Постскриптум (СИ) - "Anzholik"

— Иначе мы бы возненавидели друг друга. Ты меня за то, что удерживаю рядом, а я тебя за то, что пытаешься вырваться на волю. — Не с чем спорить. Аргументированно и по делу. Ведь так и было. Только прошло шесть лет. Две невинные жизни появились за это время. Двое детей, в которых кровь одного мужчины, но двух разных матерей. Это то, что никак не исправить. — Спи, вынести нам обоим мозг всегда успеешь, сейчас же просто дай себе отдохнуть. Я утром отвезу ребенка в сад, не буду тебя будить. — Куда-то в область шеи.

И я отказываюсь думать. И правда, успею. А в данный момент мне тепло и кайфово.

Реклама, господа. Продолжение следует.

Глава 9

В этом году народ не слишком балуется большими тортами. Все чаще поступают заказы на мелкие лакомства, которые требуют примерно столько же времени, зато денег приносят меньше. Кризис, мать его. И в стране, и в моем доме, да и в душе, что уж скрывать.

Думаю, не удивлю, если скажу, что все несколько изменилось после той ночи. Смотреть на бывшего мужа стало… некомфортно. Понимание, что он по-прежнему мне не безразличен и даже более того, убивает с каждым днем все сильнее. Выкорчевать изнутри растущие эмоции и чувства мне не под силу. Или я слишком устала, или попросту подсознательно этого не хочу. Сложно сказать.

Илья теперь получает каждый день перед сном звонок от отца. Они желают друг другу приятных снов и строят планы на последующие дни. Без моего участия или согласия. Это странно, но с другой стороны, то, что наше общение сократилось до минимума, немного облегчает мне существование. Но ключевое слово — «немного». Я скучаю. По рукам. По взглядам. По запаху. Скучаю по Леше. Запретно скучаю. Стыдливо. Мельком поглядывая на его общение с нашим сыном. Впитывая каждое его прощание или приветствие. И курю все чаще.

Кажется, ну прошло около двух недель. Ну подумаешь тогда пошалили малость… Тоже мне бурные страсти: недотрах на кухонном полу и взаимные обвинения. Только вот ощущения все еще живы. И вероятно, именно поэтому, когда подняв трубку на незнакомый номер, я слышу женский голос, наэлектризовавший меня от макушки до пяток, я чувствую сокрушительный прилив вины.

Лёля, Лёля, Лёлечка. Алексеева Ольга, черт его знает, с каким отчеством, начинает с места в карьер. Не раскачиваясь, без излишней плавности просто выливает на меня многотонную правду нашей долбаной жизни.

— Я все знаю, Ангелина. Остается только догадываться, каким образом вы собирались это скрыть. Но я все поняла с первой же минуты, как его увидела. — Долгая молчаливая пауза. Она прекрасно понимает, что сказать мне ей нечего. Ровным счетом, как и то, что извинений точно не услышит. — У Леши есть одна потрясающая особенность, за всю свою жизнь ни разу не встречала кого-то отдаленно на него похожего. Именно в этом. Он разговаривает взглядом. Или же выстраивает такую непробиваемую стену, которая упадет только посредством огромной силы эмоций. И вот… когда он пришел домой — стена упала. — Слышу тихое шуршание и детское бормотание на тарабарском, как я называю язык крохотных малышей.

— Тоска в его взгляде, задумчивость и закрытые глаза во время нашего, хочу заметить, регулярного секса — равносильны признанию. Я не знаю, чего ты добиваешься. Но что бы ты ни делала, просто прекрати.

Слышу, как пульс бьется в висках. Картинки благодаря отличному воображению всплывают и затапливают. Мне дурно. Нет, я знала, что он не монах. Да и с чего вдруг ему не выполнять супружеский долг, особенно когда хочется… Но, бля, это больно. Слушать ее уверенный голос с легким оттенком эмоций. Убийственно. И чертовски сложно описать, какая воронка сейчас закручивается у меня внутри. Однако, прилипнув ухом, я ловлю каждое слово. Зачем?..

