Портрет механика Кулибина - Анатолий Лейкин

- Не расшива, - сплюнул под ноги мясник, - а каракатица какая-то!

- Верблюд четырехгорбый! - поддержал мучник.

- Напрасно смеетесь, - не сдержался Афанасий Кузьмич, - расшива обычная, только сбоку четыре колеса поставлены.

- Слышь, Васек, - засмеялся мучник, - то, выходит, не горбы, а колеса! Тогда прощения просим, ошибся я. Не верблюд то, а мельница плавучая, ха-ха-ха!

- Так мельницы у плотины ставят, Микитка! А тут не поймешь!

- А чего тут понимать? Нечистая сила колеса те крутит! Озолоти меня, я на такую посудину и ногой не ступлю!

- И не стыдно вам бабьи сплетни повторять? - обернулся к ним отец Сергея, но лавочников уже и след простыл.

Когда последний мешок, который достался Михайле, исчез в трюме, он снова крикнул в толпу:

- Мешки все одинакие, без обмана!

Толпа снова загудела, но барабанная дробь восстановила тишину.

- Для наблюдения за действием машины, - крикнул в рупор офицер, - на борт расшивы поднимутся члены комиссии, во главе с его превосходительством генерал-губернатором Руновским...

Офицер сделал паузу, и барабанщики снова выбили дробь.

- В ее составе, - продолжал он, - чиновники городской ратуши Загорецкий, Иванов, Скляров, неслужащие дворяне Ушаков и Турчанинов, знатные купцы Осетров, Пухов...

Члены комиссии неторопливо прошествовали на судно, выстроились вдоль борта. Кулибин взял рупор у офицера.

- Почтенная публика! - объявил он. - Прошу обратить особенное внимание вот на что. Ныне на каждую тыщу пудов клади судовщики нанимают по четыре бурлака. Следственно, потребно было бы на него тридцать шесть работных людей. А у нас якоря завозят всего шестнадцать человек, по восемь человек на каждой лодке. Да еще четверо управляются с машиной. Всего, стало быть, двадцать. Почти вдвое меньше, чем обычно. И труд их облегчен весьма значительно. Им уже не надо идти бичевой или подтягиваться к якорю, а остается только попеременно завозить якоря. А в будущем и сие отпасть может, ежели устроятся казенные якорные станции, расстоянием между собой в полверсты. Идущие снизу вверх по Волге суда смогут чалиться к их якорным канатам непрерывно.

Выслушали Кулибина внимательно, но уж слишком необычно было то, что он предлагал.

- Эй, изобретатель! - крикнул вдруг Михайло-бурлак. - Дозволь и мне с друзьями подняться на борт. Мы комиссии не помешаем. А только хочется вблизи взглянуть, как машина твоя действует!

- Я бы вас пригласил, - развел руками Кулибин, - да не знаю, как комиссия посмотрит!

- Дозволить, дозволить! - закричали с берега.

- Пусть взойдут! - распорядился Руновский.

Михайло махнул рукой своим, и те десятеро, что принимали участие в погрузке, поднялись на борт.

Крючники убрали сходни, сняли причальные канаты с кнехтов. Наступил самый ответственный момент. Все затаили дыхание. Бурлаки уже завезли вперед ходовой якорь, опустили его на дно. Стронется ли судно с места или так и останется стоять неподвижно?

Такие же мысли тревожили и Сергея. Правда, он уже не раз видел, как ялик сам бежал против течения, но одно дело - легкая лодочка и совсем другое - громадная расшива с полным грузом!

Но вот между судном и причалом показалась узкая полоска воды. Замелькали спицы больших шестиаршинных колес. Расшива двинулась вперед, разбивая в мелкие дребезги волны и оставляя след за кормой.

Люди на берегу потянулись вслед за ней. Говорили все разом. Иные восторгались чудесной машиной, другие ругали изобретателя колдуном и чернокнижником, потому что не могли понять ее природы. Неожиданно Сергей оказался рядом с Данилкой Осетровым.

- А все-таки, - поддразнил он, как бы продолжая старый спор, расшивка-то не шибко бежит! Бичевой бы пошло скорее!

- Неизвестно еще! - возразил Сергей. - Против сильного ветра и волн и бурлаки замедляют ход. К тому же из сил выбиваются быстро.

Данилка пропустил последнее замечание мимо ушей.

- Клади только восемь с половиной тыщ пудов взяли, - продолжал брюзжать он, - а наши суда вдвое больше поднимают. Их кулибинские колеса с места не сдвинут!

- Погоди, дай только срок!

- Что, еще столько же колес навешает механик? И без того громоздко! С такими навесами легко и на мель сесть! Да и под парусом с ними не поплывешь! Нет, нас такая машина не устроит!

