#Сталкер - Диана Килина

– Положи ладони, – прошептал в шею, прикусил затылок.

Послушалась, вдавилась руками в густой слой акрила на стене. Снова начал трахать – осторожно и бережно. Ладони скользили, оставляя дорожки; пальцы впивались в краску и оставляя глубокие борозды. Обхватил затылок и поднял голову – поцеловал, проникнув языком в рот, кружа им по моему языку.

Хрипло стонала, покрикивала. Просила не останавливаться – не остановился. Брал у стены, размазывая разноцветные художества моим телом, взял на диване – глубоко, больно, но сладко.

Оторвался от меня, я стояла на коленях, держась за спинку. Вздохнул совсем близко, очень близко, затем провёл языком по припухшей плоти. Вскрикнула, прикусила губу, запрокинула голову.

– Раздвинь ноги, – голос низкий, властный.

Сделала, как он сказал, напряглась. Начал лизать, посасывать, покусывать. Ахнула от удовольствия, порвала тонкую строительную плёнку ногтями. Провёл языком вниз, уткнувшись носом туда, куда ещё никто никогда не проникал. Вздрогнула, дёрнулась вперёд – страшно.

Застыл за спиной, а потом обхватил ягодицы руками, раздвинул и снова начал лизать. Но не влагалище, нет. Кое—что повыше. Замерла от такой дерзости, от непонятных ощущений, подумала, что умру от того, как резко горячие и холодные волны проходят по телу. Желудок сжался, по спине пробежала нервная дрожь.

Это неправильно. Не естественно. Я должна его остановить. Но последняя отрезвляющая мысль куда—то улетает, когда его язык проталкивается туда, туда, о Боже – туда. Не глубоко, но чувствительно. Приятно.

Я уронила голову на спинку дивана от острых ощущений. Краска на коже начала высыхать, противно трескаясь и стягиваясь. Но все мои нервы сейчас сосредоточились в одном месте, которое вылизывал мой мужчина.

Жадно. Будто голодный.

Он выпрямился за спиной, положил ладонь на поясницу и прогнул мою спину. Тело, словно не моё собственное, следовало за движением его рук. Обошёл диван встал передо мной, провёл головкой члена по губам.

– Открой рот, – хрипло, порывисто.

Открыла, взяла всю длину, начала жадно сосать. Влагалище сводило от пустоты, бёдра подрагивали, но сосала так, как будто делаю это в последний раз в жизни. Слюна стала густой, липкой, перемешанной с его предэякулятом и моей смазкой – кисло—солоноватая на вкус. Отстранился, погладил подбородок, наклонился и поцеловал в губы. Снова вернулся за спину – почувствовала что—то влажное на попе.

– Что ты делаешь? – спросила со страхом в голосе.

– Я не сделаю тебе больно. Ты знаешь это, – сказал уверенно, а затем начал медленно вводить член туда, куда по определению ему вход закрыт.

Вскрикнула, отстранилась – больно. Опять обманул. Он удержал, накрыл рукой мой клитор и начал кружить шершавыми пальцами. Мышцы расслабились за секунду, и он начал проталкиваться глубже. Боль ушла, осталось только неприятное ощущение – лёгкий дискомфорт, который сразу сменяется тяжестью в животе, когда он надавливает пальцем на клитор. Непривычно. Запретно.

– О. Мой. Бог, – выдохнула, когда он погрузился полностью.

Замер на секунду и начал плавно двигаться. Я чувствовала каждый сантиметр, чувствовала рельеф, выступающие толстые вены на его естестве – чувствовала. Это такое невероятное ощущение, что глаза заволокло пеленой. Он там, горячий, большой, длинный – и я чувствовала это.

Да, я извращенка. И отныне я полюбила анальный секс. Если говорить откровенно – он теперь будет в моём wish—листе пожизненно. На первом месте. Пусть сначала он, а потом всё остальное.

Мои стоны были громкими, отчаянными, пока от трахал меня. Я плакала от счастья – такое возможно, да. Выла, когда он вдалбливался на всю длину, когда он задвигался нетерпеливо и быстро. Вскрикнула, когда настиг оргазм – и это было долго. Я сжала его тисками, а он продолжал проталкиваться, и моя пятая точка словно читала шрифт Брайля – его рельеф ощущался так глубоко и явственно.

– Чёрт. Возьми, – проревел он за спиной, погружаясь глубоко, повалив меня на диван и вдавив лицом в подушку, накрытую полиэтиленом, – ДА!

Я улыбнулась, как дура. Сумасшедший. Псих. Он кончал во мне целую вечность. Вздрагивал, замирал, снова вздрагивал, протяжно стонал, если я двигалась навстречу. Как будто не мог остановиться, дёргал мои волосы и выжимал всё до предела.

Если существует Рай – то на Земле. С этим мужчиной.

Рухнул сверху, грудь на моей спине перекатывалась. Часто дышал, громко.

– Это было феерично, – пролепетал непослушным языком.

Я промычала в подушку, и он приподнялся, чтобы я могла повернуть голову. Выдохнула, вдохнула, зажмурилась.

– Люблю тебя, – сказала так же, как и он – невнятно, разморенная и уставшая, – Люблю.

20

И до войны

Мне не добраться никогда,

Моя безумная звезда

Ведёт меня по кругу

Би—2 «Серебро»

Так мы начали жить вместе. Конечно, не сразу – торопиться было некуда. Он показал мне свой дом, зазывал перебраться к нему, но я отказывалась – полюбила свою квартиру. Встречались у него, у меня, ходили в рестораны; Руслан дарил шикарные букеты, и конфеты птичье—молоко – мои любимые.

С той брюнеткой расстался задолго, как вернулся – не сложилось. Не обманывал – ни её, ни меня, честно сказал: «Люблю другую». Она поняла, отпустила – хорошая девочка, без злости и желчи.

Я знала это. Знала, потому что расспрашивала о нём общих знакомых – ненавязчиво. Собирала информацию о том, где живёт, чем занимается, чем увлекается. Каждая крупица: «Надёжный партнёр в бизнесе», «Ответственный строитель», «Золотые руки и светлая голова», такая незначительная для других, была для меня драгоценной. Сказали, что не женат и никогда не был – по телу приятное тепло разлилось. Поведали, странный – редко в кампанию девушек приводит – улыбалась, как дура. Потому что знаю, что ревнивый – для себя бережёт, с другими не делится, своим не хвастается.

Весной работал на объекте неподалёку от моего дома – забегал на обед каждый день. Я готовила, изучая кулинарные сайты в интернете, ни разу не подала на стол одного и того же блюда. Смеялся, что разбалую; я отмахивалась, моя посуду – ну и пусть. Заслужил.

Вечерами приходил уставший. Тащил за собой в душ, где брал меня – порывисто и жадно. Мылся сам, гладил руками моё тело – особенно ему нравилось намыливать волосы.

На полочках в ванной поселилась его тёмно—синяя электрическая зубная щётка и станок с гелем для бритья. Его парфюм – Dolce&Gabanna «The one» – всегда стоял с открытой крышечкой в прихожей, чтобы наполнять её ароматом. Возвращалась домой из магазина или с работы – готова была реветь от этого счастья – чувствовать родной запах, пропитавший стены.