Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди начали спонтанно собираться у громкоговорителей, как и перед этим к моей импровизированной трибуне.
Появился Кузнецов. Началось радиовещание.
— Внимание! Внимание! — раздался его властный голос, — слушайте важное сообщение администрации Горлага! Повторяю!..
На слове «повторяю» я резко вырубил рубильник и отключил электроэнергию. Передача прервалась, и заключенные стали насмехаться:
— Ну, давай, давай, повтори! Чего остановился?
Подождав еще немного и убедившись, что передача не возобновляется, люди потихоньку разошлись.
А еще через два часа наблюдатели сообщили, что солдаты прокладывают через тундру кабель.
Я вошел в будку и включил электроэнергию. Когда там увидели, что питание возобновилось, то, наверное, подумали, — на что я и рассчитывал, — что из любопытства послушать, что нам будут говорить, мы решили не мешать им больше.
Солдаты прекратили прокладку кабеля. Радист сделал настройку, и радиовещание возобновилось.
— Внимание! Внимание!.. Повторяю…
Далее все та же картина. Заключенные залились безудержным смехом. Но бедному радисту, наверно, было не до смеха. Откуда он мог знать, что все время я сидел в трансформаторной будке и поле каждого «повторяю» резко выключал фидер и, что бы сбить их с толку, немедленно включал его.
Только после пятой попытки наладить радиовещание Кузнецов понял, что его обвели вокруг пальца, сел в машину и уехал.
Солдаты возобновили прокладку кабеля и на этот раз проложили его до конца.
Утром третьего июля Кузнецов снова приехал. Началось радиовещание:
— Внимание! Внимание! Слушайте список лиц, подлежащих отправке этапом.
Прочитав весь список (тысяча имен), Кузнецов — мы узнали его голос — добавил:
— Всем назначенным на этап немедленно явиться со личными вещами к воротам проходной!
Не пошел никто. Тогда Кузнецов начал выступать против меня и призывать заключенных не бояться и не слушаться меня.
Потом был зачитан список семисот инвалидов, которых должны были, как будто вывезти на материк.
Инвалиды зашебуршились и начались собираться. На мое предупреждение, что это возможно провокация и что в это время ни одного этапа не может быть, инвалиды возражали, что администрация хочет вывезти их, а я не пускаю.
Я больше не мешал им, и они быстро собрались и направились к проходной. Открылись ворота; в зону со списком вошел инспектор спецчасти. Я подошел к нему, чтобы договориться о порядке выхода из зоны инвалидов. В это время ко мне подбежали связной с сообщением о том, что с тыльной стороны солдаты прорубили колючую проволоку и сделали в запретке широкий проход.
— А это что такое? — спрашиваю инспектора. — Вы что, придумали этот этап для того, чтобы именно в то время, когда мы будем заняты проводами инвалидов, ударить нам с тыла?
— Ну что там они делают? Я в таких условиях работать не могу! — оскорбился инспектор и вышел из зоны.
— А теперь вы поняли, на какой материк вас собирались вывезти? — обратился я к инвалидам. — Мы поставили условия перед Москвой, чтобы вас вывезти отсюда, и дальше мы будем на этом настаивать. Но вы должны понять, что в это сложное время вы никуда не поедете. Если не хотите вести борьбу с нами, то идите в бараки, ложитесь спокойно на нары, не создавайте нам лишних хлопот!
Явно недовольные инвалиды разошлись. Ворота уже не закрывались; проход в запретной зоне также остался открытым. Наша оборона стала уязвимой с двух сторон.
Тем временем Кузнецов еще настойчивее стал нападать на меня и моих друзей.
— Мы знаем, — раз за разом повторял он, — что честные люди не виноваты в сложившейся ситуации, что их заманивает и запугивает небольшая кучка авантюристов, таких как: Евгений Грицяк, Иван Кляченко-Божко, Иван Гальчинский, Владимир Недоростков и Иван Стригин. Заключенные 4-го лаготделения, не бойтесь их и слушайте! Ломайте окна, двери и переходите к нам через проходную или через проходы в запретной зоне. Мы с радостью встретим вас!
— Слышишь, какую туфту они на тебя гонят? — обратился ко мне мой добрый знакомый грузин по фамилии Чубук.
— Слышу.
— И что ты думаешь делать дальше?
— То же, что и раньше.
— А я думаю, что тебе лучше было бы пойти на проходную и заявить: «Вы убеждаете, что это все я натворил. Вот он я перед вами, забирайте меня и тогда увидите, что в зоне ничего не изменится…» Таким способом ты можешь облегчить свою участь.
— Нет! Этого я сделаю никогда!
Кузнецов не прекращал повторять свою гипнотизирующую формулу:
— Ломайте двери, окна, переходите к нам!
Усиленный двумя громкоговорителями голос Кузнецова падал на головы заключенных, словно тяжелые удары молота. Казалось, что от каждого удара заключенные корчились и пригибались к земле, чтобы стать меньше и незаметнее.
Вдруг — крик и свист возле ворот проходной. Что случилось?
Какой то заключенный откликнулся на призыв Кузнецова и удрал в проходную. Через некоторое время возник шум возле проходов в запретке: снова кто-то удрал.
Наконец в запретной зоне прорубили еще три прохода и открыли ворота в хоздвор. Наша оборона стала уязвимой почти со всех сторон. Каждый проход охранялся снаружи усиленным нарядом конвоиров, а изнутри — нами. Мы вынуждены были охранять проходы как от солдат, так и от возможных беглецов.
Солдаты, впрочем, в зону не входили, а беглецов задерживать не удавалось, ибо каждый, кто решился удрать, шел на передний край и, выбрав момент, резко отрывался от остальных заключенных и во весь дух мчался к проходу, где его уже ждали солдаты.
Тут мне доложили, что одного беглеца удалось поймать, и что его бьют в другом бараке. Я побежал туда.
— Стойте!
Все расступились. На полу сидел перепуганный заключенный.
— Что случилось? — спрашиваю его. — Почему ты убегал? Может, увидел, что мы что-то делаем не так?
— Да, нет! — ответил он. — Наоборот, все мне нравится, но, поверьте мне, что я никогда не был в таком подвешенном состоянии неопределенности, и мои нервы могут этого не выдержать.
Я наказал заключенным не трогать его, а ему, чтобы он не боялся, ибо, что будет со всеми, то будет и с ним.
Бывшим «активистам» лагеря мы дали хорошую возможность реабилитироваться. Мы не напоминали им их прошлого и не отталкивали их, если они вставали рядом с нами. Многим из них удалось найти в себе силы и встать на нашу сторону. Но некоторые остались верными прислужниками режима.
Они убегали с ножами в руках, чтобы никто не смог их задержать. Как- то после очередного побега еще двух «активистов» Кузнецов заявил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов - Биографии и Мемуары
- Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи - Дмитрий Язов - Биографии и Мемуары
- Шаги по земле - Любовь Овсянникова - Биографии и Мемуары
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен - Биографии и Мемуары
- Воспоминания о моей жизни - Николай Греч - Биографии и Мемуары
- Навстречу мечте - Евгения Владимировна Суворова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
- Роковые годы - Борис Никитин - Биографии и Мемуары
- История моего знакомства с Гоголем,со включением всей переписки с 1832 по 1852 год - Сергей Аксаков - Биографии и Мемуары
- Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2 - Ирина Кнорринг - Биографии и Мемуары