Рыцарский турнир. Турнирный этикет, доспехи и вооружение - Колтман Клифан

Доспехи XV столетия почти до его окончания обычно именуются «готическими», что, строго говоря, не соответствует их происхождению, хотя этот термин прижился, вошел в обиход и понимается всеми. До нашего времени не дошло доспехов первой половины этого столетия, за исключением нескольких фрагментов; так что всеми нашими знаниями о рыцарском защитном вооружении того периода мы обязаны большому количеству сохранившихся скульптур и портретов. Хотя никто не может вывести какую-либо определенную тенденцию, все же можно в общем заключить, что процесс перехода от кольчужного доспеха к доспеху латному практически завершился к началу XV столетия; а потом прогресс шел только в направлении изящества отделки, более полного функционального соответствия и надежности. Последний процесс происходил постоянно и целенаправленно до середины столетия, когда появились великолепные в своей законченности образцы доспехов.

Портрет сэра Джона Уилкота из церкви селения Грейт-Тью в графстве Оксфордшир, датируемый примерно 1410 годом, дает нам представление об обычной кольчуге, которая выступает воротником из-под шейного выреза латного нагрудника. Фигура сэра Джона не прикрыта латной юбкой, поэтому видны весь нагрудник кирасы и набедренники, тоже выкованные из стали. Овальные стальные пластины прикрывают подмышки и локтевые сгибы.

Мемориальная доска в церкви Южного Челси в Линкольншире, датируемая примерно десятилетием позднее, демонстрирует нам доспех гораздо богаче украшенный, с выступающим полумесяцем нагрудником кирасы, с юбкой и набедренниками из шести пластин, черепицеобразно перекрывающими друг друга. Хозяин этого доспеха носил на голове шлем, сужающийся кверху и заканчивающийся шпилем. Доспех на портрете в церкви местечка Ховерингэм в Ноттингемшире, изображающий, согласно преданию, сэра Роберта Грусхилла, без сомнения не относится ко времени правления Ричарда II, то есть к 1377–1399 годам, но, скорее всего, может быть датирован временем правления Генриха VI. На портрете мы видим желобчатые вставки доспеха, прикрывающие подмышки, чешуйчатые набедренники из восьми узких ламелей, прикрепляемые к бандажу ремнями и застежками. Шлем на рыцаре сужается кверху, но без шпиля. На этом портрете мы также видим на вороте нагрудника выбитые буквы SS. Нагрудник с таким же воротом был найден в лондонском Тауэре в 1913 году. Происхождение этих букв совершенно непонятно, и мы не будем строить догадок об их значении.

Готический доспех, явно выполненный знатоком, мы видим на великолепном скульптурном изображении Ричарда Бьючампа, графа Уорвика, в церкви Святой Марии в графстве Уорвик. Скульптура отлита из сплава, имеющего золотистый оттенок, между бронзой и латунью. Граф умер в 1439 году, но заказ на его статую был сделан только пятнадцать лет спустя, так что доспех представляет собой более позднюю конструкцию, чем тот, который на самом деле носил граф. Фигура графа облачена в великолепные латы, совершенные как по благородству своих форм, так и по красоте. Если образцом для этих лат и не было взято творение Томазо Миссаглии из Милана, то конструкция их безусловно итальянская. Нагрудник кирасы имеет два глубоких желобка по бокам, сам он несколько короче, чем вошло в обычай в более позднее время. Нагрудник переходит в чешуйчатый набрюшник с прикрепленными к нему набедренниками. Низкий ворот нагрудника защищает шею. Господин Стотхарт приводит в своей работе также вид этой статуи сзади, благодаря чему мы получаем возможность составить полное представление об этом доспехе.

Величайшие мастера-оружейники XV столетия были истинными художниками, и многие из их стальных шедевров стали образцами на все времена благодаря элегантности форм и великолепию исполнения. Их индивидуальность и личные особенности столь ярки, что ту или иную работу зачастую можно приписать определенному мастеру, даже если на ней не стоит его клеймо в виде монограммы или девиза. Миссаглия Негроли и Пицциконосы из Милана, Кольмансы из Аугсбурга, Сойзенхоферы из Инсбрука, Грюневальты и фон Вормсы из Нюрнберга и многие другие мастера пестовали и передавали свое мастерство из поколения в поколение.

