Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило

произойти этим вечером.

9. Демид

— Лавр, ты куда намылился? Девчонки скоро придут! — Никита забирает вёдра с попкорном из рук худенькой девушки, а его в спину уже толкают, требуя уступить дорогу.

— Мне отойти надо. Если задержусь, не ждите.

— Ты хоть вернёшься?! — кричит мне в спину, но его голос быстро тонет в гуле толпы.

Кажется, напоследок Никита меня послал, ну и чёрт с ним. Переживу.

Фойе кинотеатра огромное, я захожу за колонну — это удобный наблюдательный пункт, чтобы самому увидеть максимум и при этом остаться незамеченным. Я жду. Чего только? Что Ярослава, которую Никита пригласил на свидание, окажется не Синеглазкой? Или наоборот, что как раз ею окажется, и у меня будет веский повод сбежать с этого чёртова свидания, на которое не пойму, зачем вообще согласился?

Наверное, я слишком любопытный, а ещё мне скучно. Всё верно, именно поэтому согласился, а не потому что заноза Ярослава в башке сидит с той минуты, как мы вновь встретились. До этого тоже сидела, все два года, но я почти этого не чувствовал, а сейчас прямо разболелось.

Упираюсь кулаком в колонну, внимательно смотрю на стеклянные двери прямо по курсу. В них входит так много людей, но Синеглазку я не пропущу — из сотен узнаю, даже с закрытыми глазами.

Никита снова кому-то набирает сообщение, лыбится до ушей, отворачивается от двери, ставя вёдра с попкорном на боковой стойке.

Кому он там всё время строчит? Ясе, что ли? Впервые испытываю непреодолимый соблазн залезть в телефон лучшего друга и хорошенько там покопаться. Так хочется, что аж ладони зудят.

Совсем я без тренировок чокнулся, голова плывёт, дичь творить готов.

Когда решаю, что всё-таки свалю по-тихому, появляется Яся вместе со своей рыжей веснушчатой подружкой. Как её? Даша или Наташа? Лилькина мелкая, в общем. Я так понимаю, что вот именна эта рыжая — моя пара на этот вечер. А что? Может, закрутить роман под носом Ярославы, выбесить её окончательно?

Яся вертит головой — принца своего, наверное, высматривает. На её лице все эмоции отражаются — она никогда не умела их скрывать, всё наружу, вся душа нараспашку у дурочки. Вон, как улыбается, когда Никитоса видит, а он так вовсе, счастливый до приторности.

Он её уничтожит, только Ярослава этого не понимает. И не поймёт, пока он её в лужу носом не ткнёт, а он ткнёт…

Объявляют начало сеанса, весёлая троица идёт к лестнице, ведущей в зал, Никита кладёт руку Ясе на спину, мягко опускается к пояснице — вот-вот на округлую попку примастырит, а Синеглазка… напрягается. Вздрагивает едва заметно, плечами поводит, сбрасывает ладонь. Неужели неприятно? Неужели не обжиманцев она хотела, идя на свидание?

— Молодой человек, вы бы поторопились, — пожилая женщина указывает рукой на дверь в зал, а я часто моргаю, пытаюсь в себя прийти.

Задумался, время пролетело, и сейчас в фойе почти никого, все звуки стихли.

Я могу прямо сейчас уйти, никто и не заметит. Воропаев охмурит Ясю, а я лишний раз с ней не пересекусь, но что-то толкает вперёд. Что-то, что не имеет название и работает на уровне инстинктов.

Взлетаю по лестнице, всовываю в руки симпатичной девушке на контроле картонку билета.

— Ещё бы чуть-чуть и вас бы не пустили, — пытается завести разговор, но я отмахиваюсь и врываюсь в зал.

Темно и пахнет прогретой пылью. На экране пляшут чудаковатые звери, размахивают лапами, роют тоннели. Кто-то шуршит пакетами чипсов, тихо переговаривается, приглушённо смеётся. Щурюсь, глядя на билет, напоминаю себе ряд и место, спускаюсь по ступенькам. Не здесь, и тут мимо, и этот ряд не наш.

Останавливаюсь у четвёртого, вглядываюсь в пустоту, на краю которой сидит весёлая троица, болтают и смеются. Ну что ж, пора внести разнообразие.

Место возле Яси свободно, я решаю занять его. Не знаю, входило ли это в планы Никиты, но я сяду рядом и никого спрашивать не собираюсь.

Пригнувшись, пробираюсь через ряд, опускаю сиденье, растекаюсь по нему, расслабляюсь. Пробивает на хохот, когда с огромными синими глазищами встречаюсь, а в них шок, паника и ярость, чёрт возьми. Меня снова ведёт, тащит по волнам вкусных эмоций, от которых адреналин по венам несётся.

— Сюрприз, — одними губами, Яся гневно фыркает, я задеваю её колено своим.

Сжимается, точно пружина, слова подбирает, готовит гневную тираду.

— Что? Не рада сюрпризу? — усмехаюсь, глядя прямо на Ясю, эмоции её дикие черпаю, а она с первым шоком справляется, глаза до тонких щёлочек сужает и закусывает пухлую нижнюю губу.

— Ты бы тут не занимал место, мы кое-кого ждём, — шипит, а пальцы, сжимающие подлокотники, белеют. Да и сама Яся бледная какая-то, будто её вот-вот вытошнит, и губы почему-то дрожат.

Нет, ну я в курсе, что она меня не переваривает, но не до такой же степени.

— Ждали-ждали и дождались, — растягиваю губы в своей самой очаровательной улыбке. — Приятно познакомиться, я — Демид, лучший друг вот этого оболтуса, — взмахиваю рукой в сторону Никиты, а он тихо смеётся.

— А я говорила, что мне его лицо знакомо! — Ясина подружка, которую про себя прозвал Веснушкой, наклоняется вперёд, видимо, продолжая недавний разговор. — Предупреждать надо…

— О чём это предупреждать? — удивляется Никита, но Даша только головой качает и откидывается на спинку, складывает руки под грудью.

Никита забрасывает в рот горсть сладкого попкорна, энергично жуёт и дёргает подбородком в сторону экрана:

— Фильм начинается!

Я же… я наклоняюсь к зажатой между нами Ясе и шепчу на ухо, точно зная, что никто, кроме неё, меня не услышит:

— И как? Влюбилась по уши?

Яся фыркает, упорно делает вид, что меня рядом не существует, но она абсолютно точно в ярости. Мне и самому погано, но что-то внутри бурлит, заставляет делать глупости.

— Подашь попкорн? — снова интимный шёпот на ухо, Яся вздрагивает, но абсолютно молча берёт у Никиты ведро и мне вручает. Второе у её подружки, но она не ест, только пальцами в зёрнах копошится.

— Будешь? — усмехаюсь, а Яся в отвращении морщится. — Ах да, ты же не выносишь его запах. Потому такая бледная? Тошнит?

— Не твоё дело, — ворчит, хмуря брови, но я точно знаю, что угадал.

Отстраняюсь, когда Никита, будто уловив что-то, оборачивается и улыбается Ясе. Она делает то же в ответ, и вскоре они щебечут о какой-то мути, низко склонив головы, едва лбами не бьются. О чём они, а?

Да, блин, чего меня вообще это волнует?! Бесит. Сам себя раздражаю!

— Лавр, попкорн верни, — Никита вырывает у меня ведро, берёт