Выход на «Бис» - Александр Владимирович Плетнёв

лишь в пределах прямой видимости.

Повторив вызов ещё несколько раз, Андрей не без досады отметил, что вероятно всё будет не так быстро и гладко, как он полагал. Уступив своё место оператору (не самому же сидеть сиднем за пультом занудно долбя запросами), велел:

— Продолжай вызывать в том же порядке.

Однако покидать радиорубку не собирался:

«Если ответят, когда ответят, я должен быть на подхвате, сразу повести переговорный процесс».

Связался с «ходовой», попросив вызвать начальника особого отдела по громкой внутрикорабельной связи в радиорубку. Срочно. Полковника КГБ пора было поставить в известность обо всех новых обстоятельствах, тем более уведомив, согласно регламенту полномочий, об ожидаемых переговорах.

'Вот только ума не приложу, как оптимально сжато и доходчиво довести ему весь расклад. Пока всё обрисуешь, пока приведёшь все сошедшиеся факты…

Хорошо бы главное доказательство вот сейчас ответило в эфире, подтвердив мою догадку, и никого не надо было бы обрабатывать, доказывая и убеждая'.

Особист постучался в дверь буквально спустя минуту, наверное, оказавшись поблизости. И сразу напряг, расслышав громко вызывающего в эфир оператора, едва вникнув в содержание:

— Вы что удумали? Управление кораблём — ваше. Контакты с представителями власти — моё! Какой ещё такой линкор «Советский Союз»?

— Боюсь, что всё гораздо сложней и хуже, чем я предполагал. Могу лишь сказать, что теперь, в сложившихся обстоятельствах, мы вправе считать союзников по антигитлеровской коалиции своими прямыми противниками.

Отошли в сторону, пошептаться…

Надо отдать должное, информационную бомбу комитетчик принял стойко, даже в лице особо не переменился (всякие там — округлённые глаза и прочее), будто был готов услышать всякое. Разве что, вначале пытливо глянул — кэп серьёзно или так.

Да и Скопин не стал вываливать на голову весь ушат — всех нюансов, надавив на своё исключительное прозрение:

— Я догадываюсь… знаю я кто и что там. Мы попали в такую передрягу, что в двух словах и не расскажешь.

— Ни в сказке сказать, ни пером описать, — принуждённо, заглядываясь вдаль, промолвил полковник.

— В точку.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Подмывало ляпнуть «понятия не имею», что было бы всё же честней.

Нет, убеждённости, что «соседи» именно советская Эскадра Открытого океана было не занимать. Сейчас на повестке стоял и беспокоил человеческий фактор: как поведёт себя Левченко и его штаб?

«Они же сейчас наверняка, зная, как было с 'Бисмарком», видят за противником всю последовательность действий так: обложить завесой кораблей слежения, которые наведут главные силы. Стянуть петлю тройным перевесом. И тогда — хана.

И тут я со своим вызовом в эфире… Блин, наверное, лучший способ облажаться не придумаешь. Не поверят ничему и весь сказ. В лучшем случае решат, что это какой-то вынужденный или хитрый, нестандартный ход бывших союзников'.

— Так, есть! Тащ камдир [85], что-то есть! — надеждой оповестил оператор, — стучат группой шифрованных знаков. Что будем отвечать?

— Дай сюда, — кэп перехватил трубку, без раздумья пролаяв:

— ПКР «Москва» — флагману Эскадры Открытого океана: мы не пользуемся данным кодом.

Прислушались… по-дурацки уставившись в блоки аппаратуры — на подрагивающие стрелки шкал…

— Опять тарахтят кодировкой.

— Чёрт. Это может тянуться вечно, пока нас…

…прервали:

— Товарищ командир, вас «ходовая»!

Каперанг взял трубку внутрикорабельной связи:

— Слушаю.

На том конце был старпом:

— Они подняли самолёты… три, четыре, пять, шесть…

— Это ударная группа, — догадался вслух Скопин, досадуя внутренне:

«Ну, вот тебе и реакция Левченко. Это атака! Не прошло и получаса. Чёрт. Да у них наверняка и сомнений никаких не возникало — любой чужой корабль по определению вражеский наблюдатель, избавиться от которого будет самым правильным делом. Несмотря ни на что. Несмотря на русскую речь во взывающем эфире от какого-то неизвестного ПКР. А получасовая пауза всего лишь время на организацию и подготовку авиагруппы к налёту».

Почувствовал резкое боковое смещение — корабль менял курс, открывая носовые углы для установок ЗРК — всё правильно, старший помощник действовал так, как велела необходимость обстановки и понятие потенциальной угрозы. Боевое маневрирование.

— Цель воздушная, групповая, — тем временем звучало в трубке, — примерно двенадцати единиц. Направлением на нас. Угроза атаки, считаю необходимым…

— Без моего приказа не стрелять! — категорически приказал каперанг.

