Бей в точку - Джош Бейзел

— Ты где? — спросил меня Скинфлик, с трудом ворочая языком.

— Дома. Ты сам набрал мой номер.

— Я много чего набирал. Короче, одевайся. Я в лимузине, сейчас привезу тебе девушку.

Я глянул на часы. Время было не позднее, всего девять, но его состояние не внушало оптимизма.

— Даже не знаю, — говорю. — Алле?

Но в трубке уже звучали гудки отбоя.

Внутри лимузин выглядел как ночной клуб в световых точках, так что мне потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Напротив меня, на скрипучем кожаном сиденье в глубине салона, обнаружился Скинфлик, бледный, с запавшими глазами, и... Дениз. А рядом со мной оказалась молоденькая блондинка, осанистая, с обнаженными, неожиданно рельефными плечами и мощной шеей. Позже я узнал, что она профессионально плавала за колледж, который окончила три месяца назад.

Скинфлик был в смокинге, белая сорочка на груди распахнута. Дениз в вечернем платье. Блондинка в экзотическом зеленом платье из тафты. Лимузин тронулся.

— Господи, — сказал я, подаваясь вперед, чтобы поцеловать Дениз. — Я и забыл, что сегодня у нас выпускной бал.

— Ты одет как надо, старина, — заверили меня. — Это Лиза.

— Привет, Лиза.

Та поцеловала меня в щеку, обдав горячим перегаром, и заявила, что много обо мне слышала.

— И я о вас, — говорю.

— Лиза — подружка невесты, — пояснил мне Скинфлик.

— Иди ты.

Он нажал кнопку селекторной связи.

— Джорджи, ты знаешь, куда ехать?

— Да, сэр, — отозвался водитель.

— И куда мы едем? — спрашиваю.

— Сюрприз, — ответил Скинфлик.

Я поглядел на Лизу, дескать, ты не в курсе, но у нее на лбу было написано «слабое звено», она лишь пожала плечами и подалась вперед навстречу ложечке с кокаином, которую протянула ей Дениз. Да уж, попал как кур в ощип.

На первом большом перекрестке лимузин повернул на север, а значит, в туннель мы уже не попадаем. Дениз зачерпнула дозу кокаина для меня, а в это время Скинфлик, лизнув бумажную полоску, свернул самокрутку.

— Я бы сначала выпил, — говорю.

Когда мы приехали в Кони-Айленд, я уже был в стельку пьян и «поплыл», об остальных и говорить не приходится. Скинфлик разглагольствовал по поводу кокаиновой ложечки. Кто их делает и входят ли они в соответствующий набор. Небезызвестный мне Джорджи — его полную шоферскую амуницию дополнял конский хвост — припарковался на той же стоянке, что и я в девяносто четвертом, когда приехал разбираться с русскими. Он выпустил нас из машины и вернулся на водительское место, чтобы дожидаться нашего возвращения.

Я сразу предупредил Скинфлика, что у меня нет никакого желания идти в Маленькую Одессу.

— Мы не идем в Маленькую Одессу. — С этими словами он взял Дениз за руку и повел в сторону океана.

Дощатый настил кони-айлендского пляжа, вероятно, самый широченный в мире. А когда ты еще «под парами», он и вовсе кажется бескрайним. И на нем ты, король! В какой-то момент мы по лесенке спустились на песок, девушки сняли туфли на шпильках, а Скинфлик достал из кармана брюк фонарик-брелок и объявил, что обратно мы пойдем под настилом. Прям как в зашибеннной мотаунской[48] балладе.

— Совсем, что ли, — встала на дыбы Дениз. — Еще ногу пораню, а завтра у меня, между прочим, свадьба.

— Фигня, — отозвался Скинфлик. — Не он, так я на тебе женюсь.

— Мне только не хватало наступить на иголку из-под крэка.

— Это было бы очень кстати.

— Ага, для тебя.

— Ступай за мной след в след, и все будет нормально.

Он пошел вперед, не оглядываясь, и Дениз побрела следом за ним. А иначе останешься в темноте без фонарика. Третьей шла Лиза, а я замыкал шествие.

Это было настоящее дно. В мотаунской балладе вы не услышите про едва различимых во тьме бездомных, которые рассыпаются в разные стороны при твоем появлении, словно почуяв только им ведомую угрозу.

Но даже в ночных сумерках, среди мельтешения теней и неожиданно вырастающих опор, Скинфлик на удивление быстро вывел нас куда надо. Похоже, он здесь отлично ориентировался. Стоило мне только подумать о том, что из-за мрачных мыслей по поводу предстоящего брака Дениз ему всё до лампочки — и мы, и он сам, — как мы уперлись в забор из проволочных колец, и он с уверенностью нашел в нем плохо закрепленное звено. Пока девушки жаловались на то, какой холодный песок, он надавил на это звено, и открылся проход. Дениз прошла в него первой, а за ней и все мы очутились под звездным нью-йоркским небом.

