Пожарский-1 - Ольга Войлошникова

дальнего фонтана пищали и метались девчонки, на глазах у которых растворился и начисто исчез древний артефакт. Почему-то мне было их нисколько не жаль.

– Н-да, не царские хоромы, – критически высказался Кузьма. Я прямо чувствовал, как он озирается по сторонам.

– Я как увидел, тоже слегка опух, – честно сказал я. – Ничё, управляющего нанял – вроде, дельный мужик. Развернул ремонт, только шум стоит.

– Глянуть-то хоть можно, где жить будем? А то я столько лет в хранилище провалялся, света белого не видя.

– Да уж слезу-то в голос мог и не подпускать.

– А что, лишнее? Ладно, не сердись, пап, я исправлюсь!

– Пошли, балабол!

На сердце было легко. Меч со мной! Мало того – это ещё и собеседник, который понимает любую мою мысль с полуслова – в нём же изрядная часть меня! Мы с Кузьмой основательно прошлись по особняку, после чего я прихватил подготовленную сумку и с лёгким сердцем направился в схрон.

АКУЛЫ

На вопли мечущихся вокруг фонтана девчонок немедленно подтянулось несколько папарацци, вечно пасущихся в «рыбных» местах в поисках новостей для светской хроники. А уж когда стало известно, что внезапно исчезнувший меч был на самом деле не игрушкой, а магической реликвией (что косвенным образом подтверждалось рыданиями Анастасии Салтыковой: «Папа меня убьёт!»), фотокамеры защёлкали с утроенным рвением.

Наконец в кружок возбуждённых барышень протиснулся хлыщ с микрофоном:

– Газета «Вечерний свет»! Не хотите сделать заявление по поводу скандальной пропажи?

Настя вздрогнула и словно пришла в себя:

– А ну, пошёл прочь, писака! По судам затаскаю!

Она в последний раз шмыгнула носом, гордо задрала подбородок и сердитым дёргающимся шагом направилась к ожидающему её автомобилю. Зато подружки были не прочь попасть на страницы светской хроники! Наперебой представляясь, они бросились рассказывать, как прямо на их глазах древний магический меч просто исчез. Репортёры задавали наводящие вопросы. Всем хотелось, чтобы были подробности – и вот они уже возникли! И таинственный звон, и потусторонний грохот, и искры, и даже, кажется, призывающий голос... Впечатлительная Лизонька Милославская заявила, что почувствовала, как земля дрогнула под ногами, а в затылок дунуло замогильных холодом. В общем, материала для скандальных статей набралось более чем достаточно.

А Анастасия Салтыкова помчалась не куда-нибудь, а к отцу. Если успеть первой, рассказать и покаяться, глядишь, рука родителя и не будет столь тяжёлой.

08. ПОД ГОРОЙ – ПОЧТИ КОРОЛЬ!

СНОВА В СХРОН

Горуш обрадовался страшно – и мне, и Кузьме. Мне кажется, элементаль считает меча в какой-то степени родственником, вроде двоюродного брата или племянника. Мы сидели в малой копилке: Кузьма (принявший человеческий вид), Горуш и я. Я уже успел разок магически опустошиться и теперь потягивал лечилку, положив свободную ладонь на пёстрый песок чаши. Горушу тоже выдал – сработало не хуже «силы».

– Дайте и мне уж, что ли, – попросил Кузьма. – А то сижу рядом с вами с пустыми руками, как олень...

– Почему «как олень»? – удивился я, протягивая ему пузырёк. Буду я ещё лечилок для родного меча жалеть!

– Не знаю. Выражение такое. С этой молодёжью поведёшься – не того ещё нахватаешься.

Чокнулись бутыльками.

– Ну, Кузя, рассказывай, как к Салтыковым угодил?

– Так, милостью пред-предпоследнего Пожарского. Зажали его так, что ни вздохнуть, ни охнуть. Семью, понимаешь ли «в гостях» заперли. А он сам и так не самым сильным магом был, так его ещё и магостатической бомбой шарахнули.

– Не тогда ли невестка моя беспутная, Дмитрием беременная, под удар попала?

– Тогда. Если бы сразу в государев госпиталь, да полную терапию обеспечить – глядишь, остался бы Димка-младший магом. Хлипеньким, но всё-таки. Так специально же её в заложниках передержали. Я разговоры слышал. Хотели Пожарских окончательно ослабить. А деда на переговорах... да сломали просто. Все Суздальские земли лиходеям отписал, со всем движимым и недвижимым имуществом. А я в тот момент аккурат в главном доме Суздальского владения и был – со всем имуществом по общей описи пошёл. Как прямой воле Пожарского не подчиниться?

– Я что-то не понял, а почему ты там был, когда меж родами заваруха шла?

Кузя грустно усмехнулся:

– Неудобный я. Со своим мнением вдруг вылезти могу. Да и немодный. Люблю мечом быть. А тут – гранаты, ружья всякие. Да ещё вон магические. Так что мне уж лет семьдесят велено было молчать и не вякать, лежать красиво, приняв внушительный вид...

Я скрипнул зубами, заставив Горуша удивлённо поднять брови.

– Интересно, сами они догадались, или в уши напел кто?

– Того не знаю, – Кузьма смурно посмотрел в горлышко лечилки и замахнул содержимое единым духом. Я молча протянул ему второй бутылёк. Он свинтил крышечку, покачал стекляшку в руке. – Ладно, слушайте, как я опозорился...

ПУТЬ МЕЧА

О мече Анастасия Салтыкова узнала, разбираясь в старых хрониках – задание такое было, внутреннее, домашнее: составить карту рода. И вот между листами пожелтевшей книги обнаружилась сложенная и довольно затёртая аналитическая записка, написанная от руки одним из её пра-пра-прадедов. Прочитала – и удивилась. Артефакт, способный менять свой вид? Реально? Это было так сильно похоже на модные в их кружке комиксы, что Настя поначалу решила, что найденная история – какая-то подстава. Может, вредные братцы разыграть её хотят, подсунули в книжку новодел? Она даже носила листок проверять на подлинность (не в свою родовую лабораторию, чтоб не узнали да не засмеяли, а в академическую, по знакомству).

Но записка оказалась настоящей – и бумага, и чернила, никаких позднейших изменений аппаратура не зафиксировала.

Следующий вопрос был в другом – почему информация об этом чудесном мече хранится именно в архиве Салтыковых? Настенька начала искать, делать запросы, анализировать – несмотря на любовь к кошачьим ушкам и няшным комиксам, единственная дочь Салтыковых была девочкой неглупой и факты сопоставлять умела.

Упоминания о мече встречались ещё несколько раз, всё более скудные и обобщённые. В последней записке, восемнадцатилетней давности, значилось, что артефакт получен, но никаких возлагаемых надежд на него не оправдал. Меч не трансформируется в иные предметы и даже в иные виды клинков, продолжая оставаться