Спецгруппа «Нечисть». Экспансия - Александр Ищук

– Товарищ генерал-майор, – бодро начал Донских, – сегодня в финале военно-спортивного праздника будут показательные выступления ДШБ. Мы с майором Чагадаевым, в целях укрепления дружбы между нашими родами войск (он кивнул головой в нашу с Марсей сторону), решили выступить с предложением о проведении двух товарищеских боев между мною и майором Чагадаевым со стороны ВДВ и майорами Трофимовым и Сунгатовым со стороны спецназа пехоты.

Десантный генерал секунд тридцать переваривал услышанное, а потом протянул:

– Вы с ними подраться, что ли, хотите?

– Не подраться, товарищ генерал-майор, а провести две схватки по рукопашному бою, – поправил генерала Донских.

– Ну я и говорю: подраться! – не согласился Иван Александрович. И сразу спросил у нас: – Чего скажете, пехота?

– Только с разрешения товарища генерал-лейтенанта, – моментально ответил я, надеясь, что Барон зарубит эту инициативу на корню.

– Михалыч, – многозвездный десантник с усмешкой и нескрываемым превосходством посмотрел на Барона: – Позволишь воинам потешить удаль молодецкую?!

– Потешить удаль… – Ивлев многозначно хмыкнул. – А давай спросим у самих воинов: Марсель?

– Так нам, татарам, всё едино: что резать, что трахать, лишь бы кровь рекой, – выпалил Марся с нескрываемой радостью. Кулаки на эту парочку у Марси чесались давно.

– Сань, а ты как? Одолеешь Донских?

– Ну я как-нибудь постараюсь, – протянул я в ответ.

– Тогда не вижу никаких препятствий для такого финала праздника. Два боя между профессионалами – это всегда красиво!

– Так, – радостно потер руки старший десантник, – неплохо бы тотализатор организовать! Михалыч, ставочку сделаешь?

– Непременно, – заверил его Ивлев. – Александрович, давай я Зимина позову, и пусть они с Ложкиным всё оговорят, а мы пойдем искать других, желающих сделать ставку.

Барон позвал Зимина. Кратко ввел его в курс дела и спешно удалился вместе с десантным генералом.

Петрович хмуро посмотрел на радостную морду Марси, на мою кислую физиономию, на взбешённого Ложкина, на недоумевающих десантников и спросил последних:

– Вам, придурки, жить надоело? – Те озадаченно молчали. Не дождавшись ответа, Зимин обратился к их непосредственному командиру: – Ложкин, твою мать, мы о чём с тобой договаривались? На кой черт я запрещал своим охламонам трогать твоих парней?! На кой?! Чтобы сейчас мои публично сломали твоих?! Чего ты молчишь, стратег хренов?! Ты же умный мужик! Ты не можешь не понимать – что именно произойдет сегодня вечером!

– Петрович, – со свистом выдохнул Ложкин, – не разрушай мне мозг и нервы. Лучше давай искать пути обхода.

– А нет их! – отрезал Зимин. – Твои мудаки перед начальством свою инициативу озвучили! Что мы теперь этой многозвездной банде скажем: что четыре профессионала нажрались немытых слив и теперь не могут встать с горшка? Поздно пить «Боржоми»!!!

Барон, собака бешеная, скорее всего уже всем растрепал о предстоящем бое…

Услыхав такой комплимент в адрес Барона, от испуга присели и Донских с Чагадаевым, и даже Ложкин. А Петрович продолжал свой монолог:

– …и гарантированно ставит он на своих. Заведомо зная, что остальные поставят на твоих обалдуев. И, естественно, проиграют.

– Товарищ полковник, – попытался подать голос Донских.

– Молчи! Молчи, придурок!!! – накинулся на него Ложкин. – Вы не понимаете, что именно вы натворили?! Я вам на кой черт давал сводку информационного центра на группы Ивлева?! А? Бараны!!! А вы их в стол положили или задницу ими подтерли?! Если бы вы мозгами, так же как и мышцами, работали, то прочитали бы, что «уральцы» в тройке Барона – это ликвидаторы. Не многоопытный Коваль, не «северяне», которых натаскали на разведку, а «Урал». Убийцы они, профессионалы экстра-класса!!! И вы, два долбадонта, которые никого и никогда руками не убивали, вызвали на поединок, рыцари, мля, двух профессиональных убийц, которые голыми руками кучу народу положили. И не простой солдатни, а таких же профессионалов, как и они!!! И что мне теперь делать? Похоронки на вас оформлять? Чагадаев, разведчик недоделанный, что ты мямлишь про спорт? Это для вас спорт. А они – умеют только убивать! Диктую заглавными буквами: У-Б-И-В-А-Т-Ь. Петрович, – Ложкин резко сменил и тон, и собеседника, – придумай что-нибудь!!!

– Боюсь, тут уже ничего не придумать, – вздохнул Зимин. – На губу сажать бесполезно: генералы всё равно оттуда вытащат. Сломать кого-то из них – тоже не вариант: поставят других на замену. Не знаю, как твои десантники, но этих, – Петрович хмуро посмотрел на нас, – лучше не менять.

– Почему? – с тоской в голосе спросил Ложкин.

– Потому что другие завалят твоих раздолбаев со стопроцентной гарантией. А этим можно приказать.

Зимин пригляделся к Марселю, морда которого сияла как в день получки, и резюмировал:

– Ну Трофимову-то точно можно приказать…

– Петрович, – продолжил завывать Ложкин, – получается – выхода нет?

– Выход всегда есть, – философски отозвался тот, – просто нужно его искать в правильном направлении.

– И где оно?

– Скорее всего, тут, – пробормотал Зимин, хмуро глядя на довольного Марсю. – Сунгатов!

– Чего? – отозвался мой друг, разглядывая Чагадаева с видом мясника, узревшего очередную тушу.

– На меня смотри, чучело! Марся послушно повернул голову:

– Я весь во внимании!

Присутствующая десантура испуганно сглотнула. С Зиминым никто, даже старшие по званию, не решались разговаривать таким образом. Ему даже замечаний никто не делал. А тут припухший майор имеет наглость так разговаривать с самим Святогором!

Петрович отвесил Марсе несильного подзатыльника и приказал:

– Сунгатов, посмотри внимательно на тело майора Чагадаева. Посмотри, чучело! Видишь, у него две руки, две ноги и одна башка. На данный момент его скелет не имеет травм, так же, как и внутренние органы. За печень – гарантии не дам, но всё остальное в удовлетворительном состоянии. Так вот, по окончании схватки его состояние не должно существенно отличаться от нынешнего. Наличие рук и ног, а также целостность его костей проверю лично! И, не дай бог, Сунгатов, чего-то не будет хватать… Порву, как Тузик грелку!

Ложкин удивленно переводил взгляд с Петровича на Марсю и обратно. Угроза Петровича произвела на Марсю иной эффект, нежели ожидал Ложкин.

– Мне его взасос, что ли, целовать? – поинтересовался Марсель, намекая на прямой запрет Зимина на нанесение средних и тяжких телесных повреждений Чагадаеву.

– Можешь даже в задницу, – отреагировал Зимин, – добро даю только на болевые и удушающие. Стоп! Отставить удушающие!!! Только болевые. А теперь скройся с глаз моих, татарин злой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});