Кто есть кто (фрагмент) - Ариадна Громова

- Не придавайте значения тому, что я сказала! - быстро проговорила она и, не глядя на Лииькова, толкнула дверь проходной.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

С утра меня вызвал Шелест и заявил, что он-де все понимает и мне сочувствует и институту в целом тоже сочувствует, поскольку потеряли мы такого сотрудника - можно сказать, цены Левицкому не было, и вот замены ему тоже не сыщешь.

- Но все же сыскали? - спросил я довольно-таки хамским тоном, надо признаться.

Шелест глянул на меня, поморщился, но, видно, понял, что мне сейчас море даже не по колено, а максимум по щиколотку.

- Ищем вот, - примирительно сказал он. -А ты что, может, рассчитываешь в одиночку управиться?

Вопрос был чисто риторический, и я ничего не ответил, а только хмыкнул неопределенно. Больше всего мне хотелось молча встать и уйти, но я сказал, что вот, мол, никак очухаться не могу, но все же интересуюсь, кого это ко мне в лабораторию прочат. Оказалось, что Геллера из группы Сухомлина.

Виталик Геллер, по моим наблюдениям, был парень как парень, не хуже большинства, но и не лучше. Конечно, не было у меня никаких оснований требовать себе именно такого, чтобы получше, это я все понимал да и думал сейчас в основном не о лаборатории, но все же как-то невесело мне сделалось, и я начал ныть, что не улавливаю, мол, какое отношение имеет Геллер к нашей теме и вообще - почему именно Геллер, так можно кого угодно сунуть, лишь бы место занять... Шелест послушал-послушал мое нытье и посоветовал не валять дурака.

- Второго Левицкого мы тебе не изыщем, сам понимаешь, - сказал он сердито. - Это первое. А второе - это то, что Геллер прямо рвется с тобой работать, и парень он способный... У тебя сколько работ было опубликовано, когда ты к нам пришел? Вот видишь, четыре, а было тебе двадцать шесть лет, верно?

Теперь смотри - у Геллера одиннадцать работ, и есть среди них очень даже толковые, а ему всего двадцать три года, он к нам прямо из университета пришел... И нечего тебе строить из себя элиту и свысока смотреть на хороших ребят!

- Да ладно, я разве что? - пробормотал я, и вправду слегка устыдившись. - Пойти мне поговорить с Геллером, да?

- Пойди, конечно. - Шелест с облегчением откинулся на спинку кресла.

Я вскочил и направился к двери, но Шелест меня остановил.

- Вот что... - сказал он, не глядя на меня. - Послезавтра в два часа...

это... ну, похороны, ты же знаешь...Ты, надеюсь, скажешь там что-нибудь - не речь, конечно, я тоже не речь буду произносить, но как ближайший друг и соратник... Э, Борис, ты что это?

Я, наверное, позеленел. У меня опять все перед глазами поплыло, и ноги ватные сделались. Я плюхнулся обратно в кресло, и Шелест поспешно накачал мне газировки из сифона.

- Ты не знал, что ли? - недоумевал он. - Как же так?

- А откуда я должен был это узнать? - осведомился я.

- Да уж откуда-нибудь... - неопределенно ответил Шелест. - Но это все же безобразие, что мы тебе не сообщили. В первую очередь я сам виноват. Но я думал, ты даже от следователя это можешь узнать, у вас же с ним контакт...

Вроде бы все было понятно, и не такие накладки в жизни бывают: все думали, что я знаю, а поэтому никто не сообщил. И все же...

Вышел-то я от Шелеста вроде ничего, спокойно. Но пока дошел до своей лаборатории, настроение мое здорово изменилось.

Дело в том, что я встретил Нину. Она не отвернулась от меня, не пробовала обойти стороной (я уж и этого, пожалуй, ожидал!), нет, она подошла, поздоровалась. Но здоровалась она вроде не со мной, а с каким-то совсем посторонним человеком. И с неприятным человеком вдобавок. Она даже глядела не на меня, а куда-то через мое плечо. А я вообще ни слова не смог сказать - стоял и смотрел на нее, и только сердце у меня начало вдруг болеть, будто по нему теркой прошлись. А Нина сказала, все так же глядя в сторону:

- Мне нужно поговорить с тобой... сегодня, после работы...

