Поцелуй ангела (сборник) - Анна Эккель

После сорокового дня она пришла к невестке, посадила её напротив себя и тихо, но твердо сказала:

– Время прошло достаточно, нельзя так убиваться. Всё равно Сергея уже не вернешь. Ну, погоревала и хватит. Надо о жизни думать.

И, выдержав небольшую паузу, деловито озвучила своё решение:

– Ты знаешь, что у меня есть ещё сын. У него семья, и живут они в общежитии в другом городе. Сама понимаешь, эта квартира Сергея. Но его уже нет. И поэтому вам придется съехать отсюда. Здесь будет жить Володя с семьей. Я так решила. А вам на сборы даю три дня. Думаю, достаточно.

Татьяна непонимающими глазами смотрела на свекровь, с трудом стараясь вникнуть в смысл сказанных слов. При виде несчастной вдовы и родного внука в душе Клавдии ничего не дрогнуло. Она решительно встала, давая понять, что разговор окончен.

Ровно через три дня, бывшая свекровь так же деловито приехала и забрала ключи, предварительно проводив Татьяну и маленького Сергея из подъезда. Села в ожидавшую машину, за рулем которой был её муж Иван. Он же, страшно боявшийся своей властной жены, все эти три дня робко пытался её образумить, не позориться перед людьми. Но безуспешно. Она уехала, будучи уверенной в свой несокрушимой материнской правоте, оставив еле живую Татьяну на скамейке у подъезда с плачущим навзрыд малышом.

Что стало с бывшей невесткой и её внуком, и как они жили после трагедии, Клавдия не знала. Скорее всего, страшно.

Татьяна так и не оправилась от горя: умерла. А маленького перепуганного Сережу отправили в детский дом, так как у него не было родственников. Но Сережа все-таки выжил. Выжил он благодаря крохотной горстке детских воспоминаний о той далекой и нереально-сказочной, счастливой жизни и жгучего желания увидеть ТУ, из-за которой умерла его мама, из-за которой он, маленький и беззащитный, постигал звериные законы выживания в этом мире, разбиваясь в кровь, падая без надежды, что хватит сил подняться.

Став взрослым и обеспеченным человеком, имея большую любящую семью, он не смог забыть того детского потрясения. И все его усилия отыскать могилы матери и отца не увенчались успехом. Похороны отца вообще не помнил – его на время отдали соседям. Мать сгинула в каком-то больничном морге, как невостребованная. Из-за своего тогдашнего малолетства Сергей почти ничего не помнил, кроме злобной женщины, своей бабушки. Из той жизни у него и осталось всего ничего: смутный образ и маленький резиновый красно-синий мячик, который легко помещался в детскую ладошку. Он сберег его до сих пор. В детстве, в самые горькие моменты жизни, Сережа разговаривал с ним, как с живым, рассказывая ему все свои беды и печали. Мячик всегда слушал и успокаивал мальчика. Но сейчас, выйдя из подъезда и исполнив своё самое заветное желание, Сергей с силой бросил мяч, который до сих пор сжимал в руке, от себя в сторону. Он даже и не заметил, что мячик разорвался на мелкие кусочки прямо в воздухе, не пролетев и двух метров. Сергей Сергеевич мчался в своем джипе подальше от этого перекошенного и облупившегося дома, где в крохотном замызганном коридорчике, тихо сползало по стене безжизненное тело его бабушки, Клавдии Кондратьевны Кузнецовой.

ЛЮБОВЬ

Мой рассказ будет о любви серых городских ворон.

Их гнезда были рядом. Птенцы вылупились одновременно у обеих пар теплой зимой. Родители старались изо всех сил накормить прожорливых и не вовремя появившихся птенцов, тем более, что у одной пары оказалось сразу два. Было очень сложно среди зимы найти пропитание и родители, сменяя друг друга, летали в поисках пищи. Валентина, так звали женщину, живущую на первом этаже, известная в округе любительница всякой живности, приметила трудности ворон и, пожалев их, стала прикармливать. Сначала она выносила остатки пищи и аккуратно складывала их у основания большой березы, а чтобы собаки или голуби не растащили, прикрывала куском газеты. Смышленые вороны, сидя в гнезде, всё это приметили. И только стоило Валентине отойти, они сразу же с благодарным карканьем слетали к заветному месту и поровну делили угощение.

Потом умные птицы узнали, где живет их благодетельница и, чтобы облегчить получение пищи, стали сами прилетать, усаживаясь на растущую у дома рябинку, молча и терпеливо ждали, когда она увидит их и, приоткрыв окно, бросит каждой по кусочку. Иногда, готовя на кухне, Валентина пропускала время кормежки. Тогда у ворон кончалось терпение, и они перелетали на козырек над подъездной дверью и, усевшись рядком на самый край, вытянув шеи, чтобы было удобнее наблюдать за всем происходящим на кухне. Когда весь лимит времени был исчерпан, они тихо начинали подкаркивать, и вскоре получали свои порции. Так общими усилиями птенцов и вырастили.

