывая ткани и ломая кости. Извлечь такую штуку очень сложно.

Правое плечо, только что вышедшей из магазина женщины, брызнуло кровью. Инга от полученного удара повалилась назад. Ее лицо приняло жалостный вид, но это была только первая и, в сравнении со второй, сладкая боль! Настоящее мучение нагрянуло на нее, когда пуля развернулась и доломала до конца плечевой сустав. Люди закричали, запаниковали. Женская часть народа завизжала. Инга беспомощно лежала на горячем асфальте, истекая кровью, и стонала. Металлическая звезда с детский кулачок внутри тела не давала сделать ей ни малейшего движения… Она плакала. А все присутствующие люди отказывались ей помочь, боялись за свою шкуру. Кто знает, где этот киллер засел? Как бы самим не досталось! Шарахались подальше.

Мстислав откинул от себя Максима и громко обозлился:

— Что ты наделал, черт возьми?! — он схватился за винтовку и прислонил к глазу прицел, надеясь добить жертву и смотаться.

Максим схватил его одной рукой за воротник, а другой за предплечье левой руки, которая собиралась положить указательный палец на курок. И изо всех сил отбросил его в сторону. Мстислава прибило к противоположной стене, он ударился затылком о рыхлую штукатурку, и она осыпалась.

— Отец, нет! — гася злость, отрезал Максим.

Разъяренный Мстислав выхватил из-под куртки пистолет и шепнул глухой выстрел. Максим ощутил, как пуля насквозь пронзила бицепс его левой руки. Прислонившись к противоположной стене, он широко раскрыл глаза и тихо сказал:

— Ты посмел выстрелить в собственного сына. отец!

Мстислав ловко вскочил на ноги, собрал оружие и исчез в дверном проеме. Он отлично знал, что милиция вот-вот нагрянет, и поэтому поспешил убрать свою задницу с места преступления. С помощью лесенок он взобрался на пятнадцатый этаж, потом на крышу здания и покинул его на своем аирмобиле. Подниматься на лифте было бы медленнее, чем по лесенкам. Эвакуационный путь был заранее им заготовлен.

Максим склонился из окна, чтобы посмотреть, как там Инга. И тут он понял, почему его отец так торопливо убрал ноги. Он незамедлительно ринулся из квартиры к лифту. Пока он спускался на первый этаж, рука уже успела восстановиться.

Вырвавшись из подъезда, он быстро добежал до Инги. Бережно, стараясь как можно меньше задевать ее разодранное плечо, погрузил себе на руки и донес до того такси, на котором они сюда прибыли. Странно, как это даже тот таксист, не смысля отсюда подальше? Видимо, не побоялся, что в Ингу мог стрелять не снайпер, а какой-нибудь маньяк, желающий погубить толпы народа, в том числе взорвать несколько машин.

Максим боялся, очень боялся за Ингу. Он торопливо и нежно уложил ее на сидение автомобиля, а сам запрыгнул на переднее сидение, рядом с водителем. Громко и жестко приказал:

— Гони!

Похоже, таксист больше испугался этого приказа, чем умышленного убийства средь белого дня на улице города! Он рванул с места, издирая покрышки, и помчался вперед. Время разгона до сотни километров в час такси удивило — всего четыре секунды! Это для обычного то такси! Спортивные машины шестидесятых второго тысячелетия удивляли мозг даже того человека, который жил в это время. Спорткары давно уже забыли совершенные технологии новых подвесок, двигателей внутреннего сгорания и о колесах!

— Куда едем-то? — загнанным голосом спросил таксист. Он слегка дрожал и не мог скрыть, что боится своих пассажиров, особенно того, сидящего справа от него!

— До ближайшей больницы! — обозлился глупому вопросу Максим. Повернулся к Инге, говоря глазами, что все обойдется! Помощь скоро будет.

Инга неотрывно, не моргая, смотрела на Максима. Ее губы, будто что-то беззвучно шептали. Перед глазами, зло улыбаясь, нарастала темень, а невыносимая колюще, скрипучая боль чуть ли не доводила до шока. В очах слабо горел утихающий огонек, отражалась мольба о смерти, ибо лучше умереть, чем бесполезно лежать, терпя адскую боль, и портить первоклассную обивку сидений кровью.

Максим увидел, как приближался какой-то медицинский центр, именуемый «Лазарет Гигзонда», но вместо того, чтобы сказать стоп, он махнул рукой, говоря этим, чтобы таксист не останавливался и гнал дальше. У него появилась идея, которая как ему показалось, исцелит Ингу гораздо быстрее и надежнее, чем этот «Лазарет Гигзонда»!

