Золотое дно. Книга 1 - Роман Солнцев

Натянув пониже на уши папаху, начальник стройки сумрачно шел между бетонными небоскребами, карабкался по вертикальным стальным лесенкам, спускался в блоки, в красноватый сумрак, к людям — здесь светили калориферы. А на «воле» вокруг шипел пар, выливалась вода охлаждения, рычали БЕЛАЗы, с трудом подъезжая к кранам и разворачиваясь. Глаза Васильева подмечали всё — и валяющиеся без дела каркасы шатров, и вновь неубранный кабель от «обратной лопаты» (так называют здесь экскаватор), и воду в длинной ямине, где пора бы начинать кладку здания будущей дирекции ГЭС.

Чем больше бесхозяйственности он видел, тем туже, казалось, закручивал в себе некий завод. Но всё это семечки, это всё потом!

Когда поднялся, наконец, на эстакаду, на самый ветер, то разглядел со стороны верхнего бьефа на сером льду несколько скрюченных от холода человек. И в одном из них узнал начальника штаба. Молодец, уже тут. Значит, бурят. Что же это такое нас ждет?

Но Васильев решил не отвлекать людей бессмысленными пока что вопросами… (Приписано сбоку: Да и кому в ХХI веке интересно?! — Л.Х. Далее вырвана страница.)

…принялся по прямому междугороднему телефону звонить в Москву, забыв, что там сейчас — четыре часа утра. Вспомнил об этом, когда уже трубку сняла жена.

— Алик?.. — Она, видимо, перепугалась, прекрасно зная, какой он обычно спокойный и точный человек. — Что-нибудь случилось?!

— Извини, — буркнул Васильев и минуту вспоминал анекдот повеселее, чтобы ее успокоить. — Приходит старый еврей к врачу… Ну, ладно, не буду, вечером расскажу. Слышал, в Москве мороз… как наша Светка? Как ты? Все нормально? Ну, молодцы. Ну, извини.

Он позвонил в Саракан, в авиаотряд. У них есть своя ледовая и снежная разведка, должны знать, какой нынче ожидается паводок. Но они пока что знали не больше, чем Васильев. Снегу много — он это и сам видел.

«Да и при чем тут паводок? Это еще когда будет!» — трещал пальцами Васильев. Он курил, одиноко сидя в громадном кабинете, смотрел в угол, где в чехле стояли три знамени и размышлял, чем может обернуться — в самом худшем, катастрофическом случае — неожиданный подъем уровня воды. Для семи тысяч рабочих. Для него лично. Потому что судьба ГЭС — вопрос стратегический, здесь собираются ставить алюминиевый завод, а это — авиация, оборона…

Вспомнил: на Дальнем Востоке время уже идет к обеду. Попросил Зейскую ГЭС. Начальника не было — улетел в Москву, а главный инженер — технарь, что он знает о воде?!

— Может, тает где?.. — кричал главный инженер в трубку. «Подо мной тает», — хотел усмешливо ответить Васильев, но юмор был бы, прямо скажем, не высшего сорта, и он промолчал. Поблагодарил коллегу, попросил не рассказывать никому (конечно, расскажет. И пускай. Может, кто из гидростроителей-стариков припомнит подобный случай?) и позвонил на Саяно-Шушенскую ГЭС. Ответил начальник стройки Агапов, мрачный и дотошный человек. Он долго расспрашивал Васильева и, наконец, признался:

— Хрен разберет… Может, плотина осела? У вас же выше нашей… бетон хреновый… давление… Нет?

Черт знает! Поблагодарив за сочувствие, Васильев вытер кулаком лоб и, старательно улыбаясь, вышел в приемную. Женщины — Люся и Марианна Михайловна — казалось, с испугом и жалостью смотрели на Васильева.

— В Москве тепло, я в своей шубе взмок, как в бане. Как вы тут?

— Чаю хотите? — тихо спросила Марианна Михайловна. Женщины, очевидно, были обижены, что он не захотел вчера отметить с ними свой приезд и награждение орденом, но Васильев уже забыл про вчерашний вечер и орден.

— Да, с лимоном, — ответил Васильев. С приклеенной улыбкой толкнул дверь напротив, но главного инженера не было на месте. Куда опять покатился колобок? Интриговать? Васильев подмигнул Люсе, крашеной в цвет соломы скромной девочке, и вернулся к себе.

Главный технолог в Ленинграде. Может быть, сегодня позвонит. А что он, собственно, может сказать? Там, в «Гидропроекте», мальчики и девочки в замшевых куртках и юбках, одинаково пропахшие сигаретами, устроят с улыбочками «ледоход» на макете. И докажут, что и в худшем случае плотина выдержит. Лед пронесется по гребенке. Нужно только убрать с пути механизмы.

