Во имя Рима: Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Этот замысловатый, пунийски хитрый ответ и неожиданный род лести тронули Сципиона, ибо выделили его из всего сонма полководцев как несравненного.{58}

Этот рассказ вполне может быть позднейшей выдумкой, к тому же его можно трактовать не только как скрытую лесть, но и как утонченное оскорбление.

Глава 3

ЗАВОЕВАТЕЛЬ МАКЕДОНИИ: ЭМИЛИЙ ПАВЕЛ

Луций Эмилий Павел (ок. 228 — ок. 160 гг. до н. э.)

«Я, — сказал консул, — сумею дать вам случай отличиться — это мой долг полководца; а вы вперед не загадывайте, ждите приказа и тогда покажите, какие вы воины».{59}

Хотя после 201 г. до н. э. Сципион достиг немногого и окончил свою жизнь в горьком уединении, начало II века до н. э. являлось временем больших возможностей для большинства сенаторов его поколения, достигших верховенства в общественной жизни Рима, в течение нескольких десятилетий. Тяжелые потери среди сенаторов в первых битвах с Ганнибалом ускорили подъем на политический олимп людей, которые достигли зрелости во время войны, и сильно уменьшили число выдающихся старых государственных деятелей, чей авторитет (auctoritas) обеспечивал им заметную роль в политической жизни Рима. Эти сравнительно молодые люди, наследники влиятельных семей или всадники, которых благодаря мужеству допустили в сенаторские круги, провели много лет в военных походах. Когда через несколько лет после победы над Карфагеном они достигли высоких должностей, и им поручили командовать республиканскими армиями, в их распоряжении оказались войска, в которых многие офицеры и солдаты были ветеранами Второй Пунической войны. Такое сочетание опытных командиров и ветеранов-подчиненных привело к тому, что легионы в течение последующих лет постоянно демонстрировали дисциплину и тактическое мастерство такого же высокого уровня, как при победах у Метавра, Илипы и Замы.

У армий и их командующих было достаточно возможностей проявить свою доблесть и мастерство. В испанских провинциях и в Цизальпинской Галлии войны велись почти постоянно.

Такие бои требовали немалых военных ресурсов от Рима, но не приносили славы полководцам. Самые впечатляющие победы после Второй Пунической войны Рим одержал над великими эллинистическими державами Восточного Средиземноморья, Александр Великий умер в 323 г. до н. э., не оставив после себя взрослого наследника, и его обширную империю вскоре стали раздирать на части его командиры, боровшиеся друг с другом за власть. В конечном счете появилось три знаменитые династии: Селевкиды в Сирии, Птолемеи в Египте и Антигониды в самой Македонии. Царства поменьше, такие как Пергам и Вифиния в Малой Азии, умудрились выжить на спорных территориях. В самой Греции сохранилось несколько независимых городов, среди которых выделялись Афины, но большинство других более или менее добровольно вошли в Этолийский или Ахейский союзы.

Хотя, язык государств греческого мира был общим, они никогда не стремились к политическому объединению, ценя прежде всего свою независимость. Единственное, что могло сплотить их на время, это необходимость объединиться для борьбы с более сильным врагом. Во время споров между городами, а зачастую и между группировками в пределах одного города, обычным делом считалось искать дипломатической и военной помощи у более сильных соседей. Эллинистические цари нередко призывали к себе в союзники одни греческие города, чтобы сражаться с другими, заявляя при этом, что они борются за свободу всех греков.

У Рима существовали дипломатические контакты с эллинистическим миром задолго до непосредственного военного участия в его судьбе. В 273 г. до н. э. он заключил договор о дружбе с Птолемеем II. В 229 и 219 гг. до н. э. республика вела войны с пиратскими правителями на Адриатическом побережье. Создание эффективного римского протектората на иллирийском побережье вызвало неудовольствие Филиппа V Македонского, который считал эту территорию сферой своего влияния. Вторжение Ганнибала в Италию и одержанные пунийцами крупные победы над римлянами дали царю возможность вытеснить незваных гостей и в 215 г. до н. э. он вступил в союз с Карфагеном против Рима. Это привело к началу Первой Македонской войны, поскольку римлянам каким-то образом удалось найти достаточно войск и средств, чтобы открыть новый театр военных действий в Иллирии и в Греции.

