Русский металл - Эрик Ардаган

Лиза покраснела. По глазам Кинжалова она поняла, что человек он рисковый, но с добрым сердцем.

— Я пригласила Лизу поужинать с нами, — объяснила мужу Лариса.

— Очень рад, — кивнул Кинжалов. — Надеюсь, вы любите проехаться с ветерком.

— Вот это автомобиль! — восхищенно воскликнула Лиза. — Как же он называется?

— «Оберн Спидстер», 1932 года. Я только вчера покончил с ремонтом тормозов и решил, что неплохо бы на нем прокатиться.

Лиза посмотрела на элегантный автомобиль, выкрашенный в синий и бежевый цвета. В открытом двухместном салоне было только одно довольно узкое сиденье, задняя часть кузова сужалась, образуя классический «рыбий хвост».

— Вряд ли мы втроем здесь поместимся, — засомневалась Лиза.

— Места хватит на всех, если вы не против сесть сзади, — ответил Кинжалов. Он подошел и потянул вниз крышку багажника, под которой обнаружилось откидное сиденье для третьего пассажира.

— Нет лучшего способа повидать мир! — подмигнул ей Кинжалов и помог Ларисе забраться на переднее сиденье.

Они нырнули в поток транспорта и направились на юг. Памятники остались далеко позади, машин на дороге поубавилось, и Кинжалов вдавил педаль газа в пол. Под капотом прятался надежный и мощный двенадцатицилиндровый двигатель, и элегантный «Оберн» быстро превысил максимально допустимую скорость. Лиза радостно улыбалась, наслаждаясь порывами ветра, треплющими волосы, и как маленькая девочка махала проезжающим машинам. Лариса положила руку на колено мужа и улыбнулась: у него определенно был талант находить приключения всегда и повсюду.

Кинжалов съехал со скоростного шоссе, затем на маленьком перекрестке свернул на грунтовую дорогу, вившуюся между деревьев. Прямо на берегу реки стоял небольшой ресторанчик. Кинжалов припарковал «Оберн» и выключил мотор. В воздухе запахло приправами к блюдам из раков.

— Здесь лучшие раки со специями во всей столице! — гордо заявил Кинжалов.

Ресторанчик некогда был жилым домом, позже перестроенным в довольно простую, но уютную закусочную. Едва они присели за столик с видом на Волгу, как помещение заполнили местные завсегдатаи.

— Лариса сказала, что вы химик-исследователь в НИИПЭ, — обратился Кинжалов к Лизе, заказав пива и раков для всех троих.

— Да, я вхожу в группу ученых-экологов, работаю над проблемой глобального потепления.

— Если наскучит спокойная жизнь, приходите к нам в НИИПИ — мы занимаемся самыми современными и продвинутыми исследованиями морских глубин, — с улыбкой заметил Кинжалов. — Целая группа изучает последствия потепления океана и повышения уровня кислотности. Недавно я сам рассматривал проект по анализу уровня карбонизации Мирового океана и возможностях усиления абсорбции углерода на больших глубинах.

— В последнее время все внимание уделяется атмосферному загрязнению, поэтому я рада, что вы занимаетесь океанами. Похоже, наши исследования перекликаются: я работаю над проектом по сокращению выбросов парниковых газов и с удовольствием ознакомилась бы с выводами ваших ученых.

— Пока готов лишь предварительный отчет, и все же, возможно, он вам пригодится. Я пришлю копию или лучше сам завезу его завтра утром. Заеду по дороге в Думу, — пояснил он для Ларисы, скорчив недовольную физиономию.

— Все исполнительные ведомства обязаны согласовывать годовой бюджет, — назидательно заметила Лариса. — И особенно те из них, которыми управляют пираты.

Она звонко рассмеялась и обняла Петра, потом обратилась к подруге:

— Лиза, ты вроде хотела обсудить со мной свое исследование. Расскажи нам о нем!

Белых сделала большой глоток пива и с надеждой посмотрела на Ларису.

— Об этом не знает никто, кроме моего лаборанта. Мне кажется, я сделала очень важное научное открытие. — Лиза говорила шепотом, словно боялась, что ее услышат другие посетители ресторанчика.

— И что же это за открытие? — поторопила ее заинтригованная подруга.

— В моем исследовании производится манипуляция с углеводородами на молекулярном уровне. Мы обнаружили один сильный катализатор, который позволит осуществить искусственный фотосинтез в массовых масштабах!

— Ты хочешь сказать, вы повторите то же самое, что делают растения? Будете превращать свет в энергию?

— Ну да, ты еще помнишь уроки ботаники. На всякий случай поясню подробнее. Видишь вон тот цветок? — Лиза указала на большой папоротник, висевший в вазоне рядом с окном. — Он улавливает энергию солнца, берет из почвы воду, из воздуха — углекислый газ и производит углеводы, благодаря которым и растет. Единственным побочным продуктом реакции является кислород, а им дышат все остальные существа на планете. В этом вся суть фотосинтеза.

— И все же реакция настолько сложная, что пока ученые не смогли воспроизвести ее своими силами, — добавил заинтересовавшийся разговором Кинжалов.

Лиза умолкла, дожидаясь, пока официантка обслужит их и уйдет. Женщина расстелила на столе лист толстой коричневой бумаги и вывалила на него целую горку вареных раков, от которых шел пар. Друзья вооружились деревянными молоточками и приступили к еде.

— В общем, вы правы. Ученые смогли повторить некоторые фазы реакции, но не более. Процесс фотосинтеза невероятно сложен. Поэтому тысячи исследователей по всему миру, занимающиеся искусственным фотосинтезом, сосредоточивают свои усилия на каком-то одном аспекте.

— И ты в том числе? — спросила Лариса.

— Ну да, и я тоже. Наша лаборатория изучает способность растений разбивать молекулы воды на атомы. Если сможем успешно воспроизвести этот процесс (а когда-нибудь мы обязательно сможем), то получим неисчерпаемый источник дешевого водородного топлива!

— Твое открытие лежит в другой области?

— Я занимаюсь реакцией, которая называется «Фотосистема 1», и должна придумать, как расщепить углекислый газ.

— И каковы основные трудности? — спросил Кинжалов.

Лиза приступила ко второму раку, отломила клешню и высосала мясо.

— Просто объедение!.. Главная проблема заключается в том, что реакцию разложения запустить очень трудно. В природе для этого служит хлорофилл, однако в лабораторных условиях он слишком быстро разрушается. Вот я и пыталась подобрать искусственный катализатор, который помог бы разбить молекулы углекислого газа. — Лиза оторвалась от еды и тихо сказала: — И я нашла решение! Точнее, случайно на него наткнулась. Я забыла образец родия в камере для испытаний и положила туда еще один элемент под названием рутений. В сочетании со светом началась бурная реакция димеризации молекул С02 на оксалаты.