Ярость - Генри Каттнер

"Джим-о-Венус" было колоритное заведение, какие, наверное, во множестве встречались в старом Риме. Здесь смешивались костюмы и обычаи, попадавшие сюда с более высоких социальных уровней. Глаз наблюдателя мог выхватить в толпе блеск золоченого пояса, кровавый цвет украшенной перьями шляпы, живописные складки красочного плаща.

В «Джим-о-Венус» приходили ради выпивки и азартных игр, тогда как посещавшая более солидные заведения знать предпочитала усовершенствованные игры древности, типа рулетки. Здесь были и механические игры, но все же преобладали кости и карты.

Лица не были знакомы Сэму, но типы людей он знал хорошо. Одним было все равно, где сидеть, другие садились только лицом к двери. Именно эти последние в первую очередь интересовали Сэма.

Он был удивлен, какое большое распространение получили карты, сорок лет назад еще только входившие в моду. Сами карты стали больше форматом и были украшены разными экзотическими рисунками.

Игроки были слишком пьяны, чтобы соблюдать осторожность. Сэм начал давать им советы, потом вступил в игру.

Он расчетливо подобрал партнеров, чтобы выигрывать не слишком заметно. Но он и не рассчитывал здесь на поживу. Карты слишком ненадежная штука. Ему нужно было лишь создать впечатление, что у него водятся деньжата.

Скоро он прервал игру, возмутившись плутнями. Его негромкий старческий тенорок выдавал заметное опьянение. Он вышел из ресторана и остановился, слегка покачиваясь. Следом за ним вышел какой-то человек.

— Послушай, дед, хочешь сыграть еще? — спросил тот. Сэм кинул на него подозрительный взгляд.

— Сезонник?

— Нет!

Сэм позволил втянуть себя в разговор, но держался настороже, пока не убедился, что его зовут не в темный переулок, а в третьеразрядный игорный дом, который он помнил еще ресторанчиком.

На этот раз игра шла более привычными картами. Играя с трезвыми партнерами, Сэм не мошенничал. В результате он утратил все, что имел, и вдобавок влез в долги.

Его отвели к "доку Малларду". Так называл себя низкорослый, лишенный шеи человек с красивыми курчавыми волосами и лицом, смазанным коричневым маслом. Маллард холодно взглянул на Сэма.

— В чем дело? Мне не нужны расписки.

Сэм вдруг осознал, что сорок лет назад этот человек был молокососом, изучавшим то, что Сэму уже давно было известно. Все на мгновение уменьшилось перед ним, как будто он смотрел на Малларда с огромной высоты. Он бессмертен…

Но уязвим. Он убрал из голоса пьяные интонации и сказал:

— Поговорим наедине.

Маллард взглянул на него проницательным взором. Сэм едва удержался от улыбки. Когда они остались одни, Сэм сказал:

— Слыхали ли вы когда-нибудь о Сэме Риде?

— Рид? Рид? А, этот парень из колонии… Конечно, сонный порошок, так?

— Не совсем. Не очень долгий срок. Я — Сэм Рид.

В первый момент Маллард не отреагировал. Очевидно, он рылся в памяти в поисках подробностей давно забытого скандала времен своего детства. Но поскольку афера с колонией была уникальной в истории башни, он, спустя некоторое время, вспомнил…

— Рид мертв, — заявил он. — Все знают…

— Я — Сэм Рид. Я не мертв. Я спал под воздействием порошка, но это можно излечить. Я долго находился на поверхности. И теперь вернулся.

— Ну и что?

— Ничего особенного. Я упомянул об этом, чтобы доказать, что мои расписки имеют обеспечение.

Маллард фыркнул.

— Вы ничего не доказали. Никто не возвращается с поверхности богачом.

— Я оставил здесь деньги перед уходом.

— Я помню эту историю. Правительство отыскало все ваши тайники. У вас не осталось ни пенни, — раздраженно сказал Маллард.

— По-вашему, семь тысяч — ничего! — воскликнул Сэм запальчивым старческим тенорком.

Маллард улыбнулся легкости, с которой он поймал старого дурака.

— Откуда я знаю, что вы Сэм Рид? Как вы можете это доказать?

— Отпечатки пальцев…

— Слишком легко подделать. Впрочем, сетчатка глаза. — Маллард колебался. По-видимому, он не мог принять решение. Через секунду он повернулся и заговорил в микрофон. Раскрылась дверь, и вошел человек с громоздким фотоаппаратом. По его требованию Сэм посмотрел в объектив и чуть не ослеп от вспышки. Потом они долго ждали в молчании.

Настольный передатчик зажужжал перед Маллардом. Тонкий голос произнес:

— О'кей, доктор. Снимок сверен с материалами картотеки. Это тот человек.

Маллард щелкнул переключателем и сказал:

— Ладно, парни, заходите.

Двери открылись, и вошли четверо. Маллард им бросил через плечо:

— Это Сэм Рид, ребята. Он хочет отдать нам семь тысяч кредитов. Потолкуйте-ка с ним об этом.

Четверо придвинулись к Сэму Риду. Методы допроса не изменились. Здесь, на Скид Роуд, они основывались, главным образом, на физической боли. Сэм Рид держался стойко, сколько может старик, а потом заговорил.

Был момент, когда он испугался, что его выдаст борода. Но художник из салона знал свое дело: суррогатная ткань держалась прочно, пока Сэм не глотнул из бутылки, которую держал в кармане.

Дыша коротко и тяжело, он отвечал на вопросы дока Малларда.

— У меня есть тайник… Открывается он кориумным ключом…

— Сколько кориума?

— Фунт и три четверти…

— Почему вы до сих пор не взяли эти деньги?

— Я только недавно с поверхности. Все остальные тайники… нашли… но не этот. Я не могу открыть его без кориумного ключа. Где мне взять столько кориума? Я вне игры.

Маллард почесал за ухом.

— Порядочно кориума, — заметил он. — Но, впрочем, это самый надежный замок в мире.

Сэм кивнул со стариковской гордостью.

— Его не открыть без точного количества радиоактивности, сфокусированной на замке. Я был хитер в старые дни. Вы должны знать точное количество…

— Фунт и три четверти, — прервал его Маллард. — Выясните, сколько это стоит, — сказал он одному из своих людей.

Сэм откинулся на спинку стула, пряча улыбку в бороде. Это была холодная улыбка. Ему не нравился Маллард и его методы. Хорошее знакомое чувство возвращалось к нему — неукротимое желание уничтожить все, что стоит на его пути. Теперь Маллард… Сэм сжал пальцы в кулак, думая о том, как приятно было бы сжать ими смазанную маслом шею Малларда.

И вдруг ему в голову пришла новая мысль. Разве бессмертный должен довольствоваться убийством? Теперь перед ним открывались новые возможности для мщения. Он мог подождать и наблюдать, как будет медленно умирать его враг, мог позволить ему состариться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});