Мариуполь - Максим Юрьевич Фомин

он не только управлял БПЛА, но и любил сбежать куда-то на штурм. Безусловно, таким людям на штурмах точно не место: не каждый сможет «из говна и палок» делать радары. Оставался открытым вопрос — почему «Белорус» до сих пор не сидит в какой-то мастерской вместе с такими же «паяльниками» и не делает нужное оборудование, получая при этом хорошие деньги. Сам Леха, как понятно из позывного, приехал на Донбасс из Белоруссии, по зову сердца в 2016 году.

Наконец, та самая черная машина к нам подъехала. Наш загадочный начальник о чем-то переговорил, и мы тронулись в сторону Волновахи.

Я впервые с 2011 года еду по этой трассе, радуюсь, рассматривая раздолбанную украинскую таможню. Вижу на терриконах старые вражеские позиции, с которых украинская нечисть обстреливала город, где жили мои дети.

Сейчас это снова Россия и это приятно.

У Новотроицка мост взорван, нужно проезжать под ним. Под мостом прячется техника и солдаты, нас никто не пропускает. Загадочный начальник пытается что-то объяснить солдатам, но те его не слушают, говорят, что мы должны ехать в объезд. Загадочный начальник ссылается на приказ генерала, но солдатикам глубоко наплевать. Мы едем в объезд, теряя драгоценное время.

Новотроицк… Бугае… По обочинам видны бетонные ДОТы, где хохлы собирались держать оборону. Перед Волновахой был родник и замечательная шашлычная, помню в детстве тут проезжал, отец говорил: «Родник — пол пути до Мариуполя». Сейчас тут все разбито. Въезжаем в город: разрушенные дома, автовокзал, скошенные деревья, куча битой техники.

Месяц назад где-то тут погиб «Воха».

«Белорус» рассказывает обстоятельства штурма города, пока мы кого-то ждем. Световой день заканчивается, а значит и наша возможность работать. Загадочный начальник нас покинул, предварительно пересадив «Белоруса» к нам в машину. Подъехал «Камаз» с офицерами. Мы поехали за ними, в штаб армии.

Волноваха прилично разрушена. За городом проезжаем три села подряд, на въезде и выезде каждого стоят блокпосты из резервистов. «Вот кому-то повезло», — думаю я. Одни резервисты штурмуют Мариуполь, другие просто стоят на блокпостах.

За Кирилловкой уходим куда-то в степи, сориентироваться без навигатора сложно, но связи и интернета нет. Кругом все однообразное: поля и зеленки. По дороге попалось только два ориентира: сгоревший трактор и сгоревший хохлячий БТР-4Е. Попетляв по полям, мы оказались на какой-то ферме, в штабе армии. Охраняют штаб спецназовцы, хорошо одетые парни с красивыми автоматами. Внутри большого помещения сделаны столы, за которыми сидят офицеры управления штаба.

К нам подошел начальник разведки, сказал, что не знает где нужно летать и для того чтобы полетать, нужно еще час ехать к линии фронта. Что вечером приедет командующий и только тогда что-то станет ясно. «Админ» ответил, что наши беспилотники летают только днем, а световой день заканчивается и, когда закончатся все совещания, будет темно и летать мы не сможем.

— Зачем вы тогда приехали? — спросил начальник разведки.

— Ну вы же в армии не первый год. Приказали и мы поехали, — ответил «Админ».

— Да, я понимаю, — покачал головой начальник.

Наша миссия подошла к концу, весь день мы кого-то ждали и с кем-то встречались, намотали больше четырехсот километров.

И все без толку.

Всю дорогу назад мы смеялись, подшучивая над организацией в армии. К «Скифу» обратились за помощью — он помог, предоставил расчет БПЛА. А дальше нам попадались люди абсолютно не заинтересованные в результате. Такое впечатление, что результат был нужен одному только генералу.

Однако не может же генерал целый день контролировать, что делает расчет БПЛА…

Когда мы выехали в места, где ловила связь, отзвонились с докладом загадочному начальнику. Задача выполнена! Все остались довольны.

Казалось бы, нужно из точки «А» приехать в точку «Б». Что может быть проще? Но только не в армии. Американские военные любят давать пафосные названия для своих военных операций, и мы с «Админом» подумали, как бы в штабе НАТО озаглавили нашу сегодняшнюю миссию.

Операция «Сложные схемы», предположил я.

7 АПРЕЛЯ

Командный пункт батальона или, как говорил «Питон» — ВПУ, — теперь находился в ангаре, сразу за селом Кали-ново. Именно в этом ангаре погиб «Борец». Сейчас тут пряталась техника и личный состав 102-го полка. Также можно было увидеть брошенные хохлами «Хамви», ЗУшку, большое количество различного БК. В соседнем помещении, спрятанном за красивыми елочками, вероятно, раньше был какой-то офис, а затем штаб одного из подразделений 36-й бригады морской пехоты ВСУ. В штабе валялись брошенная форма и многочисленная документация. Особенно меня заинтересовала докладная замполита о правонарушениях военнослужащих за полгода. Все стандартно: драки, наркотики, хранение оружия.

Прямо возле цеха, подбитый нашим танком, стоит броневик «Спартан». Он простреливал дорогу на маслобойню и был уничтожен.

Мы должны были взаимодействовать со 102-м полком 150-й дивизии. В полку было много добровольцев-«трёхмесячников». Из экипировки им дали только верхнюю одежду. Ни берц, ни броников, ни разгрузок, ни касок у них не было. Сердобольный «Скиф»» привез им двадцать трофейных касок и пару броников. Никто, в том числе офицеры полка, не могли мне пояснить, почему у бойцов всего этого нет, вообще никаких, даже самых старых стальных касок.

Похоже, что дела в нашей армии обстоят намного хуже, чем мы могли предположить за эти полтора месяца.

Разведчики полка оказались нашими подписчиками.

Один, молодой осетин, попросил со мной сфотографироваться. «Админ» начал нас фоткать.

— Эх, Владлен, хорошо я тебя встретил, еще б «Админа» увидеть!

— Так он напротив нас, — отвечаю я.

— Как напротив?!

— Ну, вот же, нас фотографирует.

Радости молодого человека не было предела.

В 102-м полку, как и в других частях российской армии, была еще одна проблема — так называемые «пятисотые», люди, которые разорвали контракт и просто уехали домой.

Несколько единиц техники, танки, отличнейшие БМП-3 стояли без экипажей.

Командир полка был ранен. Его обязанности исполнял подполковник с позывным «Лев». Он предложил нам, если у нас есть обученные люди, брать технику на время и воевать на ней. Теперь стало понятно, почему столько техники мы бросили при отступлении от Киева, Чернигова и Сум.

Проблемы были в полку и со связью. За «Львом» ходил начальник связи весь утыканный большими рациями, но докричаться они все равно ни до кого не могли. ангары, галереи между ними, какие-то навесы позволяли противнику практически всегда передвигаться незамеченным. Но, все же, после нескольких облетов, мы вычислили штаб (располагу?) противника. По зданию был нанесен авиаудар. Бомба попала прямо в середину. Но противник, видимо прятался в подвале и продолжал оттуда выходить.

Хохлы уже давно сменили тактику и буквально пытались сделать то,