— Когда-то давно, уже едва ли не полжизни прошло, ты бросила его. Удивительного мужика, непохожего и пусть неидеального, но, Лина, разве ты встречала лучше? Я нет. И я не отдам его добровольно. Захочет уйти — отпущу. Ветер не удержишь в руках, как ни пытайся, а сквозь пальцы он ускользнет. Да и насильно мил… Ты сама все знаешь. — Выдох. Она явно устала и сильно. — Но благословить и отправить к тебе? Нет. Абсолютно точно нет. Я собирала его по кускам после твоей выходки. Когда он напивался, гипнотизируя штамп о расторжении брака. Ему было так больно от твоего предательства. И выглядел настолько разочарованно… — Замолкает. То ли вспоминает. То ли хочет еще большего драматизма. — Я держала его руку, когда он рассказывал, что встретил сына. — Решила не развивать тему? Не захотела, чтобы я узнала подробности его состояния после нашего развода? Умно. — Я пришла на твой маленький семейный банкет, где было тошнотворно, начиная с тебя и заканчивая всем остальным. Господи, да мне хотелось искупать тебя в торте, который был шикарнее, чем на нашей с Лешей свадьбе. Но я и пришла, и вела себя достойно исключительно ради него. И мне пришлось наблюдать за его мучениями. За тем, как его рвет на части, и он хочет везде успеть и никого не обидеть, а по итогу делает хуже себе. Только себе. Распыляется… А зря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сглатываю. Вроде не мышь серая, чтобы вот так под веником сидеть. Но открыть рот и спорить? Ее слова разумны от начала и до чертова конца. Никогда не разговаривала с ней дольше двух минут, но не признать ее ум, гордость и самодостаточность невозможно. Оля сильная, едва ли не сильнее меня. И кажется мне какой-то альтернативной версией Леши, просто в женском теле, и, слушая ее, совсем не удивительна мысль о том, что неспроста они настолько давно и близко общаются… До женитьбы дообщались. И это не кажется чем-то странным. Как и то, что вряд ли там царит идеальная любовь и мексиканская страсть. Их семья держится на общих взглядах и комфорте. Как просто и жестоко.

— Илья заслуживает отца рядом. Каждый ребенок заслуживает двух полноценных родителей. И я никогда не стану на пути его единения с сыном. Только вот укладывать собственного мужа в твою постель или же закрывать на это глаза я точно не буду. Более того, я обращаюсь к тебе, как к женщине. Неужели тебе нужен мужчина, который готов изменить жене? Ты думаешь, что если ты пригреешь его у себя между ног, то не найдется после тебя еще одной, а потом еще и еще? Это его испортит раз и навсегда. Подобное запускает цепную реакцию. Так уж мужики устроены. И потому чаще всего щекотливые, назовем их так, вопросы решают их жены, матери, сестры… Женщины решают эти вопросы. А все потому, что мужчины по природе своей не настроены на моногамию. В вечном поиске приключений и ощущений. Я вообще порой задумываюсь, а умеют ли они любить? — Пауза. Снова. А по ощущениям кто-то сидит напротив и ведет чем-то острым по стеклу. Зубы сводит. — Молчишь. Не ожидала. Думала, что как минимум или пошлешь меня на три веселые, или же бросишь трубку.

— Смысл? — выходит хрипло. Даже слишком. Смотрю в одну точку, сфокусировалась и до рези в глазах, пока слезиться не начинают, только тогда моргаю. — Не согласиться сложно. Спорить? Нам не по пятнадцать и делить мужчину, пытаясь доказать свое красноречие и показать насколько подвешен язык, — глупо. Да и что тут делить? Он твой муж, Оля. Твой. Пусть у нас и одинаковые фамилии, но как ты и сказала, я сама от него ушла. Все просто.

— Ушла. Многие уходят, а потом годами рыдают в подушку, потому что дуры. А в твоем случае есть ребенок от него. Так что скажи мне, не скрывая и не увиливая, у вас был секс?

— Нет, — слышу со стороны свой голос. И ни единого мускула не дернулось. Секса ведь не было? Думаю, что то баловство на полу и еще один инцидент вряд ли потянут на ночь любви.

— Но что-то же было?

— Что-то было. — Пожимаю плечами, знаю, что она не видит. Но выходит само собой. — Если ужимки, как у школьников, можно считать чем-то. Чего ты от меня хочешь, Ольга? Закрывать перед его носом дверь я, разумеется, не стану. Причина тебе известна. Повисну ли я сама на его шее? Стопроцентно нет. — Хмыкает довольно громко. Пытаюсь представить ее выражение лица, но приходит все какое-то нагло-противное или, наоборот, отчаянно-дерзкое.