Его Кукла (СИ) - Горячева Ирина

— Стой на месте! — орёт из темноты таинственный силуэт. — И девка не пострадает!

Жалкий землянин! Человеческая мразь! Он прячется от меня под покровом вечера и тёмной улицы. Думает, его это спасёт…

Зрение ке-тари позволяет мне видеть не только лицо ублюдка. Но и нож в руке, которым он угрожает.

Скорее всего он наёмник. Вопрос лишь в том, кто и зачем его нанял?

— Тронешь её — убью… — цежу я сквозь сжатые зубы.

Мне до этой сволочи несколько шагов. Всего один рывок — и я сверну его тупую башку!

— Иди сюда, мелкая дрянь! — Он хватает Дарью за руку и тащит к своему замызганному корыту.

А я замираю на месте.

Впервые за всё время жалею, что у меня нет плети. Я вырубил бы гадёныша первым же ударом. Но с ним Дарья…

Похититель прикрывается ею, как живым щитом.

Малейшая ошибка сейчас может стоить ей жизни.

«Ну же, куколка, помоги мне, отвлеки его…» — прошу я мысленно, понимая, что она не услышит.

Моя девочка сопротивляется, как может. Но силы и возможности явно не равны.

И когда до аэромобиля им остаётся совсем немного, она каким-то чудом вдруг выворачивается из его рук и с размаху выплёскивает в глаза чай.

Имбирь, корица и кипяток обжигают кожу и глаза горе-похитителя.

— А-а! Су-ука! — роняя нож и окончательно упуская Дарью, он закрывает багровеющее лицо руками и с диким воем падает на колени.

Это даёт мне шанс, который я моментально использую.

Подскакиваю к ублюдку и рывком отрываю его с земли.

— Дарья, отойди к аэромобилю! — приказываю ей отступить на безопасное расстояние. Потому что не уверен, что наёмник был всего один.

Игнорируя мой приказ, Дарья в ярости бросается на похитителя и со всей силы врезает ему носком туфли по ноге.

— От суки слышу… — шипит она на него и готовится ударить снова.

— Дарья! — одёргиваю я её. — Делай, как я велел!

На этот раз Дарья хоть и нехотя, но подчиняется.

Вздохнув с облегчением, тащу пойманного гада чуть дальше в глубину проулка. Туда, где в полумраке стоит его спрятанный аэромобиль.

— Зачем ты следил за нами? — Наёмник не отвечает и только брыкается и визжит, как баба. Крепко держу эту сволочь и хорошенько встряхиваю, чтобы мозги встали на место. — Говори, или башку оторву!

— Мне приказали ждать вас. Следить. И когда будет момент, выкрасть… — Он показывает кривым дрожащим пальцем на Дарью. — Её.

Осознание того, что какая-то неизвестная мне тварь желала отобрать у меня мою женщину, взрывает остатки терпения.

— Кто послал тебя?! — рычу так, что вздрагивает и он, и Дарья. — Как узнали, где мы?!

Но эта паскуда молчит.

Ничего! Пусть молчит пока.

У меня и не такие партизаны говорить начинали.

— Ты знаешь, кто я такой? — хватаю его сзади за шею и медленно сдавливаю пальцами.

Зрение выхватывает прикрытую воротником татуировку. Четырёхлистный клевер и монета — символ группы наёмников, именующих себя «любимцы удачи».

И клянусь своими ушами, я знаю, кто нанял эту мразь и приказал похитить Дарью.

— Ты знаешь, кто я такой? — повторяю громче.

— Да, господин, — хрипит он. — Вы высший ке-тари…

— О, да-а! — Я даже испытываю некоторый кайф от того, как полыхает ужас в его глазах, когда он произносит последние слова. — Тогда ты знаешь, что я превращу тебя в фарш, если понадобится.

Он всхлипывает жалобно, но продолжает молчать.

Не внял моим угрозам. Ну, что ж!

Разворачиваю гадёныша к его аэромобилю, и спустя миг с размаху швыряю мордой о капот. Почти сразу же поднимаю, оставляя на грязной металлической обшивке влажные потёки крови.

— Повторяю вопрос. Кто приказал тебе похитить девушку?! Как узнали, что мы в клубе? — Делая вид, что вновь собираюсь долбануть горе-похитителя башкой о корпус аэромобиля, встряхиваю. — Ну?!

