Детектив - Артур Хейли

Сейчас в этой комнате, больше похожей на зал, помимо самого Грина, находились только две секретарши, отвечавшие на бесконечные телефонные звонки. Как и в любой другой день, звонили частные лица, и журналисты, и родственники жертв убийств, желавшие прояснить обстоятельства смерти близких, и политики, искавшие объяснений невиданному росту преступлений с применением огнестрельного оружия, и еще множество других людей, по серьезному поводу и без оного.

Впрочем, Грин знал заранее, что все детективы уже разъехались на задания — помещение отдела по расследованию убийств выглядело так пустынно все это лето. Четыре сыщика из его собственной группы занимались расследованием восьми убийств. Нагрузка на другие группы была нисколько не меньше.

Надо отправляться в Сосновые террасы самому, решил Грин. И как можно быстрее.

Он с тоской посмотрел на кипу бумаг на своем столе — накопившиеся за две недели протоколы и рапорты, с которыми лейтенант Ньюболд строжайше приказал разобраться как можно скорее, — придется их в очередной раз отложить. Набросив пиджак, он наспех ощупал висевшую на боку кобуру с пистолетом и направился к лифту. Он вызовет из машины по радио на подмогу одного из своих парней, но все заняты по горло, помощь едва ли прибудет скоро.

Что же до противной и нескончаемой бумажной работы, то, невесело сказал себе Грин, хотя бы часть ее придется разбросать, задержавшись на службе вечером.

Не более чем через пятнадцать минут после этого сержант Грин въехал на территорию жилого комплекса Сосновые террасы и остановился у коттеджа номер восемнадцать, который был уже вместе со всей прилегающей территорией обтянут желтой лентой с надписью: ПОЛИЦЕЙСКОЕ ЗАГРАЖДЕНИЕ. ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН. Грин подошел к патрульному, преграждавшему вход в здание небольшой толпе любопытных.

— Франкель? Я сержант Грин. Что у вас тут?

— Первыми сюда прибыли мы с моим напарником, сэр, — сказал патрульный. — На месте преступления ничего не трогали. А это, — он указал на бородатого крепыша, стоявшего чуть поодаль, — мистер Ксавьер. Он — тот сосед, что нас вызвал.

— Я как увидел этот ужас через окошко, сразу бросился ломать дверь, — сказал бородач, подходя. — Наверное, не надо было?

— Не волнуйтесь, все правильно. Был ведь и шанс, что они еще живы.

— Нет, я сразу понял, что там два трупа. Не то чтобы я был с Урбино очень дружен, но я навсегда запомню, как…

— Мистер Ксавьер воспользовался телефоном убитых и выключил радиоприемник, — перебил Франкель.

— Музыка так орала, — опять принялся оправдываться Ксавьер, — что я в трубке ничего не слышал.

— А больше вы ничего с радио не делали? — спросил Грин. — Настройку не трогали?

— Нет, сэр, — ответил Ксавьер удрученно. — Вы думаете, я отпечатки пальцев смазал?

«Смотри, как у нас теперь все в криминалистике разбираются!» — подумал Грин и сказал:

— Об этом пока рано говорить, но нам придется попросить вас дать свои отпечатки пальцев, чтобы мы могли определить, кому принадлежат отпечатки в комнате. После использования мы их отдадим вам… Поддерживайте контакт с мистером Ксавьером. Позже сегодня нам понадобится его помощь, — закончил он, обращаясь к Франкелю.

Когда Грин вошел в комнату, даже беглого осмотра места преступления было для него достаточно, чтобы понять: это не рядовое убийство, а новое, пугающее, но важное звено в цепочке серийных убийств. Подобно остальным командирам следственных групп, Грин старался следить за делами, которые вели другие группы. Ему были известны детали совершенного в январе в Кокосовом оазисе убийства Гомера и Бланш Фростов. Знал он и о трехмесячной давности деле Хенненфельдов из Форт-Лодердейла, такого схожего с делом Фростов. С ужасающей ясностью сыщик видел, что в Сосновых террасах было совершено еще одно, точно такое же, теперь уже третье зверство.

Не теряя времени даром, Грин снял с поясного ремня портативную рацию и сделал несколько звонков. Сначала вызвал экспертов-криминалистов, что в подобных делах было важнее всего, ведь серийный убийца мог в любой момент нанести новый удар. Все улики вплоть до последней ворсинки, любого волоска следовало без промедления собрать, исследовать и классифицировать. Дежурный, однако, сообщил Грину, что все эксперты на выезде по другим делам и смогут прибыть к нему не раньше чем через час. Пабло Грин нервничал, зная, как недолговечны некоторые из улик, но в перепалку с дежурным не вступил — что толку? Этим не поможешь.

