Таинственный пруд (Том 2) - Виктория Холт

Наконец, открылась дверь и вышел доктор:

— Мистер Картрайт! Джастин тут же вскочил.

— Ваша жена сейчас спит и будет спать в течение нескольких часов. За ней нужно хорошенько присматривать, но миссис Боулз весьма опытна и знает, что надо делать. Поздравляю вас с рождением сына!

— Но я думал…

— Признаюсь, я сам удивлен! Я не считал возможным спасти обоих!

Полагаю, вашему сыну суждено стать весьма живучим мальчиком!

Мы с Джастином уставились друг на друга, потом он раскинул руки и крепко сжал меня в объятиях.

* * *

Эти дни запомнились мне как период полного счастья. Нам не оставалось ничего другого, как радоваться: то, что считалось потерянным, было нам возвращено. Морвенна была слаба, но нуждалась лишь в хорошем уходе. Что же касается сына, то он был здоровеньким малышом, и, похоже, ему не помешали некоторые трудности с появлением на этот свет.

Миссис Боулз распирало от гордости — по ее мнению, главной героиней события была она: она руководила всей операцией; она знала, когда посылать за доктором; она с самого начала знала, что в результате все будет в порядке.

Позже я зашла к Морвенне. Она лежала с сияющими глазами — красавица, довольная собой, а уж когда миссис Боулз подала ей ребенка, она стала выглядеть просто как мадонна.

— Я и не думала, что можно быть такой счастливой! Анжелет, ты должна немедленно написать моим родителям и сообщить им о том, что у них есть внук!

Я была слишком взволнована, чтобы говорить. Тогда, сидя на ступеньках, я вновь и вновь повторяла себе: «Как же я расскажу Пенкарронам?» А теперь оказалось, что все новости — радостные!

Тут же был Джастин, улыбающийся Морвенне и восхищающийся своим новорожденным сыном. Всем хотелось потрогать младенца, но миссис Боулз, как стойкий часовой, защищала его от всех покушений. Все были захвачены радостью. Это был великолепный день!

На следующее утро я первым делом направилась в комнату Морвенны. Миссис Боулз осталась в доме, собираясь присматривать за Морвенной до тех пор, пока это будет необходимо. Она спала в комнате, примыкающей к той, которую теперь стали называть детской.

Я сказала, что, когда Морвенна окрепнет, мы отправимся в Мельбурн, где купим колыбельку и детскую коляску. Еще я хотела купить игрушки. Морвенна рассмеялась:

— Пока ему не нужны игрушки, разве что-нибудь мягкое, чтобы прижимать к себе…

Я просидела возле нее чуть ли все утро, рассказывая, как мы перепугались за нее, как сидели и ждали всю ночь напролет…

— Вы все так любите меня! — сказала она.

— Бен Лэнсдон проехал десять миль глубокой ночью… и еще десять назад, с доктором Филдом!

— Я никогда не забуду, что он для меня сделал!

— Бог знает, что случилось бы с тобой, если бы не доктор, Морвенна!

Она тихо рассмеялась.

— Джастин очень рад ребенку!

Еще больше он рад за тебя! Знаешь ли, существовала проблема выбора… Был момент, когда доктор сказал, что может спасти либо тебя, либо ребенка…

— Я не знала этого!

— Джастин велел спасать тебя! Вот видишь, Морвенна, ты — любимая женщина!

Слезы появились у нее на глазах.

— Он, правда, так сказал, Анжелет? Я… иногда задумывалась… действительно ли он любит меня?

— Почему? Он когда-нибудь плохо относился к тебе?

— О нет, и всегда говорил, что любит меня, но я не могла всерьез поверить, что мужчина может по-настоящему любить меня!

— До чего же ты все-таки глупая, Морвенна! Ну, теперь ты знаешь?

— Я так счастлива! Вот здесь, именно здесь, я счастлива больше, чем когда-либо в жизни! Странно, правда? И чудесно?

Я согласилась с ней.

* * *

В городе была новая сенсация. Золото Одноглазого и Кэссиди исчезло, а вместе с ним Дэвид Скэллингтон. Должно быть, он украл золото и сбежал во время празднеств. Никто не заметил этого, а Одноглазый и Кэссиди спохватились лишь через двадцать четыре часа: им понадобились целые сутки для того, чтобы отоспаться.

Казалось, что Одноглазый и Кэссиди навсегда потеряли свое состояние, а Дэвид Скэллингтон был явно вором, так что рождение нового младенца во время тяжелых родов со счастливым окончанием временно отвлекло умы от ужасной судьбы, постигшей двух золотоискателей.

Все восхищались способностями доктора и миссис Боулз. Конечно, это было ее звездным часом. Она пребывала в Голден-холле, где была Морвенна с младенцем, а когда выходила на улицу, вокруг нее собиралась толпа, желавшая выслушать все подробности. — Рискованное это было дело! — говорила она. Доктор Филд спрашивает меня: «Миссис Боулз, ну что вы скажете на это?», а я ему прямо говорю: «Либо она, либо — ребенок!» А он говорит: «Вот этого я и боялся, миссис Боулз! Ну, ладно, будем стараться изо всех сил». И мы постарались, один Господь знает, как мы старались! Мы их обоих вытянули! Я боялась, что не выйдет, но нам удалось!

Я представила себе, как она еще долгие годы будет рассказывать эту историю, развешивая сахар или нарезая бекон в своей лавке.

Эту неделю мы провели в состоянии эйфории. Морвенне с каждым днем становилось лучше: счастье хорошо восстанавливает силы. Миссис Боулз распирало от гордости, а ребенок становился все крепче.

* * *

Морвенна долго выбирала имя для младенца и решила назвать его Патрик. Это было старым корнуоллским именем, и так звали ее прадедушку.

Можно было провести крещение в Уоллу, где практиковал доктор Филд, там была церковь со священником, но миссис Боулз сказала нам, что он приезжал сюда пару раз на похороны и на свадьбу, так что мог бы приехать и на крещение.

— Мы окрестим ребенка, когда он станет немножко постарше, — сказала Морвенна.

Было решено, что она останется в доме Бена, пока не окрепнет окончательно. Миссис Боулз тоже нужно было задержаться здесь, чтобы присмотреть за малышом. Она туманно намекнула на то, что хотя ей с доктором и удалось совершить чудо, но не следует надеяться на повторение. Я посчитала, что это разумно. Что касается миссис Боулз, то она была очень довольна, поскольку, находясь в ореоле славы, она тоже могла наслаждаться тем, что называла роскошью. К досаде Бена, я вернулась в свою хижину, заявив, что у меня нет никаких оснований задерживаться в этом доме. На самом деле я отчаянно боялась тех чувств, которые во мне вызывал Бен.

* * *

Это было для меня временем открытий: я училась узнавать людей. Раньше я судила о них по первому впечатлению, которое впоследствии оказывалось ложным. Дело в том, что люди — сложные существа, которых нельзя делить на плохих и хороших, не следовало также делать поспешных суждений и оценивать людей на основе мимолетних наблюдений.