- Так я зайду за тобой, пойдем ко мне... - машинально, не успев подумать, сказал я по-старому.

Нина даже дернулась слегка, это я отчетливо увидел.

- Нет, - поспешно ответила она, - лучше прямо тут, в скверике. Ты выходи ровно в пять и подожди меня.

Вон как, ей даже неудобно выходить со мной вместе из института! Это меня уж совсем ошеломило, я все стоял и смотрел на Нину, а она нетерпеливо пожала плечами и повторила; "Понял? В скверике, в пять часов!" Я молча кивнул, Нина ушла, и тут откуда ни возьмись появился передо мной Эдик Коновалов. Есть у нас в отделе кадров такой молодой дуб в могучей красоте и растет-цветет уже месяца три.

Вообще-то я на Эдика даже с удовольствием всегда смотрю - красивый, зверюга, тренированный, чистенький весь такой, ухоженный, и пока не говорит, все в порядке, гомо сапиенс на высшем уровне. Но сейчас он как-то нехорошо ухмылялся и подмигивал мне, и сразу обнаружилась его обезьянья основа.

- Сердце красавицы! - восторженно заявил Эдик, кивая вслед уходящей Нине. - Склоино к измене! И к перемене! Как ветер мая!

- Ты чего это? - спросил я, отступив на шаг, потому что Эдик навис надо мной и слова арии громозвучным шепотом вдувал мне в ухо. - Изменил джазу ради оперной классики?

- Труха! - Эдик обалдело уставился на меня своими незамутненными голубыми глазами. - В гробу я видел все эти оперы!

- Я думал, у тебя новое хобби объявилось, - вяло пробормотал я. Ходишь, арии распеваешь в рабочее время.

- Вот это, что ли, ария, про сердце красавицы? - заинтересовался Эдик. - А я думал, это блатная песенка... Воры, они, знаешь, про любовь очень впечатляюще сочиняют...

Мне даже смеяться не захотелось: ну, что возьмешь с обезьяны! Уйти бы поскорей...

- Ладно, - сказал я, поворачиваясь, - продолжай в том же духе, и ты далеко пойдешь!

Но Эдик ловким маневром загородил мне дорогу и начал озабоченно хлопать себя по бедрам.

- Спичек нет, - пожаловался он. - У тебя не найдется?

- Не найдется, я не курю, - ответил я, тщетно пытаясь обойти Эдика.

- Слушай, друг! - проникновенно заговорил Эдик, нацелясь на меня незажженной сигаретой. - Чего у тебя с Берестовой-то?

- Слушай, друг, иди ты! - сказал я, разозлившись не на шутку. - Знаешь куда...

- Да брось ты, не лезь в бутылку, я же по дружбе! - оглушительно шептал Эдик. - Я тебе же помочь хочу, я на нее влияние имею, на Берестову, ну не веришь, так потом наглядно убедишься. Ну вот, хочешь, я вас в два счета помирю? Обрисуй только вкратце, из-за чего у вас началось, и я все ликвидирую.

- Если ты мне еще раз... - начал я, но потом сдержался и сказал только: - Не лезь ты не в свои дела, Эдик. Занимайся лучше анкетами.

- Ну, ты все же зря так... Я к тебе по-хорошему... - обиженно заявил Эдик.

А тут еще Чернышев... Нет, впрочем, Чернышев при первом разговоре вроде бы ничего такого не сказал. Кажется, нет. Я к нему забежал на минутку предупредить, что Линьков придет с ним поговорить в три часа. Ленечка мялся и жался, как всегда, и говорить с Линьковым ему явно не хотелось. Мне показалось, что он не прочь бы поговорить со мной, но я побоялся: вдруг Линьков обидится на меня за такое самоуправство - и разговора не поддержал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});