Мы стояли на асфальте, на задах какого-то большого комплекса — то ли заводские корпуса, то ли публичная школа. Цилиндрической формы бетонные строения в два-три этажа, соединенные между собой закрытыми переходами. Ни одного окна. Из стен торчат трубы. Что-то тихо гудит. И пахнет тухлятиной.

В отдалении просматривалась чаша амфитеатра со скамейками из простого алюминия.

— Что это? Установки для очистки сточных вод? — поинтересовался я, тщетно пытаясь определить, в какой стороне находится наша автомобильная стоянка.

— Не угадал, — ответил Скинфлик. Он направился прямиком к самому большому строению, а девушки, на ходу надевая туфли, с тихими проклятиями поскакали за ним следом.

Нагнали мы его уже у входа. В руках он держал ключ.

Когда дверь открылась, в лицо дохнуло теплой волной. Словно океаном повеяло.

При свете мини-фонарика мы увидели коридор, чей изгиб повторял внешний контур стены. Внутри все напоминало субмарину: свежевыкрашенные металлические трубы, сырая цементная панель с множеством циферблатов и парочка резервуаров непонятного назначения.

— Закрой за собой дверь, — сказал Скинфлик, переступая через порог. Здесь морской запах был насыщеннее, чем на пляже.

— Мы часом не в аквариуме? — спросил я.

— Вроде того, — он ждал, пока я закрою дверь.

— В каком смысле?

— Это черный ход.

В конце коридора обнаружилась желтая металлическая лестница, уходившая вместе с изогнутой стеной куда-то в темноту.

— Ну и запах, — сказала Лиза.

— Как из влагалища, — отозвалась Дениз. Кажется, Скинфлик заразил ее своей неадекватностью. Она взяла его за руку и потащила вверх по лестнице.

Я бы не сказал, что пахло влагалищем. Скорее пещерой, в которой ночуют все вповалку.

— Может, не стоит? — сказала Лиза.

Дениз, обернувшись, приложила палец к губам.

— Шшш. С Пьетро ты можешь ничего не бояться. — Тут она раздвинула пальцы буквой V и показала язык — это уже мне. Грохоча по железным ступенькам, они скрылись за поворотом, а свет от фонарика еще продолжал плясать на стене.

Лиза коротко выругалась.

— Если хочешь, можем остаться здесь, — предложил я.

— Да уж. — Она огляделась в полутемной комнате и откинула с лица взмокшую прядь. — Пойдешь первым?

— Конечно, — сказал я и начал подниматься. Когда сделалось совсем темно, я вдруг почувствовал, как мою талию обвили обеими руками. Крепкая женская хватка подействовала на меня возбуждающе, но в следующий момент, чуть не шагнув в пропасть, я смекнул, что мы достигли высшей точки.

— Дениз! — зашипела Лиза.

— Я здесь, — отозвалась та хрипловатым голосом, который подхватило эхо. Мы двинулись на звук, пригибая головы, чтобы не задеть низкий сводчатый потолок, и уже через несколько мгновений снова обрели зрение. Хотя Скинфлик успел выключить фонарик, место, в котором мы очутились, освещали плафоны на потолке.

Неопределенным словом «место» я называю гигантский шестигранник, который по всему периметру опоясывали узкие решетчатые мостки вроде балкона, а в середине зияло открытое пространство, примерно тридцать футов в поперечине.

В пяти футах под нами, от стены до стены, поблескивала черная вода.

Мы стояли над огромным резервуаром. Вся эта гребаная махина была одним огромным резервуаром.

Дениз, перегнувшись через ограждение, смотрела вниз. Скинфлик обнимал ее сзади.

— Что скажете? — спросил он.

— Что это? — спросил я.

Наши голоса звучали как в церкви.

— Аквариум для акул.

— Тот самый? Где лежит сундук с «Андреа Дориа»?[49]

— Давно уже не лежит.

Я был потрясен. Когда-то, в детстве, я неоднократно разглядывал этот аквариум через стекло. С черного же хода он больше походил на гигантский пустой ангар. Эту иллюзию создавали тоннелеобразные проходы между резервуарами.

Самый большой резервуар находился прямо под нами. В моей детской памяти он сохранился как такая воронка с тупорылыми мертвоглазыми страшилами, которые кружат и кружат без видимых усилий. А в середине резервуара, на песке, в те годы стоял тот самый сундук с «Андреа Дориа».

— А куда делся тот сундук? — спросил я.

— Какой-то чувак открыл его в прямом эфире. Еще до кабельного телевидения.