А кому сейчас легко? - Люся Лютикова

– Вообще-то это непорядочно, – серьезно ответил Ветерков, – супружескую верность еще никто не отменял.

Сказал он это с таким видом, словно вступал в ряды пионеров и давал торжественную клятву, не хватало только красного галстука на шее. Я едва не расхохоталась. Но почему о порядочности с важным видом вещают, как правило, люди, у которых с этой самой порядочностью далеко не все в порядке?!

Больше нам поговорить не удалось. Во двор стали заходить гости – разношерстная толпа, очевидно, соседи, приглашенные на шашлыки. Из дома вышла жена Ветеркова – бойкая смешливая дамочка, которая по-детски трогательно не выговаривала букву «р». Мне показалось, что она старше мужа минимум на десять лет. Радушная хозяйка и меня пригласила остаться. Я увидела, как скривился Ветерков, и из вредности осталась. Тем более, за целый день у меня маковой росинки во рту не было.

Очень скоро о своем решении остаться я пожалела. Такое веселое и легкое занятие, как приготовление и поедание шашлыков в исполнении Ветеркова, превратилось в тягостное и нудное мероприятие. У пионера-переростка все должно было быть по правилам, все должны были ходить по струнке. Удивительно, но явно недешевое вино, поданное в хрустальных бокалах, показалось мне скисшим. У меня было ощущение, что я вернулась в школу и присутствую на пионерском собрании. В актовом зале душно, с трибуны что-то бубнят и куда-то призывают, так что возникает одно желание – поскорее отсюда смотаться и зажить, наконец, настоящей жизнью.

Я так и поступила – по-английски вышла за калитку и быстрым шагом потрусила на электричку. Испытывая неукротимое отвращение к любым правилам, я с каким-то особенным удовлетворением села в вагон без билета и при въезде в Москву была победно оштрафована контролерами.

Глава 16

В коммуналку я вернулась глубоким вечером. Из кухни вкусно пахло пирогами. Свет в коридоре почему-то не зажигался. Ощупью пробираясь в ванную, я уронила со стены эмалированный таз. На дикий грохот из кухни выскочила Галина Егоровна:

– А, это ты… Поздненько…

– Света нет, – смущенно поведала я. – Лампочка, наверное, перегорела.

– Не-а, – ответила она, – мы ее вывернули.

– Зачем?

– Так кризис же, надо деньги экономить. Мы и так знаем, где какой таз висит, и заранее пригибаем голову.

– А кто не знает?

– Кто не знает, – встряла в разговор Наринэ, – тот пару раз лоб разобьет и быстро выучится. К нам никто посторонний не ходит, вот только к Пашке шляется алкашня всякая, так им лишний фингал не повредит.

– В ванную мы ввернули лампочку в пятнадцать ватт, – продолжала Галина Егоровна. – Иправильно, чего там разглядывать? Зубную щетку мимо рта не пронесешь. В туалете тоже лампочку заменили на маломощную.

– И правильно, чего там рассиживать? – в тон ей подхватила я.

– Вот-вот, – поддакнула Галина Егоровна, – нормальные люди это понимают. А Пашка заявил, что мы попираем его гражданские свободы. Он на толчке, видите ли, прессу читать привык. А то, что в стране кризис, ему наплевать!

В «уголке задумчивости» действительно лежала целая стопка газет – старых, пожелтевших, двухлетней давности. Теперь понятно, с какой целью.

– Ну, если вы пироги печете, значит, дела в стране не так уж плохи, – улыбнулась я.

– Это не пироги, – объяснила Галина Егоровна, – это печенье, называется «Кризис подкрался незаметно». Исходных продуктов – всего ничего, на пятьдесят рублей, а выход продукта в десять раз больше, на всю пятихатку. Значит, записывай… – То обстоятельство, что в руках у меня не было ни ручки, ни блокнота, ее не смущало. – Берешь один стакан огуречного или любого другого рассола, один стакан сахара, полстакана растительного масла, пол чайной ложки соды, три стакана муки. Все перемешиваешь до однородной массы, выкладываешь на смазанный маслом противень, разравниваешь, посыпаешь корицей и сахаром. Запекаешь в духовке, пока корочка не подрумянится, потом режешь на маленькие кусочки. Дешево и сердито.

В кухню с улыбкой до ушей вошел Пашка-Философ.

– Сегодня у меня удачный день, – сообщил он, – удалось стащить в «Макдоналдсе» рулон туалетной бумаги.

Он продемонстрировал огромную бобину серой бумаги величиной с колесо от детского велосипеда.

– Молодец! – похвалила его Галина Егоровна. – У нас еще жидкое мыло не закончилось, которое ты оттуда спер.

– А папа говорит, что воровать нехорошо, – в один голос заявили Вера и Андрюша, хлопая глазенками.