В XV столетии и несколько позже появились новые тенденции моды как в защитном вооружении, так и в обычной одежде. Они возникли прежде всего в Италии, но с течением времени распространились и в другие страны, менее продвинутые по сравнению с ней в дизайне и изысканности вкуса. Великолепное художественное мастерство проявилось в украшении доспехов. Латы самым утонченным образом чеканились, гравировались и инкрустировались; для таких работ привлекались художники и мастера самого высокого уровня. В этом столетии часто появляются конские доспехи, сделанные из стальных пластин и кольчужной сетки.

Весьма важный документ, опубликованный в журнале «Археология» виконтом Дийоном и ставший доступным с 1899 года, описывает манускрипт из коллекции, посвященной вооружению рыцарства и принадлежащей лорду Гастингсу. В этой рукописи, помимо других разделов, имеются следующие:

«Возможность устройства турнира»;

«Оповещение о турнире»;

«Прибытие на поле для турниров»;

«Вооружение рыцаря».

Та же самая рукопись комментируется в одной из поздних работ Альберта Вэя в журнале «Археология» за 1847 год.

Две из имеющихся в рукописи миниатюр изображают конный поединок у барьера и пешее единоборство на боевых топорах в присутствии короля Генриха VI. Пешее единоборство состоялось в 1442 году между Джоном Эстли и Филиппом Бойлем в Арагоне. На поле для поединка, обнесенном оградой, с одного конца находилось возвышение для короля, выступавшего в качестве судьи. Четыре ступени ведут на трибуны для зрителей. Напротив возвышения для судьи расположились двое служителей, держа в руках боевые топоры с длинными древками, а на самом поле стоит герольд, наблюдающий за сражением. Соперники облачены в доспехи, на головах у них круглые шлемы, которые обычно надевались для пеших поединков. У таких шлемов внутри имелось достаточно места для толстого подбоя, который предохранял голову от тяжелых ударов топором. Бойль вооружен боевым топором с клинком, который имеет с одной стороны лезвие, а с другой острый «клюв», иначе называемый «когтем»; Эстли держит в руке чекан, имеющий в обухе три острия вместо «когтя».

Условия, на которых сэром Филиппом Бойлем был принят вызов, приведены в документе лорда Дийона.

Первая миниатюра сражения у барьера изображает тот момент, когда соперники преламывают свои копья, имеющие корончатые наконечники о трех остриях, нанеся удар по телу противника. Барьер, разделяющий их, сделан из трех досок и имеет от пяти до шести футов в высоту[36]. Различим геральдический гребень сэра Джона Эстли, представляющий собой увенчанную короной гарпию, с гирляндой и ламбрекеном, покрывающим шлем. Его доспех имеет подобие юбки из стальных ламелей, но не закрывает ноги и ступни, которые в достаточной мере защищены сталью седла. Лошадь рыцаря покрыта попоной, голова ее защищена стальным шлемом конского доспеха. Его соперник, к сожалению, различим недостаточно хорошо; виден геральдический гребень и щит. Оба рыцаря облачены в турнирные шлемы, их руки, держащие копье, прикрыты дополнительными наручами. Защитные чашки копий имеют несколько конусообразную форму.

На другой миниатюре изображено единоборство между Эстли и Пьером де Массом, которое имело место на парижской улице в 1438 году. Оно происходило также у барьера. Для указанной даты это довольно редкая тогда форма поединка, если рисунок сделан современником, что довольно сомнительно. Барьер, состоящий из четырех досок, довольно низок по сравнению с изображенным на предыдущей миниатюре. У рыцарей нет на шлемах геральдических гребней, они сражаются копьями с острыми наконечниками. По этому случаю их руки не прикрыты дополнительными латными накладками.

Условия состязания тоже приведены в документе лорда Дийона.

«Правила устройства турнира», воспроизведенные в рукописи, принадлежащей лорду Гастингсу, приведены в ней на староанглийском языке. Среди прочего перечисляются оснащение и вооружение для конного единоборства, которые, разумеется, отличаются от тех, что употребляются в пеших поединках.

Автор этого документа (лорд Дийон) объясняет те употребленные в нем термины, значение которых ясно далеко не всегда. Исследования виконта Дийона воплотились главным образом в целой серии весьма ценных примечаний к страницам этого документа, опубликованного в «Археологии» и «Археологическом журнале». Вновь найденные древние хроники, которые прошли мимо таких выдающихся исследователей, как Мейрик и Хьюитт, были изучены и пролили свет на те термины, которые оставались неясными вплоть до последнего времени, а также были неверно поняты более ранними авторами, которым мы тем не менее обязаны столь многим.