Коготок увяз... - Марина Серова

– Что будем делать? – спросила Саша тихо, почти одними губами.

– Следить, – пожала я плечами. В том, что, спросив его об интересующем нас предмете, я не получу ответа, я была уверена на сто процентов.

Внутреннее чутье подсказывало мне, что наш неизвестный душегуб не преминет объявиться здесь.

– Следить, – протянула Саша разочарованно, – мы здесь до утра можем проторчать.

Я задумалась. В ее словах присутствовала сермяжная правда. Да запросто можем проторчать! Что изменится в худшую сторону, если я рискну обратиться к нему с вопросом? А если покупка была случайной и он опишет продавца? И наконец, может, он сам и является загадочным убийцей?

Впрочем, нет. Я осмотрела азербайджанца внимательней и засомневалась в его способностях. Он, кстати, мой взгляд почувствовал. И начал посматривать в нашу сторону. Причем, судя по его реакции, он счел нас своими поклонницами. Мы его не напугали.

– Ладно, – решилась я, – ты не показывайся. А я сейчас что-нибудь придумаю.

С этими словами я решительно двинулась в сторону несчастной будущей жертвы моего обаяния.

* * *

– Добрый день, – сказала я, лучезарно улыбаясь.

Бедняга растопился от солнечного тепла моей приветливости мгновенно. В его глазах появилось самоуверенное чувство, которое я называю «ослиной мужской самонадеянностью». Он без труда понял, что я пленена его неотразимым носом и его прекрасными усами.

– Здравствутэ, – проговорил он тоном, обещающим мне все радости сексуальной жизни, которых я, по его мнению, заслуживала.

– Меня интересует одна безделушка, – безмятежно разглядывая разложенные на его лотке стразы, сообщила я.

– Что? – Он был воплощение доверительной учтивости.

– Брелок, – невозмутимо продолжала я, глядя ему в глаза, – брелок в виде буйвола… Мне сказали, что у вас такой есть.

Продавец дернулся, и в его глазах страсть сменилась страхом. Казалось, что я достала из-за пазухи змею и швырнула ему в лицо.

– Его купили, – коротко ответил он и отвернулся.

– Знаю, – кивнула я и достала злосчастную побрякушку из кармана, – меня интересует, как у вас оказалась эта штучка…

Он дернулся. Посмотрев в сторону, почти прошипел:

– Катысь отсюда…

Я улыбнулась. Надо же… Без году неделя в России, а уже набрался мужеского российского хамства. Так разговаривать с леди!

– Видишь ли, милый, я-то покачусь… Только покачусь я прямо до прокуратуры. А там я укажу прямо в твою сторону, что ты, мой дорогой, продаешь игрушку, принадлежавшую недавно убитому мальчику… Что ж ты делать-то будешь? Паспорт-то у тебя, надо думать, без прописки. А им убийство повесить не на кого…

Он начал думать. Мучительно было наблюдать, как нелегко дается ему этот непривычный для его мозга процесс. Но мой фокус не удался. Я услышала за своей спиной тяжелое дыхание, и голос, как две капли воды похожий на голос исполнителя песни «Всяко разно», грозновато вопросил:

– Че надо от Вагифа?

Я медленно развернулась.

Передо мной стоял здоровенный бугай с узким лбом гориллы и таким взглядиком, что я почувствовала себя гладиатором, брошенным в клетку со львами.

– Ничего, – улыбнулась я, – просто немного пробую свои силы в рэкете… Решила подработать частным, так сказать, образом…

Ох, вот уж точно, мой язык доведет меня до могилы! В глазах бугая, совершенно неспособного понимать юмор, загорелись зловещие огоньки. Он многообещающим взором окинул мою трепещущую, хрупкую фигуру и оскалился:

– Пшла отсюда… Пока не допрыгалась… Умористка…

Конечно, я бы управилась с ним. Но привлекать внимание его собратьев по ратным подвигам было уже верхом легкомыслия. Поэтому я сдержала молодецкую храбрость и ретировалась к Александре. Но напоследок я не удержалась и со всего размаха влепила добру молодцу тихий и незаметный удар под коленную чашечку. Он тихо взвыл и посмотрел на меня возмущенно.

– Извините. – Мило улыбнувшись, я сделала движение прочь, но оказалась в его цепких и недружелюбных объятиях. Надо мной нависло мрачное лицо с таким выражением, что хотелось раствориться в воздухе немедленно и навсегда. Сделав попытку вырваться, я поняла, что мой поступок был немного легкомыслен.

– Ты че, ошалела? – грозно сопя, спросил мой герой. – Я те покажу, чем должна заниматься баба…

– Фу, – сказала я, поморщившись, – зачем же обзываться?