На лице Галины Егоровны появилось выражение праведного негодования:

– Это не считается воровством, потому что дядя Паша старается ради всего нашего коллектива! И потом, знаете, какие в «Макдоналдсе» торговые накрутки? Красная цена гамбургера – пятак в базарный день, а они продают его за баснословные деньги. В его цену уже заложена стоимость этой туалетной бумаги! Так что она по праву наша!

Я хотела возразить, что Пашка не питается в сети ресторанов «Макдоналдс», как, наверное, никто из жильцов коммуналки, поэтому притязания на туалетную бумагу весьма спорные. Но, думаю, Галина Егоровна не приняла бы возражения.

Наринэ попыталась сгладить возникшую неловкость и преувеличенно бодро произнесла:

– Вот еще чудесный рецепт на завтрак, «Здравствуй, кризис!» называется. Надо заморозить сосиску в морозильнике, потом натереть ее на тёрке, помазать хлеб майонезом, посыпать тертой сосиской и на минуту положить в микроволновку. Вкусно и практично, а главное много: одной сосиски хватает на пять-десять бутербродов.

– А при чем тут кризис? – удивился многодетный папаша Сергей. – Я всю жизнь так делаю, особенно когда до зарплаты еще два дня, а в холодильнике только одна сосиска болтается.

– Просто у тебя перманентный кризис, понял? – засмеялся Пашка.

Между тем Галина Егоровна с Наринэ, наученные тяжелыми годами перестройки и дефолтом девяносто восьмого года, наперебой делились ценными советами:

– На рынке надо все пробовать, но ничего не покупать. Во-первых, утолишь голод, во-вторых, сэкономишь деньги!

– Можно узнать дни рождения шапочных знакомых, ходить на них и наедаться впрок.

– Если черный хлеб натереть чесноком, он пахнет колбасой!

– Это еще что! Черный хлеб, обжаренный на сковородке с нерафинированным подсолнечным маслом, по вкусу неотличим от жареной кровяной колбасы!

– Если заморозить яйцо, разрезать его пополам и положить на сковородку, то получится глазунья с двумя желтками!

– Стирать можно хозяйственным мылом, оно даже лучше порошка!

– Освежитель воздуха – ненужная роскошь. Вместо него в туалете можно жечь газету – отлично уничтожает неприятный запах!

Последнее замечание опять удивило Сергея:

– Да мы всегда так и делали! Ну, при социализме, я имею в виду.

– Новое – это хорошо забытое старое, – подхватил Пашка. – У меня тоже есть полезный рецепт, проверенный на собственном организме. Если добавить пузырек настойки боярышника в двухлитровую бутыль пива, градус повышается почти до сорока! Колбасит не по-детски!

Я решила поделиться и своим опытом:

– Чтобы выжить в кризис, следует отказаться от дорогой выпечки и перейти на копеечные крупы: пшено, рис, гречка, геркулес… Через полгода имеем результат: минус два размера одежды, шелковистые волосы и замечательный цвет лица. Я в начале девяностых так здорово похудела!

Наринэ поправила фартук на широких бедрах и вздохнула:

– Проблема только в том, что еще через полгода такой диеты получим результат: минус два размера одежды, выпадающие волосы и землистый цвет лица. Организму необходимы свежие овощи и фрукты, а они совсем не копеечные.

– Так, может, этот кризис дольше полугода и не продлится, а? – с надеждой спросила Галина Егоровна. – Я как раз успею убрать лишние килограммы.

– Кризис продлится год, – авторитетно заявил Пашка, – я в газете читал.

– Уж не в той ли, что в сортире валяется? – насмешливо отозвалась Галина Егоровна. – По телевизору показывали экстрасенса, так он сказал, что кризис продлится три года, три месяца и три дня.

– А с какой даты отсчитывать? – возразил Сергей. – Нет, страна выйдет из кризиса не раньше чем через десять лет… Зато сильно окрепшей…

Пока соседи спорили по такому глобальному вопросу, я думала о своем. Кризис – штука серьезная, но передо мной сейчас маячит зверь пострашнее. Если я не найду убийцу Елены Михайловны, то меня посадят, надолго посадят. За сегодняшний день я узнала много информации, но вся она какая-то бестолковая. Антонова-Овсеенко ворует, Ветерков стучит, а Олечка Белкина имеет женатого любовника. Оказывается, любовник имелся и у Елены Михайловны Кирилловой, и незадолго до смерти она его бросила. Мне настоятельно надо с ним поговорить, да вот беда: я ничего не знаю об этом мужчине. Есть небольшая зацепка: он хотел купить машину, на которой ездил Элвис Пресли. Может быть, и купил. Но название у машины какое-то странное – «пантера»… Нет такой марки автомобиля! Должно быть, Ветерков что-то напутал. Конечно, слух у него натренированный годами подслушки, но он мог банально упустить нить разговора. Или наврать мне из вредности.