Три флакона авантюры - Александра Черчень

Вот Движжик Гаринот — легендарный изобретатель электричества и двигателя. Изображен, видимо, в момент изобретения того самого электричества. А вернее, его тестирования… Ведь, как известно, самые опасные опыты наши идиоты ученые-изобретатели ставят на себе! Вот и Движжик нарисован в каком-то уже не раз обугленном ангаре за хитро закрученной под невообразимыми углами установкой, от которой в разные стороны сыплются искры. На лике бородатого мужика просветление. И думаю, виновато в этом изобретение, а не идея…

Дальше — веселее. Полотно, посвященное боевому магу прошлого столетия… Поле, толпа варваров и драпающий от них мужик в красной рясе. Подпись под «шедевром»: «Незадолго до обращения в бегство Бронзовой Орды». Ну да! «Стратегическое отступление в целях обмана противника и внушения иллюзии о собственном превосходстве». Так хитро это и называлось в учебниках.

Были и классические портреты… Просто великие и не очень деятели прошлого спокойно стоят возле столов, стульев и доброжелательно улыбаются художнику. Иду я, вся такая привыкшая к этому, и натыкаюсь взглядом на архидемона в истинной ипостаси, который ну очень ласково улыбается… Во все триста зубов, которые в три ряда. Едва не споткнулась!

Кстати, один из самых величайших целителей за всю историю Академии. Собственно, поэтому его из Бездны и выставили в свое время… Как так, архидемон — и лечение?! Ему вообще-то калечить полагается.

Так! Хватит любоваться!.. А то я так до-о-олго тут бродить буду.

Я, уже не вертясь по сторонам, быстро прошла к виднеющимся на той стороне коридора ажурным створкам, казалось сплетенным из виноградной лозы. Стальной лозы.

Но в самом конце галереи не удержалась и подняла глаза, а после и свернула направо. Там, в стороне от всех, на пустынной стене висел небольшой портрет основателей Академии. Тех, кто смог вытеснить древнее зло из дворцовых развалин неподалеку от столицы. Тех, кто потом добился субсидий и отстроил это место. Тех, кто дал шанс на новую жизнь мне и многим другим.

На картине — трое. Невысокая худощавая женщина с черными волосами, надменным взглядом и величественным поворотом головы… Леди Дана Милохор. Человек. В ее случае это и правда звучало гордо.

Она сидела в кресле, сложив руки на коленях, покрытых красной тканью платья. За ее спиной, опираясь на спинку кресла, стояли двое мужчин.

Брюнет-кицунэ с обаятельной улыбкой и двумя хвостами даже в человеческой ипостаси. Сильный, очень сильный… Интересно, а сколько у него хвостов в истинной? Эдан Хрон. Ныне действующий ректор Академии.

А третий… На третьем я привычно застряла взглядом, потому что запомнила его еще с первого посещения этого места. В каком бы я в тот момент ни была состоянии, его я запомнила. Такую своеобразную тварюшку попробуй забудь!

Василиск… В срединной ипостаси, но — василиск.

Об этих тварях междумирья, которые то появляются, то исчезают, всегда оставляя после себя след в истории, известно очень мало. Если в истинном облике кицунэ — лисы, то василиски — гигантские змеи на коротеньких, кривых лапках. Ползают быстро, бегают тоже неплохо, видимо, жизнь научила. Ну, а в срединной ипостаси… Человекоподобные ящеры, только без хвостов.

И вот такое красно-оранжевое чешуйчатое чудо, с черными жгутами вместо волос, упакованное в деловой костюмчик того времени, стоит и улыбается. Улыбка тоже такая… интересненькая. До архидемона далеко, но треугольные зубки — тоже зрелище не для слабонервных.

Имя неизвестно, а вернее, стерто из анналов истории Академии.

За предательство.

Века полтора назад были серьезные волнения. И этот… василиск то ли переметнулся на сторону врага, то ли попросту сбежал. А магом он был сильным, хоть и весьма своеобразной школы, и потому без него спаянная тройка развалилась. Академия оказалась на грани уничтожения! Тогда Дана Милохор провела ритуал и принесла себя в жертву. Сразу после этого у Академии появилась невиданная доселе защита, сквозь которую было не пройти никому, кроме тех, кого пропускал на ее территорию ректор.

Темная история! Очень темная…

Хотя от василиска странно было бы ожидать чего-то иного! Кстати, факультет «Интриг и пакостей» создал именно он. Идейный вдохновитель, так сказать. А «Долг и честь» — детище Даны.

Так что «ноги» у противостояния наших факультетов растут не только из-за различия во взглядах! Наши «рыцари без страха и упрека» считают виновным в гибели своего кумира василиска. Ну и нас, соответственно, кроют по первое число. «Пакостники» и «интриганы» же относятся к конфликту как к сложившейся традиции и развлечению. Что, разумеется, не может не бесить ребят с «Долга и чести».

Пока я так размышляла, успела выйти из галереи и оказалась в просторном круглом, облицованном прозрачно-лунным камнем зале, с множеством черных дверей. На лицо упали теплые солнечные лучи, и я, запрокинув голову к стеклянному куполу, улыбнулась светилу.

Ступив в центр, на один из лучей восьмиконечной звезды, я обошла ее по периметру и остановилась напротив створок из антрацитового металла. Золотистая табличка на них гласила: «Деканат».

Мигом вспомнилась студенческая классификация этого стр-р-рашного места: «Деканат — комната страха или логово зверя. Декан в гневе — против лома нет приема. Декан на госэкзаменах — бои без правил. Декан в отпуске — а зори здесь тихие».

На деле же все было вполне обыденно. Контора как контора, я бы сказала… Все тот же секретариат, та же возня с бумажками, и работники — с лицами разной степени кислости и надменности. Сложившийся же стереотип, однако, великая вещь!

Наверное, именно поэтому когда я открыла дверь, то оказалась безмерно удивлена…

На первый взгляд ничего странного не было. Но потом становится ясно, что весь находящийся тут народ можно разделить на две группы. Побитых и подкупленных. Побитые оказались в меньшинстве, и не сказать, что им особо сильно досталось. Подкупленные же меленько дрожали в обнимку с булькающими алкогольными презентами и пухленькими конвертиками.

— Кто такая? — неласково спросил один из стана побитых.

— Подкоряжная! — удивленно ответила я. — Прибыла по вызову.

— Так вот ты какая!.. — раздался тонкий голосок от группы подкупленных. Я повернулась и увидела благообразную хрупкую бабульку в очечках, с седым куколем на затылке и пушистой шалью на плечах. Короче говоря, образцовая такая бабушка.

— В смысле — «такая»? — насторожившись, спросила я, закономерно полагая, что после такого вступления ничего позитивного можно не ждать.

— Такая… благодетельница! — умильно поведала бабка и помахала конвертиком. — Да я ж теперь операцию на пояснице сделаю, да я ж снова, как молоденькая, бегать стану!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});