Настала весна. Растаял снег и на лысых газонах стала пробиваться худосочная городская травка. Валентина наблюдала из своего окна за взрослением птенцов. Робкие и глупые они суетились на земле, без толку тыкая ещё непослушными клювами в разные места, изображая из себя взрослых. Всегда один из родителей наблюдал за ними, сидя на ветке, иногда что-то говорил им на своём языке.

В один из погожих дней, троица смешных малышей топталась на газоне, играя у той самой березы, пытаясь отнять друг у друга маленькую палочку, при этом неумело каркая. Мимо по тротуару проходила группа подростков, вероятно уже закончились уроки и они возвращались по домам. Поравнявшись с газоном, один из мальчишек увидал забавных птенцов и, чтобы самоутвердиться, неожиданно перемахнув через ограждение, быстро подбежал и схватил одного из них. Ворона грозно каркнула и полетела за ним. Он же, дразня её, начал крутить вороненком, которого держал за одно крыло, над своей головой. Пацаны ржали, наблюдая эту жуткую картину. Птица кружила над мальчишкой, стараясь вырвать птенца из его рук. А он, почувствовав, что в центре внимания, ещё больше издевался над бедным малышом. Ворона поняла, что одной не справиться, и стремглав полетела к гнездам за помощью. Мальчишки, сообразив, что надо «-делать ноги», разбежались в разные стороны, а тот, у которого был в руках уже ненужный ему птенец, пробегая мимо мусорки, с силой бросил его туда. Подростки убежали, а четыре вороны долго еще летали над домами, разыскивая и зовя птенца. Только поздно вечером Валентина подошла к баку и, вытащив мертвого вороненка, закопала его под березой. Зачем такая бессмысленная жестокость?!

Двое оставшихся птенцов больше не гуляли на газоне перед домом. Для безопасности их определили в «вороний детский сад». Об этом узнала Валентина, когда проходила через заброшенный стадион. Вдоль тротуара стоял старый и ненужный забор. Вот его птицы и облюбовали для занятий подрастающего поколения. Во главе шеренги сидела старая ворона, а потом весь молодняк – птенцов двенадцать. Среди них Валентина узнала и знакомых питомцев.

Всё у них мудро: и старшие без дела не сидят, и молодежь под присмотром уму-разуму учится. Занятия проходили так: все сидели на заборе, старая ворона-воспитательница каркнув, подавала знак, что свободны, малышня разом слетала на землю, и каждый начинал заниматься своим делом. Кто играл, как наши птенцы, кто просто рылся в молодой травке, кто-то искал букашек. Но стоило на горизонте появиться человеку или собаке воспитательница, которая, казалось, спала, пригревшись на солнышке, резко и коротко каркала, и этого было достаточно, чтобы все птенцы бросили свои занятия и возвратились на безопасное место на заборе рядом с «воспитательницей». И, представьте себе, ни один никогда не ослушался.

Наши воронята превратились в красивых молодых ворон. Детская дружба переросла в любовь.

Как красиво ухаживал жених за своей суженой: то веточку принесет, то пестрый лоскутик, то просто сидит рядом и поёт для неё. В самом деле, вороны не только могут тревожно и надоедливо каркать, но и петь. Необыкновенное утробное, тихое и протяжное карканье, скорее похожее на воркование, доносилось со старой березы. Здесь же молодая пара решила свить своё гнездо. Строили дружно и добротно, на многие года. Пришло время, ворона села на первую кладку. У них вылупился замечательный птенец, которого они вырастили, и он улетел устраивать уже свою жизнь.

Было лето. По городу объявили борьбу с воронами, посчитав, что они не украшают городской ландшафт, а их не мелодичное карканье раздражает слух городских начальников. Выпустили приказ об отстреле вороньего племени. Дворников вооружили, и они пошли зачищать свои участки.

Ворона сразу и не поняла, почему её любимый, неловко расправляя крылья, камнем падает на тротуар. Когда же коснулся земли, она стремглав слетела к нему, не думая об опасности. Он еще был жив, открывал и закрывал клюв, делая последние вздохи. Ворона ходила вокруг, не понимая, что случилось, стараясь поднять его в небо, захватывая клювом то одно крыло, то другое. И вдруг воздух пронзил крик отчаяния, птица стояла над мертвым телом и кричала. Кричала, словно рвала сердце, ничего и никого не боясь. Собрались прохожие, и начали отгонять её, потому что нельзя было слышать этот плач отчаяния и горя. Отгоняли палкой, она взлетала и опять возвращалась, пытаясь поднять мертвого возлюбленного. Подоспевшая Валентина догадалась накрыть мертвое тельце и унести, чтобы спрятать. Обезумевшая птица всё топталась на этом уже пустом месте и звала, звала. На этот крик слетелись вороны и окружив её плотным кольцом, вместе взмыли в небо, уводя от страшного места.