Лу за гранью свободы - Марианна Красовская

Земле. Лу поплелась за ним.

Видимо, острова не маленькие. Только минут через тридцать начали появляться признаки жизни: какие-то деревянные столбики, потом стадо коров.

— Мы где? — спросила девушка, не надеясь на ответ.

— На Градионе. Это хорошо. Мой корабль должен быть на приколе.

— На причале?

— На приколе. Привязанный к земле. Словно иглой приколотый.

Лу попыталась представить космический челнок, блестящий, с двигателями, подкрылками и прочими атрибутами. На веревке, ага. Или у них тут самолёты? Вертолеты? Зачем привязывать?

Вот только вокруг был совсем не технологический мир. Поле, коровы, козы, лес. Потемневшие деревянные домики с провалами окон. Антураж к фильму про апокалипсис… или какому-то очень историческому.

Появились и люди. Пожилой мужчина в рубахе до колен, драных штанах и соломенной шляпе курил доисторическую трубку. Заметив Байда, он скривился и плюнул зелёной слюной себе под босые ноги. Отвернулся.

Дома вдруг выстроились почти что в ряд, образовывая настоящую улицу. Лу с изумлением разглядывала то, что раньше видела лишь на картинках.

Что это, деревня? Хутор? Село? Она не разбиралась. За кривыми оградами росли овощи — несомненно, экологичные и вовсе не генно-модифицированные. Прямо под ноги девушке выскочила кошка — разумеется, не чипированная и не привитая от бешенства. Лу шарахнулась от неё в сторону. Дикость какая!

— Ты что, кошек не видела? — удивился Байд. — Ну дела!

А Лу уже смотрела в другую сторону.

Прямо посередине деревни стояло… стоял… колодец, вот, вспомнила. А возле колодца — беременная женщина. Лу ни разу не видела женщин, ожидающих ребёнка, вживую, но по огромному животу сразу догадалась. И женщина эта, достав из колодца ведро с водой, подхватила второе такое же и поковыляла с ними по пыльной дороге.

— Что она делает? — испугалась Лу. — Ей же нельзя!

И бросилась на помощь беременной. Подлетела, вырвала из рук женщины ведра и строго сказала:

— Вы же ребёнка ждёте. Тяжёлого вообще нельзя поднимать. Нужно беречь себя.

— Отдай! — зашипела беременная. — Вот чумная! Отдай ведра, пока я тебя… не смотри, я сейчас…

Байд подскочил к Лу и схватил ее за плечи.

— Поставь ведра, дура. А то она щас или орать будет, или тебе это ведро на тупую башку наденет!

— Но я… ей нельзя! Беременным нельзя поднимать тяжелое! Она может потерять ребёнка! Или роды начнутся…

Женщина поглядела ну Лу и вдруг расхохоталась. Передние зубы у неё были совсем гнилые.

— Ишь какая цаца, из княжеских дворцов, что ли? Капитан, где ты ее взял?

— Не твое дело. Забирай ведра и проваливай.

Лу рассматривала беременную с ужасом и брезгливостью. Босые грязные ноги, красные и исцарапанные руки с чёрными полосами под ногтями, волосы секущиеся, сухие, растрепанные, потертая одежда далеко не первой свежести. Большой тяжелый живот подвязан широкой полосой ткани.

— Пошли отсюда, — прошипел Байд, больно впиваясь пальцами в локоть Лу.

— Байд, а она сможет прокормить ребёнка? Она же нищая совсем!

— Чего это нищая? Дом есть, корова есть, огород есть — прокормит. Ну а если младенец помрет — нового родит.

— Что?!

— Ничего. Я пошутил. Все будет хорошо. Пошли-пошли, я вижу трактир, нам туда.

Глава 11. Реальная жизнь

Трактир был приземистой длинной избой, зачем-то с высокими перилами рядом. Пахло из окон варёной капустой и рыбой. Откуда тут рыба? Океана нет, морей нет… Пруды, что ли?

Байд уверенно толкнул толстую невысокую дверь и исчез внутри, нисколько не заботясь, идёт ли Лу за ним. Она испуганно шмыгнула следом: оставаться одной не входило в ее планы.

Как же тут было грязно! И темно — но даже в полутьме грязно. Окна почти не пропускали свет, под ногами что-то хлюпало и прилипало к подошвам, воняло прогорклым маслом, жареным луком и той самой капустой. Деревянные столы были черными вовсе не потому, что крашеные.

Народу почти не было, и это правильно. Никто не рисковал подхватить кишечную палочку.

Байд преспокойно уселся на лавку и щелчком пальцев привлек внимание трактирщика — полуголого, в настолько засаленном фартуке, что казалось — поднеси его к очагу и он вспыхнет как свеча.

— О, капитан? — лениво откликнулся бородатый здоровенный трактирщик. — Какими судьбами? Мы ж вас вчера похоронили. И помянули. И выпили за ваше посмертие. Что же, теперь за здравие?

— Только не за мой счет, — хмыкнул Байд. — Значит, ребята еще тут?

— А где ж им еще быть?

— Ну… они могли свалить с моим кораблем куда угодно. Выходит, я и взаправду везунчик. Неси пожрать, чего зенками хлопаешь?

— Два вопроса, капитан. Почему ваша барышня стоит и жмется? И что насчет оплаты?

Байл оглянулся на Лу, которая просто боялась сесть за стол. Он был отвратительно грязен.

— А… Она у нас княжеских кровей. Брезгует.

— Вот как? — трактирщик недобро прищурился. — Мы недостаточно хороши для ее светлости?

— У вас грязно, как в свинарнике, — буркнула Лу, нащупывая в кармане ручку-шокер. Байд ее не отобрал только потому, что о ней не знал.

— И что?

— Заработать несварение можно запросто. Или понос.

— И взаправду брезгует, — спокойно сказал трактирщик. — Не нравится — вымой.

— Тряпку дай. Чистую. И воду горячую.

Мужик крякнул, но шустро сбегал за тазиком с водой. Принес — вода казалось чистой. Тряпка, плавающая в ней, тоже не вызвала у Лу вопросов. Она выловила ее, демонстративно протерла “свою” половину стола и часть лавки. Вручила тазик смеющемуся трактирщику и молча села. Лучше бы, конечно, тут все антисептиком обработать. А еще лучше — сжечь. Но что-то Лу подсказывало, что она и так нарушила уже все традиции.

— О как. Что ваша светлость желает на обед?

— А что есть? — тут же подал голос Байд.

— Курятина жареная, картошка, каша с мясом. Пирог с козлятиной. Капуста тушеная еще.

— Все тащи.

Лу сглотнула. Ветеринарный паспорт? Обработка от паразитов? Правильное хранение продуктов? Тут о таком явно не слышали. Зато без ГМО и антибиотиков, верно? И курочка, поди, умерла своей смертью, очень гуманно.

— Байд, а чем платить? У тебя же все конфисковали, — шепнула Лу капитану.

— У тебя железо есть?

— Э-э-э…

— Ну хоть что-то железное?

Лу задумалась. Пуговицы пластиковые, молния на брюках тоже. Ботинки на шнурках. Ремень был, но Байд забрал. Украшений Лу не носила никогда,