Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

В горле у него пересохло, и он сделал большой глоток из своего стакана.

Фрост покачала головой:

— Я тоже должна вернуться. Империя сделала меня разведчицей, и я не умею жить иначе. Да и не хочу. Мне нравится быть тем, что я есть. Это просто и логично. Но нигде, кроме Империи, разведчики не нужны. Поэтому я тоже возвращаюсь и надеюсь, что какой-нибудь счастливый случай поможет нам с вами спасти свои головы.

— А если нет? — спросил Сайленс. — Если я все же убегу… потом… Вы пойдете со мной, Фрост?

— Нет. Я не могу. Мне приходится быть тем, что из меня сделали.

После долгой паузы она продолжила:

— Я сама могу предупредить императрицу. Для этого хватит одного из нас. А погибать обоим просто бессмысленно.

— Я так не могу, Фрост. Как не смог бы оставить вас одну перед лицом надвигающейся бури.

— Я бы вас оставила в случае необходимости.

— Я знаю.

Сайленс улыбнулся и ничуть не расстроился, когда Фрост не улыбнулась ему в ответ. В конце концов, она была разведчицей. Но хотя такие, как она, считались всего-навсего бездушными и расчетливыми машинами-убийцами, Сайленс был уверен, что понимает ее. Понимает даже то, о чем она никогда не говорит. Не может, вероятно. И дело тут вовсе не в ментальной связи.

— Как там Стелмах? — спросил он наконец. Этот способ сменить тему был не хуже любого другого.

Фрост фыркнула:

— Все еще дуется на нас за то, что потерял своего драгоценного питомца. Очевидно, он лишь случайно научился контролировать гренделианина и не уверен, что сумеет повторить свой успех с другим объектом. Но можно не сомневаться, что он уже придумал свою версию событий, в которой он выглядит замечательно, а мы — хуже некуда.

— Кто бы спорил, — согласился Сайленс. — Я готов поклясться, что этот проклятый гренделианин был ему дороже, чем любое человеческое существо. Знаете, если бы меня при рождении окрестили Храбрецом и я не смог бы подняться выше должности офицера безопасности, я бы тоже таким стал. Что бы он там ни написал в своем отчете, по-настоящему он хочет только одного — нанести нам удар в спину.

— Естественно. Зачем же еще нужны офицеры безопасности?

— Суть тут в том, что свои собственные интересы для него гораздо важнее, чем необходимость предупредить Лайонстон об опасности. Еще одна причина, чтобы я вернулся. Проклятие!

— Мы всегда можем убить его, — сказала Фрост. — Трудно нанести кому-нибудь удар в спину, когда ты в гробу.

Сайленс задумался.

— Нет, это только еще больше осложнит ситуацию. Он не знает, как нанести нам смертельный удар. Потому что не подозревает о ментальной связи.

Они никогда никому не рассказывали об этом явлении. Судя по всему, оно не имело ничего общего с экстрасенсорным контактом, но этого, увы, не докажешь. И если бы начальство узнало об этой ментальной связи, их немедленно поставили бы на одну доску с экстрасенсами, которые в Империи считались гражданами в лучшем случае второго сорта. Бесправнее их были только клоны. И тогда — прощай карьера! Капитан и разведчица превратились бы в подопытных кроликов. Их бы долго изучали, а потом скорее всего подвергли бы вивисекции. Поэтому Фрост и Сайленс никому никогда не рассказывали о своих странных способностях.

— Что-нибудь знаете о дочери? — спросила Фрост.

Сайленс покачал головой. Его дочь Диана была экстрасенсом. Там, на Ансилии, когда все пошло к черту, она была вместе с ними. То, через что она прошла, сломало бы любого. Но Диана не была «любым». Она была дочерью Сайленса. Возможно, поэтому она все-таки выжила и даже стала намного сильней. Настолько, что, когда они вернулись на Голгофу, она сумела удрать с корабля и присоединиться к клонам и экстрасенсам подполья. С тех пор Сайленс не видел Диану и не получал от нее никаких вестей. И был только рад этому. Ему страшно не хотелось предавать свою единственную, горячо любимую дочь. Но долг — превыше всего. Возможно, именно поэтому у девочки хватает ума не пытаться связаться с отцом.

Сайленс надеялся, что она сейчас счастлива.

— Как там команда? — спросил он после долгой паузы, пытаясь еще раз сменить тему беседы. — Они не доставляют вам неприятностей?

— Не посмеют, — ответила Фрост. — Кое-кто пытался меня не замечать. Мне пришлось их пару раз стукнуть, чтобы научить хорошим манерам. Так что когда они выйдут из лазарета, будут как шелковые. А остальные с тех пор стали очень вежливы и послушны, по крайней мере когда я рядом. Не понимаю, почему они так переживают. Мы потеряли нескольких людей. В нашей работе это иногда случается.

— Мы потеряли весь экспедиционный отряд, — сказал Сайленс. — И всех вампиров.

— Поверьте мне, капитан, на вампиров всем наплевать.

— Но они были последними регулярными бойцами в Империи.

— Это все равно что сказать, что они были последними тараканами. Все просто счастливы, что их больше нет.

— Все равно они были моими подчиненными, — сказал Сайленс. — Я отвечал за них. И я же стоял и смотрел, как хайдены уводили их куда-то.

— Вы ничем не могли этому помешать. Хайдены превосходили нас в численности.

— А сейчас все мои вампиры мертвы. Хайдены разрезали их на кусочки, чтобы посмотреть, что у них внутри, и рассовали кусочки по банкам в какой-нибудь своей распроклятой лаборатории.

— Самое им там и место, — заключила Фрост. — Никогда не доверяла вампирам.

— Они сражались рядом с нами, — сказал Сайленс. — Большинство из них пали в бою. Неужели для вас это ничего не значит? Ах да, конечно. Я и забыл. Вы же разведчица. Вас волнует только, как убить врага. И, боже, как бы я хотел быть таким, как вы!

Капитан снова поднял стакан, но тот оказался пустым. Тогда он потянулся к бутылке, а Фрост положила руку ему на запястье.

— Не надо. Пожалуйста.

Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. И вдруг в ушах у них одновременно зазвенел звоночек. Сайленс удивленно поднял бровь. С ним уже давно никто не связывался на командном канале. Он активизировал встроенное в мозг переговорное устройство и помолчал несколько секунд, чтобы убедиться, что полностью контролирует свой голос.

— Капитан слушает.

— Это мостик, капитан. Говорит офицер связи. По-моему, вам с разведчицей стоило бы присоединиться к нам как можно быстрее.

Сайленс нахмурился. В голосе офицера ему почудилось что-то необычное. Это было не простое беспокойство.

— Что случилось?

— Мы получили сигнал, капитан. Думаю, вам лучше услышать его самому.

Ей-богу, что-то у него с голосом. Что-то потрясло офицера связи до глубины души. И тогда он побежал к своему капитану. Сайленс мрачно улыбнулся:

— Хорошо, я иду. Объявите тревогу второй степени. Всем постам приготовиться к бою. Конец связи.