Твоё имя после дождя - Виктория Альварес

[12] Колледж Всех Душ — официальное название Староста и Коллегия Душ всех Праведных Людей , усопших в Университете Оксфорда — колледж университета в Оксфорде , в Англии .

[13] " Трильби " ( автор Джордж Дюморье , 1894) — первый английский роман , в котором без предвзятости показана жизнь артистических кругов , называемых богемой . Образ героини и весь тон романа Дюморье отличается целомудрием , необычайной чистотой . Дюморье опровергает ходячее мнение о жизни богемы как о жизни бездумной , беззаботной . ( http :// operaghost . ru / trilbi . htm )

Глава 6

На следующий день, когда звон колоколов раздавался над обесцвеченными габлетами [1] Оксфорда, провозглашая восемь часов вечера, Александр Куиллс, дрожа, толкнул дверь таверны The Turf. Он вздохнул с облегчением, попав в знакомые каменные стены. Входя внутрь, он наклонил голову, чтобы не удариться об низко расположенные деревянные балки. Слева, на стойке, была выставлена целая шеренга кувшинов, которые только что начистил один из официантов. Все казалось пропитанным запахом пива, fish & chips и свежеприготовленных мясных пирогов, а также ароматом бесшабашности, который привносили целые поколения студентов, посещавших заведение.

Волна ностальгии накрыла его, пока он пробирался сквозь толпу к столику. Именно здесь он встретился с Лайнелом и Оливером два года назад, чтобы сделать им предложение, от которого, как он был уверен. они не откажутся. Он оказался прав: это и произошло, когда он рассказал им об идее создания газеты. Именно здесь они придумали логотип, набросав его на листке, вырванном из блокнота Вероники, присоединившейся к ним в качестве иллюстратора. Август Уэствуд, друг-церковник Александра, согласился помогать «Dreaming Spires» с хрониками своих спиритических сеансов. В этом крошечном помещении, наполненном дымом, за ободранным деревянным столиком, у окна, защищавшего их от самых лютых метелей, они возомнили себя своего рода членами Пиквикского клуба [2], исполнителями сакральной миссии по посвящению своих читателей в новые науки. К сожалению, не все встречи отличались таким же энтузиазмом, как те, первые. Пятеро друзей вскоре поняли, что их газета, привлекшая на первых порах внимание пары сотен студентов, не могла конкурировать с серьезными изданиями. Несмотря на то, что публикуемые статьи всегда сопровождались научным обоснованием, которым занимался Александр, газета воспринималась читателями как нечто развлекательное. Готические своды Оксфорда, видевшие многое на протяжении столетий, устали обращать внимание на духов, бродящих в тумане, облизывающем тронутые временем каменные плиты. Что сейчас звучало в коридорах, так это эхо последних достижений европейских стран, технического прогресса, бурно развивающегося на континенте, того или иного решения, принятого Палатой лордов. Казалось, что ни у кого не было времени даже пролистать страницы, с таким трудом покидавшие раз в две недели стены почти подпольной типографии, организованной Александром в подвале Кодуэлс Касл. До сих пор никто не знал настоящих имен редакторов, так как статьи подписывались лишь инициалами. Благодаря этой предосторожности, читатели так и не узнали по чьей вине выпускается столь неинтересное чтиво.

Александр не обманывал себя, он понимал, что если ситуация не изменится, то «Dreaming Spires» недолго осталось биться в агонии. Им необходима была совершенно новая история, отличная от тех, которые они публиковали. Нечто, что привлечет внимание читателей, что будут передавать из уст в уста по всему Оксфорду. Нечто вроде того письма, присланного из Ирландии, повторял себе снова и снова Александр, оставляя позади большой стол с горсткой смеющихся студентов.

— Август! — окликнул профессор мужчину, сидящего за столиком в углу и смотревшего на улицу сквозь мутное окно. Тот улыбнулся и встал, чтобы обнять друга. — Как я рад снова тебя здесь видеть!

Александр всегда считал, что если и есть в мире человек, способный успокоить всех одним лишь своим присутствием, то это Август Уэствуд. Неудивительно, что его просто обожали прихожане лондонского прихода Св. Михаила. Ему только что исполнилось тридцать пять лет, но появившиеся в его коротких волнистых волосах залысины делали его немного старше.

— Ну, что скажешь на счет привидения Кэтрин Девор? — спросил друг после того, как Александр, повесив сюртук на вешалку, сел напротив и расспросил его о сестре и последних новостях. — Неплохая история, правда?

— Да, действительно, — согласился профессор. — Сегодня утром я ходил в Бэллиол-колледж к Оливеру и отдал ему бумаги, которые ты переправил мне по почте. Видел бы ты, как просияло его лицо, когда он читал о том, как мисс Девор призналась, что это ее сестра зацепила ей волосы за механизм за то, что Кэтрин увела ее жениха.

— Раз уж ты заходил к Оливеру, то наверняка уже поведал ему о том, что собираешься рассказать нам всем. Это нечестно.

— Ничего подобного, — ответил Александр, спокойно зажигая трубку. — Пока никто ничего не знает, и ты даже не представляешь, чего мне стоило сохранить все в тайне. — Маленькое белое облачко дыма проплыло над его головой, когда профессор сделал первую затяжку. — И это также не значит, что тема смерти Кэтрин перестает быть достаточно интересной, — добавил он. — Но делаю ставку на то, что моя информация гораздо интереснее.

— Ладно, в таком случае, я рад, что не придется ждать слишком долго, чтобы услышать твой секрет, — сказал Август, кивая головой в сторону входной двери.

Александр обернулся. Как он и предполагал, в таверну зашли Оливер и Лайнел. Профессор понаблюдал за ними, пока те приближались: Оливер со своими длинными каштановыми волосами, забранными в хвост, небритый Лайнел с черными растрепанными ветром волосами. Он не удивился, увидев, что эти двое спорят — это они делали постоянно, с тех пор, как Александр их познакомил. Никогда он не видел столь разных людей, чтобы при этом они были друзьями, каких поискать.

— Она слишком добра к тебе, — услышал он слова Оливера, пока они пробирались сквозь толпу к столику. — Не понимаю, как она тебя еще терпит, столько зная о тебе. Мне кажется невероятным, что она все еще слушается тебя, учитывая твои поползновения…