Развод по-драконьи - Ольга Олеговна Пашнина

папа.

Захотелось обратно в камеру.

— Папа, что ты здесь делаешь? — устало спросила я.

Не осталось сил даже злиться. Я бы все отдала за мягкую теплую постель и чашку горячего чая. Спасибо тому, кто ввел правила отдыха для полетных команд. Даже несмотря на бурный выходной я еще успею отоспаться для нового рейса.

— Спасаю тебя и твоего мужа.

— Бывшего мужа.

Папа скептически хмыкнул.

— Даже не хочу знать, как вы в это вляпались. Пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы вас отпустили.

Я прикусила язык, потому что очень хотелось язвительно поинтересоваться, как он справился с давлением жабы: в последние годы отец очень неохотно расставался с деньгами. Их осталось катастрофически мало, и это тоже стало причиной моего выгодного замужества и невыгодного развода.

— Расслабьтесь, Огненный, — зевая, сказал Златокрылый, — получите все до последнего медяка. И сверху за хлопоты. Хоть я и не просил вас вмешиваться. Как вы, кстати, узнали, что мы с Квин здесь?

— Я сделал это не ради денег, Джулиан, а ради репутации моей дочери. Вы втянули ее в безобразный скандал. Что теперь делать Квин? Завтра все газеты будут трубить о том, что Златокрылый с бывшей женой устроили драку в баре. И как ей с этим жить? Как выйти замуж?

Мы с бывшим проявили удивительное единодушие: одновременно открыли рты и развесили уши. Папа как будто искренне переживал о моей поруганной чести. А еще внезапно стал слаб на память, потому как пять лет, проведенных мной вдали от всех, новая фамилия и самая низшая должность в онтексте репутации и личной жизни его как-то не волновали.

— Это ж надо так переобуваться в полете, — протянул Джулиан. — Два дня назад вы подкладывали под меня младшенькую, теперь беспокоитесь о том, не подумают ли плохо о старшенькой. Огненный, ну прекратите вы уже стесняться, признайтесь мне в чувствах, любовь — это прекрасно и возвышенно.

Папа слегка покраснел, но решил не сдаваться. Мы так и вышли из корпуса втроем, но я шла чуть впереди, и приняла основной удар на себя.

Едва мы оказались на улице, нас ослепили вспышки фотокристаллов, оглушил гомон газетчиков и парализовал их напор. Я так отвыкла от внимания репортеров, что испуганно отшатнулась и врезалась в грудь Джулиана, а он негромко выругался. Вот теперь мы точно окажемся во всех газетах. Наверняка успеем к утренним выпускам.

Я даже не стала сопротивляться, когда бывший схватил меня за руку и потащил обратно в корпус стражи, хотя и мелькнула мысль о том, что изображения нас, держащихся за ручки, точно не упустят и опубликуют с пометкой «Молния!».

Вообще газетчики обычно охотятся за актерами или политиками, никак не за наследниками древних фамилий и огромных состояний. Но Джулиан — исключение. Уж очень полюбился поклонникам сплетен красивый, богатый и невыносимый золотой мальчик. За его похождениями пристально следили, его пассий обсуждали, а выходки не оставляли без внимания. Не то чтобы Джулиан был против: он активно участвовал в светской жизни Лесного, занимался показушной благотворительностью и вкладывал деньги в громкие проекты, будь то спектакли, Дракониады или предвыборные кампании.

— И что? — хмыкнул папа, когда мы оказались внутри. — Это выход? Прятаться?

— Огненный, объясните-ка мне, что газетчики делают возле корпуса стражи, где по случайности оказались мы с вашей дочерью?

Надо отдать папе должной, он и бровью не повел.

— На что вы намекаете, Златокрылый?

— Да я не намекаю, я прямо интересуюсь, что за цирк вы устроили.

— Не придумывайте, Джулиан. Меньше всего мне хочется валять фамилию Огненных в скандале с арестом за пьяный дебош. От нее и так почти ничего не осталось. Лучше скажите спасибо, что у меня в друзьях есть ребята из стражи, если бы они не сообщили, что моя дочь с мужем попали в переделку, вытаскивать вас пришлось бы законникам «Драконьих Авиалиний». К слову, вы действительно скорее поверите в то, что газетчиков созвал я, чем в то, что кто-то из стражей решил подзаработать, слив им «огненный» сюжет? Или, может, придумаете, какие им дать комментарии?

— Я еще и должен комментарии давать?

Если это папа, то он неплохо все просчитал, стража действительно частенько за небольшое вознаграждение делилась с прессой подробностями происшествий, особенно если в них принимали участие какие-либо знаменитости.

— Только не говорите, Джулиан, что собираетесь позорно сбежать через окно. Не Квин устроила пьяную драку в баре, но сейчас именно моя дочь стоит рядом с вами и принимает участие в скандале. Неужели в вас настолько нет совести, что вы оставите ее наедине с алчущими свежей крови репортерами?

Мы снова открыли рты. Папа так и пылал праведным гневом, померяться заревом с которым мог только мой собственный. Значит, о репутации моей беспокоится?! Переживает, что мое имя будут полоскать газеты?!

— Пошли! — Я решительно схватила Джулиана за руку. — Дадим комментарии!

От неожиданности он потерял и дар речи и силу воли, потому что послушно поплелся за мной обратно на крыльцо. А может, ему просто стало интересно. Я еще ни разу не выходила из себя на публике. Папа перешел ту черту, за которой — как бы сказала покойная бабушка — на солнышке лежал мой хвост. И не просто перешел, а наступил на этот хвост и даже не извинился!

Когда мы вышли, газетчики наперебой заголосили:

— Господин Златокрылый, что послужило причиной ареста?

— Госпожа Огненная, вы вернулись к супругу?

— Джулиан, журнал «Сплетник Лесного», вы с Квин снова вместе?

— Господин Златокрылый, во сколько вам обошелся развод?

— Уважаемые газетчики! — откашлялась я. — Давайте по одному, нам сложно отвечать, когда вы все галдите.

Какой-то самый сообразительный паренек с ярко-розовым страусиным пером успел вперед всех. Перо было настолько длинным, что тыкалось в лицо позади стоящим, но газетчик будто не замечал недовольных взглядов и возмущенных шепотков.

— Что произошло сегодня? Почему вас арестовали?

— Небольшое недоразумение. Несколько клиентов ресторации в центре перебрали и грубо себя повели, Джулиан за меня заступился. Мы любезно согласились дать показания, чтобы нарушители не ушли от ответственности.

— Но у меня информация, что вы были среди арестованных…

— Об этом мне, к сожалению, ничего не известно.

— Так вы вернулись к мужу, Квин?

— Мы с Джулианом в разводе уже пять лет. Однако мы остаемся друзьями и коллегами.

Я сделала театральную паузу, с улыбкой посмотрев на слегка обалдевшего бывшего мужа, и продолжила:

— На самом деле, должна признаться, что никто не поддержал меня после развода так, как Джулиан. В то время, как семья от меня отвернулась, именно Джулиан помог мне получить образование и начать новую, не зависимую ни от