Всего-то — убрать механизмы. А если плотина не выдержит? Макет макетом, а миллионы тонн давления? А если даже и выдержит? Сидеть потом, сложа руки, ждать лета, когда все оттает и станет ясно, что случилось с донными? Практически год потерянного времени, в переводе на деньги — сотни миллионов… А еще и позор, провал…

А телефоны на этажах Управления уже трезвонили. В прозрачных клавишах распределительного аппарата мигали лампочки, и Васильев самолично подключался к звонившим. Но странное дело, механизаторы и монтажники, бетонщики и взрывники спрашивали Титова и только Титова.

— Александр Михайлович?..

То ли не знали, что Васильев уже приехал, то ли пытались уязвить.

— Это Васильев, — сдержанно отвечал начальник стройки. — («Есть тут такой», — хотелось пошутить.) Да, спасибо. — Это они про орден. — Будем трудиться.

Наконец, прибыл, пыхтя, сам толстяк Титов. Два начальника долго молчали друг против друга. Марианна Михайловна занесла в стаканах с подстаканниками чай с ломтиками апельсина (лимона нет) и догадливо отключила телефоны.

Положение действительно было аховым. В рабочем городке слухи, паника. Как объяснить людям происходящее, пока не ясно. А делать вид, что все хорошо, глупо. Кроме этого, много иных неприятностей. Котельная стоит, в трех домах полопались трубы. В столовой № 5 отравились творогом рабочие, к счастью, все обошлось. Не хватает вагонов, людей, цемента, угля…

Александр Михайлович рассказал еще о том, что на Старый новый год радист в радиорубке оставил на час вместо себя приятеля, тот не знал, где приемник с усилителем, а где свободный аппарат, начал крутить ручку настройки, поймал иностранную станцию, и с полчаса все это транслировалось по поселку Вира и на котлован.

— Правда, в основном шла музыка… ничего особенного… — успокоил Титов Васильева. — Мы радиста наказали.

— Неужели всего три недели меня здесь не было?.. — хотел воскликнуть Васильев, но не стал ничего говорить. По привычке сострил. — Сравните выражения: «дурной сон» и «недурной сон».

Титов осклабился, уставившись в угол. Наконец, сипло проговорил:

— Артистов, что ли, пригласить? Пусть повыступают, повеселят народ.

— Уже приехала вчера одна кинозвезда. Мне сказали, требует шубу из соболей за выступление.

— Можно из Саракана, местных.

— На сараканцев могут не пойти. Избаловали нашу ГЭС. Чего только не писали: умные, прославленные. Теперь наши архаровцы потребуют как минимум Театр на Таганке.

Титов натужно покашлял, демонстрируя простуженные бронхи.

— А пригласить слабо?! Закажем самолет. Что мы, нищие?

Альберт Алексеевич долго смотрел на него. «А потом письмо появится с обвинением в растрате государственных денег».

— Нет, дорогой Александр Михайлович, дорого. Это сотня людей. Осветители, гримеры, багаж. Одни маски сколько весят.

— Какие маски? — озадаченно спросил Титов.

— Как какие? На лицах… — «Напрасно я ему коготки показываю». Васильев взял карандаш и принялся чертить на бумаге схему плотины с ее донными зевами.

Титов вытянул шею и озабоченно кивнул.

— Будем вытаскивать стройку. Сплотимся вокруг вас, — сказал он вдруг с совершенно серьезным видом.

Васильеву на миг стало весело. «Сплотимся. Пели когда-то так. В светлые времена».

— Сплотимся вокруг водолазов, — хмыкнул начальник стройки. — Но почему анархия, Александр Михайлович?! Треть техники стоит.

— Не выдержали морозов, — ответил Титов и, конечно, закашлялся.

— А каркасы шатров валяются, а говорили — нет шатров?! Доски лежат. Сортир там, что ли, собрались строить посреди котлована?! На семнадцатой пар гудит вхолостую. А жалуемся: холодно. Что же не экономим? Вот засунуть этот шланг с паром кому-нибудь… — Васильев нажал на кнопку, попросил секретаршу соединить с начальником УОС-2 (несуществующего пока объекта — будущего здания ГЭС). — Почему в яме вода?

— Мы качаем, а она выступает… — отозвался из динамика голос.

— Еще качайте! — «Я что, перед Титовым демонстрирую свою жесткость?» — Может, рыбой заткнется с той стороны! — повторил Васильев свою старую шутку.

— Насос слабый, только держит уровень.

— Возьмите у УОС — первого! Где Киреев? В Сочи?! Кто за него — дайте человеку два насоса. И без обсуждений! Почему не бетонируете? Никифоров!

Никифоров, заместитель уехавшего Киреева, тихий человек с длинным лицом, наверное, затравленно смотрел сейчас на говорящую электронику.

— Прискальные блоки трещат, — пробормотал он. — Бетон плохой… И охлаждение плохое…

— Воды вам мало холодной? — взвинтился Васильев. — Что вы тут как Анна Каренина под поезд лезете?! А ну-ка, Александр Михайлович, поехали к ним.