Счастливое число - Дмитрий Геннадьевич Макаров

не увенчался успехом. А он обещал, обещал, что до темна мы вернемся домой. Если бы не эта буря. Тогда все было бы нормально. Никто бы не узнал, и никто бы не умер.

Это превращение было очень болезненным. Как жаль Андрея, он был хорошим другом, но ведь я не могу себя контролировать. Под луной я не я.

Спускаться с горы я не буду, теперь мой дом здесь. Внизу мне не будет места. Меня там точно убьют, ведь я опасен. А здесь нет людей, буду охотиться на животных. По ночам.

Нашел пещеру, кажется, здесь вполне возможно жить.

На вершине не как внизу. Здесь превращения происходят почти каждую ночь. Но это и хорошо, ведь мне нужно что-то есть, а в человеческом теле я едва ли поймаю толстого барсука.

О нет! Я снова убил человека. Какой-то турист. Он был на вершине весь день, и какого-то черта решил остаться на ночь. Я отпугивал его, кидая камнями из леса еще на закате. С утра я нашел его обглоданное тело в пещере.

После этого несколько страниц отсутствовало, их как будто кто-то откусил, а не вырвал. В конце дневника было еще несколько предложений.

Парень с девушкой засиделись в обнимку на скале. Они поняли намеки с камнями и поспешили уйти. Но не успели. Не успели спуститься до темноты. Я не хотел. Клянусь жизнью не-хо-тел! Это пятнадцатый череп.

Последние месяцы туристов здесь почти не было. Но вот в начале зимы забрела одинокая девушка. Какого черта она не спустилась до заката? Я ведь пытался ее прогнать. Но она не ушла. 16.

Влад тяжело сглотнул, погасил фонарь и положил тетрадь. Руки его затряслись в тот момент, когда он услышал треск веток неподалеку.

Ветки ломались от тяжелых шагов, приближающихся к пещере. Луна, которая пока Влад читал скрылась за облаком снова появилась, осветив лес и вход в пещеру своим золотистым светом.

– Ау у-у-у-у!

От этого воя в пятки ушло и сердце, и мозг, и легкие, и печень. Влад еще мог дышать, все понимал, все видел, но не мог пошевелился.

Монстр спустился в провал и зашел в пещеру. С ростом почти три метра, передвигался он на двух огромных лапах, волчья морда была вытянута вперед, темно-серая шерсть торчала во все стороны. Глаза горели, а из пасти текли слюни, Влад даже почувствовал, как одна из них упала ему на лицо.

17.

Нечто из коллектора

Четверг обещал быть насыщенным днем. Еще в среду вечером диспетчеру начали поступать звонки с жалобами на протечку теплотрассы в одном из дворов города. Мастер сообщил нам чтобы мы приходили на работу пораньше, ведь начальник вызвал его на оперативку к половине восьмого.

В это время я и Петрович, так я зову моего коллегу пенсионера, были на базе, готовые по первому зову запрыгнуть в кузов ЗИЛа, с надписью «Аварийная», и отправиться устранять утечку. Помимо нас были тут и другие работяги, с разных бригад, каждая из которых отвечает за свой район.

Петрович разламывал деревянный ящик и ходил подкидывать обломки в печь, установленную в кузове нашего ЗИЛа. Я держал в руках крюк и небольшой ломик – инструменты для вскрытия колодцев. Именно ими я пользовался большую часть своего рабочего времени. Лучшего применения для своих молодых и сильных мышц я еще не нашел.

В старших классах моим любимым уроком была физкультура, а вечера после школы я проводил в тренажерном зале поднимая все большие и большие веса. Я еле как доучился до 9 класса. Не смог поступить в колледж и начал проводить в качалке все дни. До того момента пока мне не стало необходимо самому зарабатывать на жизнь. Работу я нашел быстро, городские теплосети как раз проводил набор на должность слесаря. И вот уже почти месяц я каждый день езжу в кузове ЗИЛа, участвую в раскопках и помогаю латать ржавые трубы.

Конечно, не работа мечты, я всегда хотел стать мастером спорта по тяжелой атлетике, поднимать штанги на мировых первенствах, а не крышки люков в неблагополучных кварталах города. Но все же мне грех жаловаться. У нас отличная бригада. Наш Мастер Артем Дмитриевич примерный семьянин, у него три ребенка от года до пяти, и он всегда старается закончить рабочий день как можно раньше, чтобы скорее оказаться дома. Наверно, чтобы жена не сошла сума. Петрович, как я уже говорил пенсионер. У него есть сын и два внука. Старший в этом году пошел в первый класс. А еще у нас есть водитель. Хоть он и старше Петровича, мы зовем его просто Саша.

Без десяти восемь Артем Дмитриевич прибежал с оперативки, и мы отправились к месту аварии. Печь к этому моменту протопилась, в кузове было тепло как в пекарне. Даже, наверное, жарче, так как я высказал недовольство Петровичу.

– Не много я подкинул. – Сказал он. – Пускай лучше будет жарко, чем холодно, как на улице.

Ездили мы в кузове вдвоем. Артем Дмитриевич передвигался в кабине. В кузове лежали наши инструменты, дополнительная сменная одежда, вдоль передней и левой стенки были прикреплены дышащие на ладан металлические лавочки с навяленными на них дюжиной телогреек, которые заменяли мягкую обивку. Было тут одно маленькое окно, которое Петрович иногда открывал, когда курил. Однажды мы ездили устранять прорыв ввосьмером, и все работяги в один момент закурили. Окошечко не справилось и кузов наполнился дымом и был похож на баню, затопленную по-черному. Я тогда думал, что не доживу до конца поездки.

Через двадцать минут кузов затрясся будто катер в шторм. Это означало что мы подъезжаем.

– Опять по поребриком поехал. – Сказал Петрович выглядывая в окно и закуривая третью за час сигарету. – Намного удобнее было заехать с Заводской.

– Саша никогда не ищет легких путей.

Я выглянул в окошко. ЗИЛ маневрировал по узкому двору среди припаркованных автомобилей, то заезжая на поребрик, то съезжая с него. Мы в этот момент чувствовали себя шариками в погремушке. Перед остановкой Саша провел ЗИЛ всего в нескольких сантиметрах от припаркованного во дворе автобуса.

– Профессионал. – Буркнул Петрович.

Не успели мы выйти из кузова, как ЗИЛ уже окружили местные жители. И учитывая, что они начали разрывать телефон диспетчера еще семнадцать часов назад, мы догадывались, что они собрались тут не для того, чтобы угостить нас хлебом и солью.

– Да как это понимать, – кричала одна из старух. – Вчера вечером еще звонили, а они приехали, когда батареи уже остыли.

– Вот сами будите нам