Его коленная чашечка пострадала вторично. На этот раз я ударила со всем чувством сладострастия и удовольствия. Я даже зажмурилась, когда он издал нечеловеческий вопль. Именно так, по моим представлениям, ночами стенало уродливое создание доктора Франкенштейна. Он на мгновение расцепил пальцы, и я смогла вырваться. Грозно дыша и расставив руки, он пошел на меня. Я мигом достала из сумки свою просроченную красную книжицу и, ткнув ему прямо в нос, заорала басом:

– Прокуратура, козел!

Он остановился. В его глазах появилось обиженное выражение ребенка, которого сейчас ни за что поставят в угол.

– Ну и че? – попытался он сохранить хорошую мину при плохой игре.

– Да ничего, – весело сказала я, убирая документ в сумку, – лучше не мешай допрашивать свидетеля.

– Вагиф – свидетель? – глупо ощерился он. – Да он по-русски плохо понимает…

– Сама разберусь, – хмуро пообещала я.

Парень окончательно зачах от пережитой неудачи. Кажется, он не понимал, что ему делать дальше. Наконец, сообразив, что лучше все-таки оставить меня в покое, он сплюнул, пригрозил выяснить, из какой я прокуратуры, и, ворча себе под нос разные непристойности, касающиеся меня и моей бедной мамочки, удалился. Я посмотрела ему вслед немного разочарованно. Эх, и мелковаты ныне гоблины! Вот раньше, бывало, прилипнет такой – не отвяжешься…

Я уже подходила к Саше, как вдруг, обернувшись, увидела, что к Вагифу подошел малорослый белобрысый тип. Совершенно размытое лицо было мне отчего-то знакомо. Где я могла его видеть? Он поговорил с Вагифом и отошел. Меня они уже не видели. Я старалась вспомнить, где же я могла видеть этого парня… Впрочем, такое типичное лицо!

И все-таки… Мы уже вернулись, а я все не могла выкинуть это лицо из головы. Я перебрала все места, даже школу – и вдруг…

– Магазин! – заорала я. – Бог мой! Сашка, мы обе дуры!

Саша вытаращила на меня глаза.

– Зачем этот парень подходил к Вагифу? – спросила я ее.

– Не знаю, – пожала она плечами, – кажется, что-то у него взять хотел… Или взял?

– Взял! – прорычала я и нервно заходила по комнате. – Взял, взял! Знаешь, что он взял…

– Что? – заинтересовалась Саша.

– Деньги, – мрачно сообщила я, – деньги за брелок. И мы с тобой его самым дурацким образом проворонили.

– Ох! – горько выдохнула Саша. Мы замолчали. Я обдумывала ситуацию. После недолгих размышлений я решила, что все не так уж и плохо. Саша посмотрела на меня с робкой надеждой.

– И что же теперь делать? – тихо спросила она.

– Идти в магазин, – сказала я, – меня-то он не заметил. Я вообще на работу устраиваюсь. Так что… Все совсем не кончено, девочка моя! Самое интересное только начинается!

С этими словами я, весело напевая, отправилась на кухню варить чудеснейший, ароматный кофе, чтобы немного согреться и отдохнуть.

Жизнь перестала казаться мне безнадежной порнухой. Я могла выиграть эту партию в шахматы. От этого зависела свобода маленького бомжика, любящего называть девушек «барышнями».

Может быть, вам его судьба безразлична, а вот мне отчего-то совсем нет. Считайте меня наивной дурехой. Но циничность тоже должна иметь границы.

В конце концов, почему вы так уверены, что Вселенная держится именно на нас с вами, а не на таких вот изгоях – Витьках?

Глава 8

Итак, уже через два часа, во всеоружии своей чарующей красоты и обаяния, а также – к чему излишняя скромность? – шарма, я появилась на территории магазина и подошла к прилавку, за которым на этот раз скучала одна только Леночка, задумчиво ковыряя в зубах спичкой. Искомый элемент находился неподалеку, возле ювелирного отдела. Деловито заложив руки за спину и по-ленински тревожно чеканя шаг, он выхаживал вокруг вверенного ему отдела.

Увидев меня, Леночка встрепенулась и просияла всем лицом. Я улыбнулась ей как старой знакомой и подошла, делая вид, что мое появление здесь – случайность.

Бедное дитя мне поверило! Мило поздоровавшись, она спросила, как мои дела. Я сообщила, что на работу меня приняли и с понедельника я вроде бы должна начать карьеру продавца. Она порадовалась за меня, но предупредила, что «боссы любят аккуратность». Выяснить, что она имеет в виду, мне не удалось. Она перевела разговор на мелочи, а я искренне заинтересовалась дезодорантом в стеклянной баночке с очаровательными белыми цветочками. Правда, мой глаз краем следил за действиями малорослого охранника. Само присутствие здесь такого экземпляра было странным. Я справилась бы с ним одним пальцем, приди мне в голову нездоровая идея ограбить ювелирный отдел.