Стихотворения - Андрей Дементьев

«Отец, расскажи мне о прошлой войне…»

Отец, расскажи мне о прошлой войне.Прости, что прошу тебя снова и снова.Я знаю по ранней твоей седине,Как юность твоя начиналась сурово.

Отец, расскажи мне о друге своем.Мы с ним уже больше не встретимся в мае.Я помню, как пели вы с другом вдвоемВоенные песни притихнувшей маме.

Отец, я их знаю давно наизусть,Те песни, что стали твоею судьбою.И, если тебе в подголоски гожусь,Давай мы споем эти песни с тобою.

Отец, раздели со мной память и грусть,Как тихие радости с нами ты делишь.Позволь, в День Победы я рядом пройдусь,Когда ордена ты, волнуясь, наденешь.

1975

Воспоминание об осени

Какая спокойная осень…Ни хмурых дождей, ни ветров.Давай всё на время забросимВо имя далеких костров.

Они разгораются где-то…За крышами нам не видать.Сгорает в них щедрое лето,А нам еще долго пылать.

И, может быть, в пламени этомОчистимся мы до конца.Прозрачным ликующим светомНаполнятся наши сердца.

Давай всё на время оставим —Дела городские и дом.И вслед улетающим стаямПрощальную песню споем.

Нам будет легко и прекрасноЛиствой золотою шуршать.И листьям,Как ласточкам красным,В полёте не будем мешать.

И станет нам близок и дорогЗакат,Уходящий во тьму.И новым покажется город,Когда мы вернемся к нему.

1978

«Лесть незаметно разрушает нас…»

Л. К. Татьяничевой

Лесть незаметно разрушает нас,Когда молчаньем мы ее встречаем.И, перед ней не опуская глаз,Уже стыда в себе не ощущаем.

Нас незаметно разрушает лесть.Льстецы нам воздвигают пьедесталы.И нам туда не терпится залезть,Как будто вправду мы иными станем.

А старый друг печалится внизу,Что он друзей не может докричаться.Не понимая, как мы на весуВ пространстве умудряемся держаться.

1976

Встреча влюбленных

Это чудо, что ты приехал!Выйду к морю – на край Земли,Чтоб глаза твои синим эхомПо моим, голубым, прошли.

Это чудо, что ты приехал!Выйду к Солнцу – в его лучи.Засмеются весенним смехомПрибежавшие к нам ручьи.

Море льдами еще покрыто,Замер в слайде янтарный бег.В чью-то лодочку, как в корыто,Белой пеной набился снег.

Мы идем вдоль волны застывшей,Вдоль замерзших ее обид.И никто, кроме нас, не слышит,Как во льдах синева грустит.

1975

Солнце Сарьяна

А за окном была весна…Сарьян смотрел в окно и плакал.И жилка билась у виска.И горы отливали лаком.

Год или сутки суеты.Как мало жить ему осталось!В его руках была усталость,Печаль просилась на холсты.

А солнце наполняло дом.Оно лилось в окно лавиной,Как будто шло к нему с повиннойЗа то, что будет жить ПОТОМ.

Потом, когда его не будет.Но будет этот небосклон,И горы в матовой полуде,И свет, идущий из окон.

Всё было в солнце: тот портрет,Где Эренбург смотрел так странно,Как будто жаль ему Сарьяна,Который немощен и сед.

Всё было в солнце: каждый штрих,Веселье красок, тайна тени.И лишь в глазах, уже сухих,Гас и смирялся свет весенний.

«О, только б жить! На мир смотреть.И снова видеть солнце в доме.Ловить его в свои ладониИ вновь холсты им обогреть…

Прекрасна жизнь!» – он говорил.Он говорил, как расставался.Как будто нам себя дарилИ спрятать боль свою старался.

1975

Бабушка Лермонтова

Елизавета Алексеевна АрсеньеваВнука своего пережила….И четыре черных года тень егоДушу ей страдальческую жгла.

Как она за Мишеньку молилась!Чтоб здоров был и преуспевал.Только Бог не оказал ей милостьИ молитв ее не услыхал.

И она на Бога возроптала,Повелев убрать из комнат Спас.А душа ее над Машуком витала:«Господи, почто его не спас?!»

Во гробу свинцовом, во тяжелом,Возвращался Лермонтов домой.По российским побелевшим селамОн катился черною слезой.