Когда же и на вызов судебного медика для осмотра трупов он получил лишь обещание прислать его «по мере возможности», выдержка изменила ему.

— Нет, так не пойдет! — Он старался не кричать, но знал, что вот-вот сорвется на крик.

И следующий вызов принес такой же результат. Все представители прокуратуры штата оказались заняты. Не раньше чем через час, и точка.

Да, работа детектива изменилась сильно и не в лучшую сторону, мрачно констатировал сержант Грин. Давно ли на любой вызов по делу об убийстве моментально съезжались лучшие силы? Теперь не то… Философски настроенный полицейский отнес это за счет общего упадка общественных нравов, который вовсе не сопровождался спадом в статистике убийств.

Зато Грину удалось сразу выйти на связь с лейтенантом Ньюболдом. Тщательно выбирая выражения, поскольку переговоры по рации ловило слишком много посторонних ушей, он сумел растолковать начальнику, что случилось в Сосновых террасах. Ньюболд пообещал взять все переговоры с другими подразделениями на себя.

Грин высказал предположение, что о случившемся неплохо было бы информировать сержанта Эйнсли и детектива Квинна, с чем Ньюболд без колебаний согласился. В заключение лейтенант сказал, что примерно через полчаса прибудет на место преступления сам.

Грин снова занялся двумя жертвами убийства, их по-садистски изуродованными телами, продолжая делать записи в своем блокноте, начатые с того момента, когда он вошел в дом. Как и в двух предыдущих делах, трупы мужчины и женщины были им найдены в сидячем положении, связанные, с кляпами во рту. Их явно усадили так, чтобы каждый, онемев от ужаса и умирая в муках, мог видеть, как мучается и истекает кровью другой.

Сержант сделал в блокноте набросок расположения трупов. На столике у дальней стены он заметил вскрытый конверт. Полученное письмо хозяева прочитали и, даже не сложив, оставили рядом. Повернув страницу в более удобное положение кончиком лезвия перочинного ножа, Грин прочитал послание. Содержавшиеся в нем полные имена погибших он тоже занес в блокнот.

На небольшом бюро в углу стоял портативный радиоприемник — тот самый, который выключил Ксавьер. Вглядевшись в шкалу настройки, Грин отметил для себя волну: 105,9 FM. Он знал эту станцию. «Металл-105». Тяжелый рок.

Далее со всеми мерами предосторожности, не переставая по привычке поглаживать в задумчивости пальцем кончики усов, он обследовал остальные комнаты коттеджа. В обеих спальнях все ящики были выдвинуты наружу и оставлены в таком виде. Содержимое дамской сумочки и мужского бумажника вывалено на одну из кроватей. Денег не видно, хотя кое-какие ювелирные украшения лежали на месте.

При каждой из спален имелись отдельный туалет и ванная. Ничего примечательного Грин в них не обнаружил, впрочем, лучше в этом разберется дотошная криминалистическая экспертиза. В основной уборной дома стульчак был поднят, в унитазе — моча. Сержант и эту деталь отметил в блокноте, хотя прекрасно знал, что ни моча, ни кал для идентификации не пригодны.

Вернувшись в гостиную, он почуял еще один запах, который прежде перебивался для него омерзительной вонью из открытых ран. Стоило ему подойти к трупам ближе, как запах усилился. Потом ему стал ясен и его источник. Рядом с рукой мертвой женщины на полу стояла бронзовая ваза с человеческими экскрементами, плавающими в моче.

Именно в такие моменты своей работы Пабло Грин начинал сожалеть, что не выбрал другую профессию.

От этой улики он отшатнулся в отвращении. Вообще говоря, ничего необычного в том, что преступник нагадил на месте преступления, не было. Испражнения нередко оставляли грабители, которые вламывались в богатые дома. Это был своего рода знак презрения по отношению к отсутствовавшим хозяевам. Однако Грин никогда не видел прежде ничего подобного на месте убийства и меньше всего ожидал увидеть здесь, где так жестоко расправились с двумя несчастными стариками. «До какой же степени озверения может дойти человек!» — подумал Грин, который сам был личностью исключительно положительной: порядочным, добрым, прекрасным сыном, мужем и отцом.

— Ты о чем, Пабло? — услышал он вдруг голос из коридора. Это прибыл Лео Ньюболд, Грин понял, что говорит вслух.

Не в силах произнести ни слова от разрывающих его бешенства и ужаса, Грин жестом указал Ньюболду на два трупа и стоявший рядом с одним из них зловонный сосуд.