Водитель остановил такси по просьбе Максима в узком закоулке между трех зданий. Максим вылетел из машины, чуть не выломав дверь, и также ворвался в заднюю дверцу. Встал на колено, склонился над Ингой и спросил у водителя.

— Есть что-нибудь острое? — почти крик вырвался из глотки.

Таксист что-то замешкался, заколебался, в волнении шаря руками по полочкам и бардачкам. Пока его ждешь, Инга успеет десять раз умереть! Максим обратил внимание на свисающий с шеи золотой талисман, тот самый, что подарила ему Яна. Схватил его и сильным безжалостным движением пропорол себе вены гранями большого рубина, который находился по средине талисмана, точнее знака бесконечности. Свежая кровь хлынула из его руки прямо на Ингу. Таксист очумело сначала смотрел на него, а потом упал в обморок. Максим держал брызгающую кровью руку над плечом женщины, которая его любила. Он сам — это был еще очень смутный вопрос.

Их крови перемешались. Максим специально не задевал своей рукой ее плечо, чтобы кровь обычного человека не попала в его жилы. Ему нужно было, чтобы его кровь забегала по жилам Инги.

— Все будет хорошо! — ласково сказал он. — Потерпи еще немного, не умирай!

Инга лежала недвижно. На лице были уже мутные прикрытые глаза и, наверное, не слышала, что ей говорят. А сидение под ней намокало все больше и больше, обсыхая твердой коркой запекшейся крови. Одежда прилипла, фиолетовые красивые волосы тоже. Максим почувствовал легкое помутнение разума, в глазах и зажал рану, чтобы не умереть самому. Кровь из его руки хлестала сильно, разорвал вены и сухожилия он не на шутку! Наконец, ощутив, как рана начинает затягиваться, он отпустил ее и заметил, что глаза Инги погасли, закрылись. Дыхание, утихая, исчезло, а стук сердечка стал похож на шепот осенних листьев. Максим взволнованно прижался ухом к ее груди, пытаясь услышать толчки двигателя, с помощью которого его кровь попадет Инге в мозг. Он расслышал только несколько затихающих движений, все! Тишина! Нет ни шуршания воздуха в легких, ни ударов сердца! Лицо Инги приняло совсем безжизненный облик. Начало потихоньку бледнеть, кровь вытекает.

— Очнись! — взвыл Максим, сжимая ее грудную клетку. Он сдавливал ее легкие так, что изо рта вырывался воздух, а при отжиме, снова втягивался.

От бесполезности действий Максим прекратил массаж. Он подумал, что, может, просто стоит подождать? Ведь, когда его убивали, он проводил в смертном состоянии много больше времени! И все равно оживал!

Вдруг, Максим заметил, как плоть в месте раны на ее плече слегка дернулась, словно от электрического разряда. Так незначительно, будто привиделось в тумане. Но и в правду начались медленные неторопливые движения порванных мышц. Они пытались избавиться от чужеродного металлического тела. Потихоньку выпячивая его, сокращались и извивались. Максим увидел один кончик звезды и ухватился за него пальцами, чтобы помочь незрячей плоти. Инга все равно мертва и ничего не чувствует! Можно не опасаться причинить ей боль. Вот раскладная пуля почти полностью высвободилось из окровавленного плеча, а плоть, словно облегченно вздохнув, принялась восстанавливаться гораздо активнее.

Максим открыл переднюю дверцу автомобиля, где недвижимо сидел водитель такси, и вытащил его на землю. Слабак какой-то, подумал Максим. От вида крови падает в обморок! Это же надо быть таким. обмирать при виде жидкости, с помощью которой живет сам! Оттащив таксиста к мусорному баку неподалеку, Максим прикрыл его газетами, коробками. Пусть люди думают, что бомж спит. И только он повернулся к машине, отряхивая руки от пыли, как его остановили слова прохожего:

— Эй, ты что делаешь?

Максим рассмотрел в человеке молодого мужчину лет двадцати пяти. И отметил себе, что разница в телосложении велика. Мужик был здоровым, как бык, наверное, ходил в спортзал уже несколько лет. Футболка, что сидела на нем, была натянута плотными мышцами, а лицо скуластое, будто обмасленное. Лысый с потертыми руками от канатов и песка. «Значит, город на Гигзонде расположен около моря, а этот — мореходец», — подумал Максим.