И откуда ей достало силы —Выйти за порог его встречать…Возле гроба бабы голосили.«Господи, дай сил не закричать…»

Сколько лет он вдалеке томился,Забывал между забот и дел.А теперь навек к ней возвратился —Напоследок бабку пожалел.

1979

Сестра милосердия

Слезы Мария вытерла.Что-то взгрустнулось ей…Мало счастья Мария виделаВ жизни своей.

Мало счастья Мария видела.И старалась не видеть зла.Красотой ее мать обидела.Юность радостью обошла.

А года проносились мимо,Словно вальсы подруг.Так ничьей и не стала милой,Не сплела над плечами рук.

Так ничьей и не стала милой.Но для многих стала родной.Столько нежности накопила,Что не справиться ей одной.

И, когда по утрам входилаВ нашу белую тишину,Эту нежность на всех делила,Как делили мы хлеб в войну.

Забывала свои несчастьяПеред болью чужой.Говорила: «Не возвращайся…» —Тем, кто радостно шел домой.

На судьбу Мария не сердится.Ну а слезы – они не в счет.Вот такой сестры милосердияЧасто жизни недостает.

1975

Люблю

Спускалась женщина к реке,Красива и рыжеголова.Я для нее одно лишь словоПисал на выжженном песке.

Она его читала вслух.«И я люблю…» —Мне говорила.И повторяла:«Милый, милый…» —Так,Что захватывало дух.

Мы с ней сидели на песке,И солнце грело наши спины.Шумели сосны-исполины,Грачи кричали вдалеке.

Я в честь ее стихи слагал,Переплывал Быстрину нашу,Чтобы собрать букет ромашекИ положить к ее ногам.

Она смеялась и гадала,И лепестки с цветов рвала.То ль клятв моих ей не хватало,То ль суеверною была.

С тех пор прошло немало лет.Глаза закрою – вижу снова,Как я пишу одно лишь слово,Которому забвенья нет.

1976

Доверчивость

Я снова за доверчивость наказан.Не разберешь – где правда, а где ложь.Давно бы надо с ней покончить разом.Но век учись, а дураком умрешь.

Я пожалел чужого человека,В беду его поверил, приютил.Все с ним делил – от песен до ночлега.И добротой своею счастлив был.

Не надо мне ни платы, ни награды.Душа творит добро не на показ.Когда мы гостю в нашем доме рады,То эта радость согревает нас.

Но все забыл тот человек неверныйИ предал вдруг, хоть не прошло и дня.Как мне забыть?Ведь он уже не первыйИ, видно, не последний у меня.

1979

В деревне

Люблю, когда по крышеДождь стучит.И всё тогда во мнеЗадумчиво молчит.

Я слушаю мелодию дождя.Она однообразна, но прекрасна.И всё вокруг с душою сообразно.И счастлив я, как малое дитя.

На сеновале душно пахнет сеном.И в щели бьет зеленый свет травы.Стихает дождь…И скоро в небе серомРасплещутся озера синевы.

Стихает дождь… Я выйду из сарая.Гром громыхнет вдалиВ последний раз.Я радугу сравню с вратами рая,Куда при жизни я попал сейчас.

1979

«От обид не пишется…»

От обид не пишется,От забот не спится.Где-то лист колышется —Пролетела птица.

Из раскрытых оконПолночь льется в комнату.И луна, как кокон,Тянет нити к омуту.

Искупаюсь в омуте,Где кувшинки плавают.Может, детство вспомнитсяИ, как встарь, обрадует.

А рассвет займется —Мир вокруг изменится.В душу свет прольется.Ночь моя развеется.

1979

«Я ненавижу в людях ложь…»

Я ненавижу в людях ложь.Она порой бывает разной —Весьма искусной или праздной,И неожиданной, как нож.

Я ненавижу в людях ложь.И негодую, и страдаю,Когда ее с улыбкой дарят,Так, что сперва не разберешь.

Я ненавижу в людях ложь.От лжи к предательству – полшага.Когда-то всё решала шпага.А ныне старый стиль негож.

Я ненавижу в людях ложь.И не приемлю объяснений.Ведь человек – как дождь весенний,А как он чист – апрельский дождь.

Я ненавижу в людях ложь.

1970

«Я болен ревностью. Она неизлечима…»