Превратности стратегии - Илья Мощанский

План контрнаступления. К началу марта 1943 года обстановка на всем южном крыле советско-германского фронта кардинально изменилась.

Немецкое командование, стремясь не допустить окончательного разгрома своих войск, действовавших на южном крыле Восточного фронта, предприняло экстренные меры для стабилизации и восстановления положения. Оно понимало, что поражение в Донбассе и южнее Харькова, а также разгром армий сателлитов рейха на Среднем и Верхнем Дону могут привести не только к окончательному распаду нацистского блока, но и к крушению всего советско-германского фронта.

Предотвратить катастрофу и спасти положение немецкое руководство рассчитывало путем мощного контрнаступления. К его подготовке оно приступило еще в начале февраля. 6 числа, когда Гитлер находился в штабе группы армий «Дон», генерал-фельдмаршал фон Манштейн поставил перед ним вопрос о нанесении флангового контрудара из района Харькова в тыл советским войскам, наступавшим к Днепру. Но для этого требовалось оставить восточную часть Донбасса, с чем по политическим мотивам фюрер категорически не соглашался.

13 февраля германское командование на базе групп армий «Б» и «Дон» восстановило группу армии «Юг». Ее командующим Гитлер временно назначил Эриха фон Манштейна. В группу вошли все войска, действовавшие на фронте от Сум до Азовского моря, в том числе 4-я и 1-я танковые армии, оперативные группы «Кемпф» и «Холлидт» и 4-й воздушный флот. 17 февраля фюрер на гигантском четырехмоторном лайнере «Фокке-Вульф 200» в сопровождении нескольких истребителей прибыл в штаб этой группы, располагавшейся в районе Запорожья. В течение двух дней Гитлер вместе со своими генералами обсуждали различные варианты контрнаступления. В конце концов, отбросив все радикальные и фантастические проекты, остановились на предложении опытного командующего группой армий.

Сам генерал-фельдмаршал при проведении «работы» по убеждению фюрера в правоте своего варианта плана дальнейших действий оказался неплохим психологом. Гитлер вместе с многочисленной свитой прилетел в Запорожье на несколько дней, не поленившись притащить с собой личного повара (как известно, фюрер придерживался особой вегетарианской диеты. — Примеч. авт.) и начальника штаба сухопутных войск генерал-полковника Альфреда Йодля. Если верить записям в дневнике Геббельса, разговор между Манштейном и Гитлером предстоял неприятный: фюрер летел в Запорожье с желанием снять заслуженного генерал-фельдмаршала с поста командующего группой армий и какое-то время — до поиска подходящей кандидатуры, самостоятельно поруководить германскими войсками на данном ТВД. Донесения в Берлин рисовали мрачную картину кризиса по всему фронту группы армий «Юг», и фюрер сомневался в способности Манштейна выйти из создавшегося положения.

Действительно, не было ни одной армии или армейской группы, положение которой не внушало бы опасений. Армейская группа Холлидта была вынуждена отойти за р. Миус, причем плацдармы на реке уже были захвачены советскими войсками. Передовые части 8-го кавкорпуса захватили станцию Дебальцево, затруднив снабжение армейской группы. Соседняя 1-я танковая армия фон Маккензена была довольно глубоко обойдена подвижной группой генерала М. М. Попова и была вынуждена задействовать все свои боеспособные маневренные соединения для исправления кризисной ситуации у Красноармейского. Прибытие соединений 4-й танковой армии Гота на южный фланг советского наступления задерживалось. Тем временем брешь между 1-й танковой армией и армейской группой Ланца расширялась, а советские танки и пехота неудержимо продвигались к Днепру и мостам через него.

Основным вопросом, который Гитлер хотел решить в группе армий «Юг», было возвращение Харькова. Фюрер был раздосадован тем, что, несмотря на все его приказы, город был сдан. Манштейн же главной опасностью считал продвижение Красной армии к Днепру и хотел как можно скорее разрешить именно эту проблему. В назревающем конфликте сталкивались политические и военные задачи. Политический приоритет удержания пятого по величине города Советского Союза был связан с вопросом престижа, а также психологического состояния людей противоборствующих лагерей на фронте и в тылу. Военно-стратегический приоритет был связан со значением железнодорожных веток, тянувшихся от нескольких ж/д мостов на Днепре к тыловым станциям войск в Донбассе и в районе Харькова. Захват коммуникаций, конечно, еще не означал окружения войск. Однако увеличение расстояний при подвозе автотранспортом, потери времени на перегрузку из автомашины в вагоны и обратно означал ухудшение снабжения войск продовольствием, топливом и боеприпасами. В конечном счете это могло привести к краху обездвиженных и лишенных патронов и снарядов дивизий из-за невозможности эффективно парировать выпады противника.