— Я не знаю имени заказчика. Клянусь, господин! — Он рукавом вытирает кровь, стекающую с подбородка, и лепечет, хлюпая разбитым носом. — Знаю только, что это женщина. Мы общались по галакому. Прождав два часа возле клуба «Вельвет», я позвонил и уточнил, уверена ли она в адресе. Она ответила, что информацию передал работник клуба. И что ему можно верить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну вот, видишь, высшие ке-тари не так уж страшны. — Я хлопаю его ладонью по щеке. — Хочешь сказать мне что-нибудь ещё?

— Я сказал всё, что знал, господин. Клянусь! — Он вяло качает головой. — Скоро комендантский час. Отпустите меня. Я никому не скажу…

— Разумеется, — киваю я и стремительным, бесшумным движением другой руки сдавливаю горло похитителя. А затем одним резким рывком ломаю ему шею. И пока он валится, злорадно добавляю: — Ке-тари не так уж страшны, если не похищают их женщин.

К счастью, он не успевает издать ни звука. Но на хруст ломающихся позвонков из своего укрытия выбегает Дарья.

Она застывает в паре шагов и в ужасе смотрит то на меня, то на труп у моих ног.

— Зачем ты убил его? Он ведь сказал всё, что знал.

— Он солгал, Дарья! Солгал, пытаясь спасти свою шкуру. Смотри, — присаживаюсь и показываю пальцем на татуировку в виде четырёхлистного клевера, прикрытого монетой. — Этот человек работал на Мадам Киру. Он наёмник, ворующий таких же как ты девочек для продажи на аукционе.

Дарья вздрагивает при упоминании об аукционе и, брезгливо морщась, отводит взгляд от трупа. Смотрит теперь только на меня.

— Ты знаешь, что ты снова?.. — Она очерчивает пальцем овал своего лица.

— Знаю, милая, — киваю я коротко. — Любой ке-тари может принимать такой облик. Твой отец оказался прав. И поверь, это меньшая из наших проблем.

Словно понимая, что я имею в виду, Дарья пересиливает брезгливость и показывает на наёмника.

— И что нам теперь делать? Бросим его здесь?

В ответ на её вопрос без особых усилий поднимаю с земли труп и взваливаю его на плечо. Если бы не превратился, сделать это было бы значительно тяжелее.

— Надо убираться отсюда. Пока не появился патруль или очередной похититель. — Придерживая тело, одной рукой открываю двери аэромобиля. — Садись быстрее.

Дарья послушно забирается в салон и прижимает к груди пакет с пончиками. А я тем временем открываю багажник и сбрасываю труп.

Спустя несколько секунд уже присоединяюсь к Дарье, набираю на приборной панели команду на взлёт. И наш аэромобиль медленно набирают высоту.

Внутри у меня по-прежнему всё колотится из-за страха за Дарью.

— Никогда больше так не делай! — Я просто не могу молчать. — Он мог убить тебя…

— Хорошо, я больше не буду, — заявляет Дарья язвительно. — Когда на меня нападут в следующий раз, просто расслаблюсь и разрешу сделать всё…

— Нет! — вырывается у меня само собой непроизвольно. — Я не это хотел сказать. Просто помни, что Призон не самый безопасный район. Впредь не отходи от меня дальше, чем на два шага.

— Позволь напомнить, Рисай. — Судя по лёгкой, едва заметной улыбке, Дарье явно льстит моя забота. Но признавать это она не собирается. — Вообще-то, я прожила здесь много лет. Я знаю Призон. И никто здесь меня не трогал! Пока не появился ты…

Я вывожу аэромобиль на линию аэротрассы, прилегающей к соседней улице, и поднимаю руки. Не желаю сейчас спорить.

Если не уберёмся и не избавимся от трупа, нас обоих ждут неприятности.

— На самом деле ты молодец, что не растерялась! — хвалю я Дарью. И эта похвала вполне заслуженная. — Как тебе вообще в голову пришло такое?

— Ну-у, мне показалось, тебе нужна была помощь, — как ни в чём не бывало, пожимает она плечами. — И я всё же испугалась. А в руках испуганной девушки сладости — это не только ценный подарок, но иногда ещё и опасное оружие.

Она смеётся тихонько. Только вот её смех вызван скорее откатом после шока, чем искренним весельем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я это чувствую.

С недавних пор я вообще стал чувствовать её, как будто она вторая половина меня самого. Подозреваю, это из-за нашей «парности», вызванной ритуалом Марты.

По крайней мере, я надеюсь, что моё нынешнее состояние и произошедшие изменения вызваны именно ритуалом. И очень надеюсь, что связь с Дарьей разрушится, как только я найду того, кто отдаст за неё жизнь.