И Данилка так же незаметно, как появился, снова исчез в толпе.

- Нарочно он меня дразнит, что ли? - заметил Сергей отцу. - А почему - не пойму.

- На сей раз, - признал тот, - доля истины в его словах есть. Хоть и огромное дело сделал наш сосед, что труд бурлаков облегчил, но парус из-за машины пришлось-таки убрать. А в нашем деле - то большая помеха. Мы ведь не только от воды, но и от ветра живем!

Кулибинская расшива прошла полверсты за час и стала на якорь напротив Троицкой церкви. Все-таки это было настоящим чудом: среднего размера расшива с полным грузом проплыла целую версту против течения без паруса, весел и бурлацкой тяги. Такого еще нигде никогда не было! В многотысячной толпе нашлось все-таки немало людей, которые по достоинству оценили это и разразились приветственными криками в честь изобретателя. Сергей увидел среди них кунавинских ремесленников, Якова Васильевича Орлова с учениками, бурлаков. Разумеется, они вместе с отцом также кричали "ура!" и бросали в воздух картуз...

7

Первое время после испытания Иван Петрович все еще надеялся, что его водоходной машиной заинтересуется кто-нибудь из нижегородских купцов и судовладельцев. Целые дни проводил он на расшиве, которую поставили у самой пристани, давал подробные пояснения многочисленным посетителям. Любопытствовало немало людей, однако желающих воспользоваться машиной так и не находилось.

Тогда Кулибин предпринял последнюю попытку найти компаньонов в родном городе. В губернской типографии он напечатал за свой счет и расклеил по всем улицам такое объявление:

"Все желающие пользоваться изобретенной механиком Кулибиным водоходной машиной могут оную видеть, копировать чертежи и ее описание беспрепятственно. Изобретатель же, со своей стороны, хотя ныне и находится на старости лет и в слабом здоровье, но в случае недоумения на каком-либо месте того или иного чертежа поможет, сколько сил его к тому достанет, доколе находится здесь, в Нижнем Новгороде".

Кулибин предлагал воспользоваться своим изобретением совершенно безвозмездно, мало того, готов был сам руководить изготовлением и установкой на судно машины. Однако время шло, а желающих среди нижегородских купцов и судовщиков не находилось. А Желудков-старший предполагал уйти от Осетрова и купить собственную расшиву не раньше, чем через два-три года, после того, как соберет недостающую сумму денег.

Убедившись в том, что ему по-прежнему не удастся заручиться поддержкой частных лиц, Кулибин решил попробовать внедрить свое изобретение в казенное волжское судоходство. Для этого он отослал чертежи и подробное описание водоходной машины в Петербург.

9 ноября 1804 года послал в столицу отчет об испытании и губернатор Руновский.

"Быв очевидцем практического опыта в действии того судна, - писал он, - я долгом почитаю донести, что оное судно было нагружено тягостию до восьми тысяч пятисот пудов и отвалено от берега при действии машины на быстром течении Волги. Прошло оно против течения воды в один час до четырехсот девяти сажен.

По сему можно полагать, что при равном действии сей машины оное судно может пройти в сутки, полагая в оные удобного к ходу времени работным людям шестнадцать часов, за включением на роздых восемь часов, до тринадцати верст при хорошей погоде и равном стремлении воды, ежели не встретится сильного противного ветра и препятствия в пути от мелей, повреждения машины и других обстоятельств. Таковой ход может несколько поравняться с обыкновенным ходом судов на завозном якоре, в верх Волги плывущими, которые проходят в сутки от десяти до пятнадцати верст.

По уверению механика Кулибина, построенное по проекту, вновь им сделанному, машинное судно может быть успешнее в ходу, по крайней мере, в полтора раза, то есть на быстром течении воды пройти в сутки до двадцати верст, что, конечно, при уменьшении более трети работных людей по тягости груза, для ходу в верх реки ныне употребляемого, было бы для навигации не бесполезно".

И без того весьма сдержанный отзыв под конец и вовсе ставил изобретение Кулибина под сомнение.

"Не могу, однако, скрыть и того обстоятельства, что, как для построения таковых машинных судов, так и управления и починки их на ходу, должны быть люди, сведущие хотя несколько в механике и столярной работе, без пособия коих обыкновенные кормщики и работные люди ни управлять машиной, ни починивать оную в случае повреждения в пути будут не в состоянии".

Зимой 1805 года Кулибин часто бывал в доме Желудковых. До глубокой ночи засиживались они с Афанасием Кузьмичом, обсуждая, как упростить машину и усовершенствовать ее. Четырнадцатилетний Сергей с интересом слушал их, старался вникнуть во все тонкости.