О разразившихся в штабе группы армий «Юг» спорах повествует военный историк Пауль Карель: «Советская 6-я армия неудержимо продвигалась к Днепру. Манштейн планировал задействовать там все свои наличные силы, прежде всего танковый корпус СС, вышедший из Харькова. Но Гитлер запротестовал. „Нет, — сказал он. — Зачем такое количество сил против надуманного противника?“ Гитлер желал, чтобы сначала отбили Харьков. Харьков! Он никак не мог смириться с фактом, что Хауссер сдал этот город вопреки строгому приказу. В слепом упрямстве он запрещал Манштейну использовать танковый корпус СС во фланговой атаке против советской 6-й армии и требовал в первую очередь осуществить частную атаку на Харьков, только после ее успешного завершения Манштейн может выступить против 6-й армии Харитонова»[16].

Опытный генерал-фельдмаршал отлично осознавал, что игнорирование прорыва 6-й армии к Днепру в угоду контрудару по Харькову может привести к катастрофе. Манштейн уговорил фюрера отложить решение до следующего дня. Главным аргументом являлась необходимость сосредоточения 2-го танкового корпуса СС на шоссе Харьков — Красноград. Это могло быть сделано самое раннее 19 февраля. Манштейн убеждал Гитлера, что только тогда можно было окончательно решить — выступать на север или на юг. Еще одним аргументом было то, что до 19 февраля нельзя рассчитывать на 4-ю танковую армию Гота. Командующий группы армий «Юг» просто хотел любой ценой добиться задержания пребывания Гитлера в Запорожье, чтобы в качестве наблюдателя он имел целостное представление о складывающейся печальной реальности. Здесь стоит упомянуть тезис из мемуаров Манштейна о решающем значении передачи группы Ланца в его подчинение. Даже авторитетному генерал-фельдмаршалу было тяжело переубедить фюрера отказаться от политических целей во имя решения насущных задач группы армий «Юг». Если бы танковый корпус СС был по-прежнему подчинен Вейхсу, он был бы неизбежно брошен на Харьков и просто технически не мог бы предотвратить катастрофу в группе армий «Юг».

Пребывание вблизи передовой отрезвляюще действует даже на самых уверенных в себе политиков. 19 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в шестидесяти километрах от Днепра и всего лишь в 100 км от Запорожья. Не только его генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимали, чего стоят 100 км во времена моторов и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру вплотную ознакомиться с суровой реальностью жизни.

«Гитлер подозрительно взглянул на Буссе, начальника оперативного отдела группы армий „Юг“. Не вводят ли его в заблуждение? „Я хочу знать об этом подробнее“, — проворчал он.

И, будто ожидая подобной реплики, Буссе быстро начал излагать детали. „Советская 267-я стрелковая дивизия находится здесь, южнее Краснограда, — говорил он, показывая на карте. Затем его палец переместился к Павлограду: — Танковый батальон 35-й гвардейской стрелковой дивизии взял Павлоград. Итальянская дивизия, которая должна была оборонять город, бежала“.

Гитлер смотрел на карту, стиснув зубы»[17].

Как нетрудно догадаться «танковый батальон» советской стрелковой дивизии являлся батальоном капитана М. П. Закиева из 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. Капитан Закиев вряд ли догадывался, какое впечатление его действия оказывали на германский генералитет и самого фюрера в Запорожье. В дальнейшем части корпуса П. П. Павлова продолжали тревожить немецкое руководство, 19 февраля выйдя к железнодорожному узлу Синельниково и перекрыв две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидт» в Донбассе. Сюда же вышла 41-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Иванова. Первая атака этого соединения без поддержки отставшей артиллерии была неудачной, но захват станции стал вопросом времени.

Манштейн впоследствии несколько драматизировал ситуацию: «Все же положение нельзя было считать безопасным, так как приезд Гитлера не был секретом и при въезде с аэродрома в город его узнавали и приветствовали солдаты, находившиеся в Запорожье представители его партии и другие лица. Для охраны мы имели в Запорожье, кроме нашей караульной роты, только несколько зенитных подразделений. В ближайшее время вражеские танки должны были подойти настолько близко к городу, что они могли обстреливать аэродром, расположенный восточнее Днепра»[18].