Смерть по фэн-шуй - Ирина Комарова

Гоша, который взял руководство на себя, распорядился первой доставить домой Ниночку.

– Потом Ритку забросим, потом ко мне, – на пальцах вычислял он.

Кириллов молча смотрел в темное окно, судя по всему, его это не интересовало. Соскучился он по нам, ага! Я начала понемногу закипать.

А вот Ниночка, похоже, ничего не замечала. Когда лимузин подъехал к ее дому, она обняла Витьку и звонко чмокнула его в щеку.

– Спасибо тебе, Витя, устроил праздник!

По тонким губам Кириллова скользнула улыбка – бледная тень той улыбки, что освещала его лицо всего какой-то час назад.

– Это вы мне праздник устроили, Ниночка.

И снова превратился в манекен. Гоша вышел из машины, проводить Нину до дверей (я уже говорила, что в некоторых вопросах мой напарник безнадежно старомоден?), и все время, что мы провели в салоне вдвоем с Витей, мы не то что словом – взглядом не обменялись.

Наконец машина остановилась в моем дворе. Следовать примеру Ниночки и целовать Кириллова я не стала, ограничилась тем, что благовоспитанно заверила:

– Все было чудесно, Витя. Спасибо тебе большое.

Очень хорошо сказала, вежливо и с чувством собственного достоинства. Вот только голос подвел, дрогнул. Витькины глаза вдруг вспыхнули, и мне показалось, что сейчас он сделает что-то… не знаю – обнимет меня, поцелует, проводит до дома, наконец! Но Гошка уже открыл дверцу, выпрыгнул наружу и торопил меня:

– Давай, Ритка, дуй домой, поздно уже.

Ну что тут скажешь? Я кивнула роботу-Кириллову и вышла из машины. А верный Гошка отконвоировал меня на третий этаж и сдал на руки маме.

Наверное, мне полагалось бы после этого до утра мучиться бессонницей, но я отключилась, едва забравшись в постель. Наверное, это был единственный положительный момент, хотя я все равно не выспалась. А тут еще на работу пришлось добираться автобусом: машина-то наша вчера осталась около офиса.

Мне все еще нужно объяснять, почему я пришла на работу в плохом настроении?

А вот Гошка был, как обычно, весел, оживлен и нетерпелив.

– Сколько можно спать, Ритка! Работать давно пора – Нина нашла нам адрес Гусева, поехали!

* * *

Дверь нам открыл сам Гусев, в домашнем спортивном костюме и тапочках.

– Здра-а-сте, – растерянно протянул он. – А чего это вы… в смысле, мы же вроде разошлись по-хорошему. Или что?

– Может, ты нас в квартиру впустишь? – мрачно осведомился Гоша.

– Проходите, конечно. – Николай Дмитриевич посторонился.

Квартира бывшего циркового артиста не поражала роскошью – стандартная планировка, стандартная мебель, взгляду не за что зацепиться. И сам Гусев, если бы я не знала о том, как он зарабатывает на жизнь, показался бы мне вполне заурядным мужчиной. Сейчас он неловко переминался с ноги на ногу и тревожно смотрел на нас.

– Может, чашечку чаю? Жена, правда, на работе, но я…

– Еще кто дома есть? – перебил Гоша.

– Нет. – Гусев встревожился еще больше. – А что?

– Значит, никто нам не помешает, – удовлетворенно заключил напарник. – Тогда так.

Он шагнул вперед, схватил оторопевшего акробата за грудки и сильно встряхнул:

– Ты на кого работаешь?

– Так я же… Георгий Александрович, вы же знаете… у меня же кредиты…

– Спокойнее, Гоша, спокойнее. – Я сделала вид, что оттаскиваю напарника в сторону. Он прикинулся, что поддается моим усилиям, и отпустил Гусева. Старую схему «хороший полицейский – плохой полицейский» мы разыгрывали почти автоматически. – Николай Дмитриевич тебя не понял!

– Ясное дело, не понял, – подтвердил Гусев, бросая в мою сторону благодарный взгляд. – Как тут что поймешь, когда с порога за грудки хватают!

– Ща я тебе объясню! – вскинулся Гошка. – Ща ты у меня…

– Гоша! – прикрикнула я. – Сядь! – Подождала, пока напарник опустится на стул, и только после этого обернулась к акробату: – Ваши кредиты нас не интересуют. И ваши акробатические подвиги в собственных интересах тоже. А вот случалось ли вам по договору, для заказчика, под машину прыгать?

– В каком это смысле «для заказчика»? – ненатурально удивился Гусев.

– Ты тут ваньку не валяй! – рявкнул Гошка, вскакивая и делая большой шаг вперед.

– Гоша, перестань, – остановила я напарника, убедившись, что его угрожающий вид произвел на Гусева достаточное впечатление. – А вы, Николай Дмитриевич, перестаньте его провоцировать. Вам что, неприятности нужны?

