Омут - Лика Лонго

— Ну да, нравится! — искренне сказала я.

Мы пошли дальше. Но уже через минуту я вновь услышала;

— Полин, а Полин, а ты кого больше любишь из наших собачек?

"Наши собачки" — это псы, живущие в вольере лечебницы "Доктор Гав". Однажды в лечебницу привезли собаку, которую сбила машина. Хозяев у нее не было, заплатить за операцию было некому. Но доктор, дежуривший в тот день, пожалел пса и прооперировал. Потом "докторгавовцы" оставили его у себя — в вольере за лечебницей. Слух об этом тут же пронесся по району, и в "Доктор Гав" стали регулярно приносить, а иногда и подкидывать больных собак с улицы. Когда в вольере их собралось шестеро, медики поняли: надо срочно что-то делать — и связались с волонтерами. Те искали псам хозяев. Сначала через знакомых, потом через газеты, которые бесплатно размещали их объявления. Сейчас организуют все это "продюсеры бездомных псов" — то есть я и мои юные помощники.

— Зой, мне все собаки нравятся! — на ходу ответила я.

— А мне Рекс больше всех! Он такой умный! Как человек! Даже умнее! — тоненьким голоском проговорила вдруг молчаливая Анечка.

Мраморный дог Рекс и правда очень умный. Когда он смотрит в глаза, у меня даже мурашки по коже — кажется, что вот-вот заговорит. Но он лишь грустно вздыхает…

Наконец мы дошли до лечебницы. На лестнице аккуратного одноэтажного здания курила белокурая администраторша Алена.

— Привет, девчонки! — помахала она нам рукой с длинной тонкой сигареткой, зажатой между пальцев.

— Привет! Курить вредно! Мы к собачкам! — протараторила за всех Зоя, и мы отправились вдоль здания на задний двор. Оттуда уже слышались задиристый лай Жуки и басовитое погавкивание Малыша.

— Песики мои! — взвизгнула Зоя и принялась метаться между клетками, на ходу кидая туда гостинцы.

Собаки прыгали, как сумасшедшие. Поднялся такой гам, что я уже не слышала Зою. Только Рекс стоял молча и неподвижно, пристально глядя на меня. Я достала из сумки припасенную специально для него косточку и просунула ее между прутьями. Рекс деликатно взял ее, положил на пол клетки и снова поднял на меня грустные глаза. Я погладила его по большой голове. Рекс громко засопел, показывая, что ему очень приятно.

— Ага! Соврала! — крикнула мне прямо в ухо Зоя так, что я даже вздрогнула. — Ты его больше всех любишь!

— Зоя, как тебе не стыдно! — очень серьезно сказала Анечка. — Полина всех любит! — щеки ее вспыхнули ярким румянцем, как было почти всегда, когда она решалась заговорить.

— Ой, ну чего такого-то! Я вон Малыша больше всех люблю! — крикнула Зоя и завопила: — Малыш! Малыш! Малыш!

Черно-рыжую дворнягу не надо было звать, она и так готова была вылезти из собственной шкуры от распиравшей ее радости. Зоя полезла в свой рюкзачок и достала оттуда что-то, завернутое в салфетку. Она аккуратно развернула ее, и мы с Анечкой засмеялись: там лежало пирожное. Зоя, не обращая на нас внимания, принялась угощать Малыша.

А я пошла к Жуке. Это была очаровательная собачка — помесь фокстерьера с дворняжкой. Беленькая, с небольшими коричневыми пятнышками на носу и на ушах, с очень миленькой мордочкой — прямо как у фарфорового игрушечного песика, стоявшего на моем столе. Вот только хозяев ей найти никак не удавалось. У Жуки был врожденный вывих бедра, задние лапки ходили плохо.

Впрочем, это не мешало ей танцевать на месте от радости. Я открыла клетку и взяла Жуку на руки. Она прижалась ко мне и притихла.

— Вот они! Пришли! Продюсеры наших знаменитостей! — на заднем крыльце появилась коренастая фигура владельца лечебницы Игоря Анатольевича. — Сегодня Рекса заберут! — сообщил он нам, вытирая пот с круглой, как тыква, лысой головы. — Приезжали муж с женой — очень симпатичные, — (у Игоря Анатольевича все были "очень симпатичными"), — наш парень им глянулся! Жена сказала, что это не пес, а прямо лорд какой-то! Вечером после работы приедут за ним…

Я посмотрела на Рекса: его умный, грустный взгляд говорил, что он все понимает.

Через минуту за спиной Игоря Анатольевича возникла аккуратная фигурка Алены — администраторша ходила за ним, как ниточка за иголочкой.

— Девочки! Объявление про Жуку надо повторить! Не берет ее никто! — капризно сообщила Алена, надувая ярко накрашенные пухлые губы.

— Как со своими крепостными разговаривает! — недовольно пробурчала сзади меня Зоя и добавила громче: — Повторим!

У меня зазвонил мобильный. Лиза.

— Полина, ты мне говорила про больную собачку.

— Жучка, что ли, или как ее там?

— Жука…

— Привози ее к нам, нашлись для нее хозяева… А вы им сказали, что она совсем плохо ходит? А то мы сейчас потащим ее через весь город… — начала я.

— Знают. Везите. — Лиза отсоединилась.

— Жуку забирают, сейчас ее в офис повезем, — сказала я.

Алена хмыкнула, а Игорь Анатольевич засуетился:

— Ага, девочки, я вам корзинку дам для кошек, она туда как раз поместится…

Корзинка была как нельзя кстати. Жука ходила медленно, вести ее по улице по такой жаре было бы пыткой. Мы посадили собачку в корзину и пошли к метро. Выходя из лечебницы, я тихонько вздохнула — это было единственное место, где я чувствовала себя комфортно и спокойно. В городе любая мелочь могла вызвать воспоминания о Саймоне. Я никогда не знала, в какой момент меня настигнет острая боль и что станет ее причиной — пластмассовый дельфинчик в руках у девочки, сидящие на лавочке влюбленные, парень, умывающийся в фонтане. Иногда мне казалось, что это невозможно выдержать…

В офисе волонтеров как всегда царила неразбериха. Навстречу нам вывалились две толстые тетки, нагруженные картонными коробками с надписью "Гуманитарная помощь", на улице их ждала новенькая "Газель". В одной из комнат шло совещание — решали, как помочь погорельцам из деревни Малая Касьяновка. И только на кухне было относительно спокойно: там пили чай Лиза и… тот самый Антон Кинарь, с которым я встречалась по поводу Грасини. От неожиданности я плюхнула корзинку с Жукой прямо на стол, рядом с их чашками.

Зоя и Анечка завороженно уставились на гостя: такие парни в офисе обычно не появлялись.

Антон был одет в "жатую" белую рубашку и синие джинсы и выглядел, если честно, здорово. Сегодня он показался мне моложе, чем при нашей первой встрече Может быть, потому что тогда он держался уверенно и строго, а сейчас, похоже, был растерян не меньше меня. Он встал, потом снова сел, пригладил торчащий из прически упрямый хохолок и смущенно улыбнулся.

— Знакомьтесь — Антон Кинарь, — представила его тем временем Лиза. — Между прочим, Антон работает на Первом канале и делал передачу о нас!