В этой войне не было больших, детально спланированных сражений, противники занимались набегами, устраивали засады и нападали на опорные пункты и города друг друга. Бо'льшая часть стычек происходила между союзниками обеих сторон, и когда Этолийский союз — на тот момент главный союзник Рима в этом регионе — заключил независимый мир с Филиппом V в 206 г. до н. э., у римлян не было сил продолжить борьбу. Через год военные действия официально закончились миром. После этого Рим сохранил своих союзников в Иллирии, но и царь удержал многие города, которые он захватил во время войны.

Подобный договор с уступками с обеих сторон, когда обе воюющие стороны сохранили еще немало сил на момент прекращения боевых действий, являлся обычным способом окончания войны в эллинистическом мире. Вмешательство нейтрального государства (в данном случае Эпира), чтобы побудить воюющие стороны начать переговоры, также было обычным делом. При этом противники Рима полагали, что республика окажется уступчивой на переговорах и, после страшных поражений в Италии, будет стремиться к миру любым путем. Однако, как уже говорилось выше, римляне перед лицом катастроф вели себя совсем иначе, нежели другие государства того времени. Их понимание боевых действий было совсем иным. Рим заканчивал войну, когда республика диктовала условия мирного договора разбитому противнику, подчиняя его своей воле. На данном этапе Рим готов был временно уступить и вести переговоры с Македонией как с равной, чтобы выиграть борьбу с Карфагеном. От того, что царь без всякого повода напал на Рим в то время, когда Ганнибал поставил республику на грань полного поражения, римляне могли испытывать только горечь.{60}

В 200 г. до н. э. — к этому времени еще и года не прошло после поражения Карфагена — Рим откликнулся на призыв Афин помочь им в борьбе с Филиппом V, объявив последнему войну. Победа во Второй Пунической войне дорого обошлась Риму и его союзникам в Италии. Потери были огромными, и большей части взрослого мужского населения пришлось пробыть много лет на военной службе без перерыва. Необходимость оплачивать, кормить и нередко снаряжать беспрецедентное число легионов опустошила казну республики. Почти десять лет грозные армии противников вели кампании в Южной Италии, забирая зерно и фураж или уничтожая урожаи и стада, сжигая поселения, убивая или обращая в рабство население. В наиболее пострадавших регионах на восстановление сельского хозяйства требовалось значительное время. Вся Италия была истощена, ей было необходимо время, чтобы придти в себя.

Эти настроения побудили центуриатные комиции[14] отклонить предложение консула Публия Сульпиция Гальбы «об объявлении войны Филиппу и подвластным ему македонянам, поскольку нарушили договор и напали на союзников Рима»{61}. Подобное нежелание воевать было исключительной редкостью. Перед вторым собранием Гальба обратился к гражданам и сделал все, чтобы убедить римлян в том, что Филипп V — их подлинный враг. Он упомянул, как легко будет македонскому флоту высадить армию на берега Италии. Он подчеркнул необоснованность спокойствия, заявляя, что, если бы римляне дали отпор Ганнибалу и всем Баркидам в Испании, вторжение в Италию никогда бы не произошло. Рассуждения консула задели слабую струнку в душах его слушателей, поскольку на этот раз подавляющее большинство проголосовало за войну.

Вторая Македонская война (200–197 гг. до н. э.) поначалу развивалась по той же схеме, что и Первая: небольшие бои и стычки. В обоих конфликтах Филипп V проявлял изрядный талант, руководя, маленькими отрядами, часто сам возглавлял атаки с копьем в руке в лучших традициях Александра Великого. В 199 г. до н. э. он укрепил долину, где между горами протекала река Аой, и расположил метательные орудия на этой очень сильной позиции. Римский командующий стал лагерем на расстоянии пяти миль, но не пытался пробиться через долину. На следующий год командование получил один из новых консулов, Тит Квинкций Фламинин. Ему было всего лишь тридцать лет, и он, будучи моложе, чем положено по закону для занятия столь высокого поста, победил на выборах главным образом благодаря своим заслугам на войне с Ганнибалом. После того как Фламинин не смог ничего поделать с этим оборонительным рубежом, местный союзник прислал проводника, который помог римской армии обойти позицию неприятеля с фланга. Македонцы понесли серьезные потери, но основную часть своего войска смогли увести.