Темнейшая страсть - Ольга Будянская

— Ты обеспокоен.

В зеркале появилось отражение демонического создания с красными глазами.

— Легион, ты давно здесь?

Легион улыбнулась, демонстрируя клыки.

— Давно. Как только ты вошёл.

— Ты что, подслушивала? — Аэрон явно был недоволен, но бесовка не обращала на это внимания.

— И подглядывала. Ты оч-ч-чень красив, Аэрон.

Это неожиданное заявление ввергло его в изумление. Кто красивый? Он? С его татуированном телом? Впрочем, необычная внешность Легион тоже не казалась воину отталкивающей. Но неужели у девчонки нет стыда?

— И за многими ты подглядывала?

— Ты первый, — демоница вздохнула и почесала макушку. — И единственный.

Легион подошла к Аэрону поближе и запрыгнула на него. Носитель Гнева поутихомирил своего демона, что начал просыпаться в нём. Вместо этого он сел на край ванны и приобнял подругу. Легион потёрлась об него.

— Ах ты моя маленькая чертовка, — ласково пожурил он её. — Но больше так не делай.

— Хорошо, — быстро согласилась она.

— Правда? — удивился Аэрон.

— Нет.

Это бесполезно. Ну и ладно. Легион нежно обняла его.

— Моя беспокоится. Видеть тебя таким — это уж-ж-жасно. Моя не вынесет, если ты будешь таким подавленным.

— Пойми одну вещь, мой милый чертёнок. Однажды я уже потерял друга. Его звали Баден. Мне тогда было нелегко, но теперь… это невозможно описать, каково мне. Понимаешь, мы с Торином так давно вместе, он часть меня, как и все остальные. Если он умрёт… — Аэрон сжал кулаки.

— Легион, сказать, что мне будет его не хватать — ничего не сказать. Я люблю его.

— Моя тебя любит, — сказала Легион.

— Нет, скажи мне: я люблю тебя, — попросил Аэрон.

— Я люблю тебя.

— И я тоже люблю тебя, — ответил ей Аэрон. — И мысль о потере тебя мне невыносима. Никогда не подвергай себя опасностям, слышишь?

Легион любовно погладила его татуировку — бабочку.

— Мой Аэрон, — прошептала Легион, целуя его.

Камео поменяла постель. На простыне были следы крови, и это удручало её. Но хуже всего было то, что Торин снова начал метаться. Камео тщетно пыталась успокоить его. Торин с неожиданной силой подмял её под себя, навалившись на неё всей своей тяжестью.

— Торин!

Воин больно сжал её руки, но когда он переместился к груди, она почувствовала возбуждение. Она, получив свободу, притянула его к себе и прильнула к нему губами. Он яростно ответил на поцелуй.

— О-о-о!

Торин зарычал, руки его исследовали её бёдра, затем переместились выше, а рот… невозможно описать, какие чудеса он проделывал ртом. Камео понимала, что это неправильно, он не соображает, что делает, но вдруг это последний их раз, вдруг они больше не смогут быть вместе. Девушка стащила с себя свитер, расстегнула лифчик и притянула к грудям его голову. Торин спрятал голову в ложбинке между ними. Тем временем палец его проник в неё. Тело свело судорогой наслаждения.

— Продолжай, пожалуйста.

Она стиснула его плечи, провела руками по его мускулистой спине. Он поцеловал её в губы, затем вернулся к груди. Он лизал, покусывал её соски, заставляя Камео стонать от наслаждения. Надо избавиться от юбки. Легко сказать, она не в силах даже пошевелиться от наслаждения. Торин продолжал забавляться с её сосками. Всё, она больше не выдержит. Камео широко раскинула ноги, готовясь принять его.

— Иди ко мне, любовь моя, — страстно шептала она, но Торин лишь прикоснулся там, где она больше всего истосковалась по нему. Он зарычал и что-то пробормотал.

— Приди ко мне! — умоляла она, рыдая от желания ощутить его в себе. Он лёг на неё, но не овладел ею. — Возьми меня, Торин, возьми меня прямо сейчас. Подари мне ребёнка.

Торин снова поцеловал её с обжигающей страстью. Языки их сплелись в диком танце. Воин стал покусывать её шею, руки ласкали груди и живот. Камео снова почувствовала приближение разрядки.

— Овладей мной, — в её голосе звенело отчаяние. — Дай мне своё семя. Дай мне твоего сына.

Торин стиснул простынь и… оттолкнул её. Воин разметался по постели и через какое-то время затих. Камео лежала на полу. Ей небыло больно от падения, но глаза жгли слёзы от иной боли. Почему он остановился? Он же хотел её, она чувствовала его возбуждение. Если бы он был в сознании!

Камео по прошествии небольшого времени оделась, склонилась над воином, заботливо попраила на нём одеяло. Он снова дёрнулся, но всего лишь на секунду. Девушка встала на колени и сложила руки в молитвенном жесте.

— Крон, царь титанов, я призываю тебя!

На этот раз сей персонаж откликнулся сразу. Умно поступил.

— Крон, повелитель, я хочу заключить с тобой сделку.

— Это я уже слышал, — недовольно провозгласил титан.

— Всё очень серьёзно, Торин не выздоравливает. Ему даже некромантия не поможет. Я соглашусь на всё, что ты скажешь, что потребуешь, только верни мне его.

Крон всплеснул руками.

— Я же говорил, это не в моих силах.

— Неужели есть что-то, с чем ты не справишься? И неужели нет ничего, что бы тебе не было от меня нужно? Ты же знаешь, я отличный воин, со мной не многие сравнятся.

— Твои воинские качества заслуживают несомненной похвалы, Несчастье, и твоё предложение заманчиво, но я отклоняю его. Мне пока не нужны воины, — надменно заявил Крон и тихо добавил. — В отличие от олимпийцев.

Камео в отчаянии заламывала руки.

— Умоляю тебя, я на всё согласна, — это заявление заставило Крона встрепенуться. А Камео очень красивая женщина, подумалось ему. Очень.

— Ну что ж, если на всё, в таком случае, — и Крон, царь титанов, окинул девушку взглядом, который не скрывал своих намерений.

Камео молча расстегнула пояс юбки.

Глава 13

Было уже довольно поздно, но все, кроме Камео, Меддокса, Эшлин и Париса, который смотался к очередной пассии, присутствовали за ужином. Аппетита особого ни у кого не было, но Анья заявила, что если никто не поест её супа, то за последствия массового убийства домочадцев она ответственности нести не будет. И вот сейчас все глотали мясной бульон, к чести Аньи, довольно вкусный.

— Нет, я так не могу. Сделайте свои лица не такими кислыми.

— Но Анья, повода для праздника нет, — сказал Рейес.

Богиня начала потихоньку закипать.

— Вашему Торину не станет лучше от того, что у вас такие кислые лица. Не нервируйте меня! Соли положить?

Все отрицательно покачали головами. Тут дверь открылась и со скоростью заведённой гоночной машины в кухню влетел Меддокс. Все раскрыли рты от его вида: на лице были следы грязи и ещё не понятно чего, одежда вся испачкана, глаза горят.