Услышав сдавленное ответное «Есть», немедленно вернулся к радиостанции. Теперь важность вытащить ту сторону на контакт подстёгивалось срочной необходимостью предотвратить, непременно предотвратить воздушное нападение!

— ПКР «Москва» флагману Эскадры Открытого океана: отзовите самолёты! Ваше решение ошибочно. Повторяю…

Старпом между тем рулил: дрожь под ногами говорила о раскручивании турбин до максимальных оборотов.

«Толку. Намного отбежать не успеем. Тем более что они нас худо-бедно пеленгуют по радиопередаче».

Снова заморгала кнопка вызова ходовой рубки. Нажал: — На связи!

— Командир! Надо бить! Иначе они войдут в мёртвую зону «Шторма».

— Не стрелять, я сказал!

Запальчиво переключаясь на эфир:

— «Советский Союз», отзовите самолёты! Ваше решение приведёт к фатальной ошибке. Мы вынуждены будем задействовать ПВО, стрелять по своим! Потеряете и «раковскую» шестёрку, и истребители сопровождения, если те намеряться произвести штурмовку! Ребята погибнут почём зря!

Вот сейчас старший по БЧ-4 капитан-лейтенант смотрел на командира, ничего не понимая, как на малость свихнувшегося: что ещё за «раковская шестёрка»?

А он (Скопин) специально, уже признаться, начиная отчаянно искать хоть какие-то точки соприкосновения, чтобы достучаться до оппонирующей стороны, вызвать недоумение и вытащить на диалог [86]!

— Противолодочный крейсер «Москва» ВМФ СССР вызывает флагман Эскадры Открытого океана линейный корабль «Советский Союз»…

Наконец в динамике приёмного канала, выведенном «на громкую», что хрипнуло, точно кашлянув:

— Нет такого крейсера в составе флота СССР.

— Ну, наконец-то! — отжав тангеиту симплексной передачи, произнёс Геннадьич, не скрывая вздох облегчения, лихорадочно придумывая, чтобы выкинуть ещё — поубедительней.

— С кем я говорю? — снова прорезалось на приёмной волне, опередив.

— Капитан 1-го ранга Скопин, командир корабля, — отозвался немедля, ликуя:

«Клюнуло! Сработало! А голос-то властный. Уж не сам ли командующий на проводе. Ах, была не была»:

— Гордей Иванович, — обратиться к вице-адмиралу напрямую, по имени отчеству, это тоже была запланированная уловка. Сомнительная, немного, так как где-то в душе скреблось: а вдруг там вовсе не Левченко⁉

— Гордей Иванович. Мы не можем допустить атаку на крейсер. Случится непоправимое и самолёты будут сбиты. Погибнут люди. Советские люди. Любое боестолкновение по недоразумению между нами только на руку врагу. Поскольку ситуация в Атлантике складывается непростая и опасная. По нашим данным эскадра Флота метрополии в полтора десятка вымпелов под командованием адмирала Мура недавно дозаправилась у Фарер и двигается наперехват. С учётом того, что в составе у англичан три линкора и два ударных авианосца, маршрут восточнее Исландии чреват скорым боем в невыгодной конфигурации. Проход Датским проливом тоже чреват, но тут уже будут варианты.

Выпалив это почти на одном дыхании, он глубоко вдохнул, хотелось вновь обратиться по имени отчеству, но боялся, что будет перебором. И кстати, на «товарищ адмирал» тоже боялся услышать какое-нибудь: «Тамбовский волк тебе товарищ, контра».

— Кто вы? — на той стороне по-прежнему были немногословны.

— Противолодочный крейсер «Москва» специального заказа. На перегоне. У нас своя задача, секретная, независимая от задачи вашей рейдерской операции. Изменение обстановки на европейском театре военных действий застало нас в море. Неожиданно.

На том конце «провода» молчали, явно осмысливая услышанное, и Скопин решил подстегнуть ещё:

— Волны используемого сейчас УКВ-диапазона распространяется до ста пятидесяти километров, что не гарантирует от случайной пеленгации переговоров противником. Не хотелось бы демаскировать наше присутствие. Радиообмен надо свести к минимуму.

— И что вы предлагаете?

Скепсис заметный даже сквозь хрип фоновых помех исходящего передатчика настораживал, заставлял колебаться:

«Не слишком ли легко там, на противной стороне пошли на контакт? Это всё могло быть лишь игрой коварного адмирала: потянуть время. Да и просто, чёрт возьми, из выжидательного любопытства».

Сейчас ему уже доложили, что предпринятым на полном ходу уклонением приближающуюся группу самолётов удалось немного обмануть — они следовали на прежний пеленг, заметно отклонившись в сторону. Но это наверняка лишь временная отсрочка. Скоро обнаружат и скоординируют атаку. В довесок, висящий в воздухе «Камов» зафиксировал бортовым радаром, что один из чужих кораблей покинул строй, двинув