– Кому они нужны? А только я человек маленький. Свою копеечку имею, а в чужие дела не лезу, мне это ни к чему. – Гусев преданно уставился мне в глаза и зачастил: – Я ведь вымогательством каким или, упаси бог, шантажом – ни-ни! Ничем таким не занимаюсь! Захочет человек от души мне деньгами помочь – я, конечно, не откажусь, врать не буду. А если кто фигу покажет, я ведь тоже не в претензии. А что, на мой век добрых людей хватит.

– Николай Дмитриевич, – мягко остановила его я, – не нужно о себе. Вы о заказчике расскажите.

– И о чем это вы все время? – поскучнел Гусев. – Не понимаю я вас.

– Ах, не понимаешь? – Гошка сделал еще шаг и угрожающе навис над невысоким Гусевым. – Пять дней назад, вишневая «ауди», женщина за рулем? Ну? Или ты для собственного удовольствия перед ней покойником прикидывался?

– Только не говорите, что не понимаете, о чем речь, – попросила я. – Акробат вы хороший, а драматический артист из вас – никакой. Детектор не нужен, невооруженным глазом видно, что вы врете.

– И имей в виду, что под твое выступление из мужа этой женщины очень ценный инструмент вытянули, скрипку старинную. – Гоша зловеще оскалился. – Что ты там говорил про вымогательство и шантаж?

– Кстати, скрипка была из Госколлекции, – сочувственно добавила я. – А государственное имущество – это совсем другая статья, вы же понимаете.

– Стойте, погодите! – замахал руками Гусев. – Какая скрипка, какая Госколлекция, какая статья? Я ничего такого не знаю! Вишневая «ауди» была, дамочка в ней была, тут я не спорю! И мужик, который над ней подшутить хотел! Но ни про какую скрипку разговора не было!

– А про что был?

– Так про дамочку эту! Про то, чтобы ее попугать немного. Вроде как в программе «Розыгрыш». Вот я и пуганул. А что, хорошие деньги предложили, а работа пустяковая.

– Ничего себе розыгрыш, – покачала головой я. – У меня-то вчера чуть инфаркт не случился, а перед бедной женщиной вы труп изобразили. Неужели не жалко ее?

– Жалко, не жалко, – недовольно проворчал Гусев. – Я же говорю, это розыгрыш был. И потом, не такая уж она и бедная. Я краем глаза посмотрел, вполне ничего себе упакованная дамочка. А что? У моей жены, например, машины вообще нет.

– Ты у нас просто благородный разбойник, Робин Гуд, – съязвил Гоша. – Борец за социальную справедливость.

– Я не борец и не разбойник, – с неожиданно проснувшимся достоинством ответил Гусев. – Я акробат. Мне заказали номер, и я его сделал. И мертвым я притворился потому, что заказчик так хотел. А что? Полежал десять минут тихо, деньги свои получил, а остальное меня не касается.

– И скрипка из Госколлекции? – напомнила я.

– Тем более скрипка. Я вообще про нее в первый раз от вас услышал.

– А про заказчика что можешь сказать? – снова вступил Гоша. – Кто такой?

– А я знаю? Парень, молодой. Он тоже там был, в гаишника нарядился. Смешной такой парик надел, – Гусев взлохматил не слишком густые волосы, изображая заказчика, – родинок на физиономию насажал! Замаскировался, называется.

– То есть сразу видно было, что он ряженый?

– Как вам сказать? Если человек не разбирается, то, может, и не сразу. Это я грим за версту вижу. А что, насмотрелся в цирке, наши его не жалеют. А вот дамочка и муж ее этот маскарад за чистую монету приняли.

– Ладно, грим, родинки – это все лирика. А зовут его как?

– Да не знаю я! Ну вы подумайте сами, Георгий Александрович, зачем мне это? Он со мной расплатился, как договаривались, остальное мне ни к чему.

– Николай Дмитриевич, нестыковка получается, – вмешалась я. – Получается, человек вас знал, знал, как вы на жизнь зарабатываете, а вы даже фамилии его назвать не можете? Разве так бывает?

– Бывает, – раздраженно отрезал Гусев. Гошка кашлянул, и Гусев, опасливо на него взглянув, тут же сбавил тон. – Вычислил он меня. Что тут говорить, я сам сглупил, подставился. В одном хлебном месте три раза за два дня под машины прыгал. Деньги срочно были нужны, вот я и засветился.

– Что значит «хлебное место»? – не поняла я.

– Ну, удобное такое. У нас в городе их несколько. На центральных улицах, вы же понимаете, под машину прыгать себе дороже – и свидетелей полно, и полиция сразу. Где-нибудь на выезде тоже смысла нет – там такой народ, переедут и не оглянутся. Нужно, чтобы улочка была небольшая, тихая и чтобы магазины дорогие. Дамочка в таком магазине покрутится, на товары да на цены полюбуется, потом, под впечатлением, очень невнимательно со стоянки выруливает.