Никогда не смотри через левое плечо - Рене Маори

Пока жена сидела в парикмахерской, Ленни, подхватив на руки Магги, исследовал лавку, торговавшую игрушками. Вышли они оттуда довольные. Магги крепко обнимала синюю улитку на больших желтых колесах, а Ленни тащил в свободной руке коробку с роскошной куклой. Обнаружив неподалеку скамейку, они расположились на ней и принялись катать улитку, дергая ее за веревочку.

Поэтому когда Алекс вышла из парикмахерской они ее не заметили, а если бы и заметили, то не узнали бы. В двери парикмахерской зашла домохозяйка, а вышла – дама. Она сделала короткую стрижку и выкрасила волосы в золотистый цвет, совсем такой же, как у героини прочитанной накануне книги. Нельзя сказать, чтобы все это ей не шло, но она стала другой. Даже вечно растерянный взгляд серых глаз стал глубже и увереннее. Ее ногти были тщательно подпилены и покрашены перламутровым сиреневатым лаком.

– Красота! – Воскликнул Ленни, вытаращив глаза.

– А теперь за одеждой, – томно произнесла Алекс. – То, что на мне – ужасно.

И она провела еще два восхитительных часа в магазине одежды, где позволила себе приобрести малиновую блестящую блузку точь-в-точь того самого цвета, каким было написано название романа.

Усталая Магги давным-давно спала, когда они вернулись домой. Но Алекс, несмотря, на усталость, чувствовала лихорадочное возбуждение, словно человек, проспавший двадцать лет, и вдруг проснувшийся в давно изменившемся мире. Она приказала Анне достать бутылку шампанского к ужину.

Ленни не верил своим глазам, наблюдая, как привычная и домашняя Алекс в мгновение ока превратилась в светскую львицу, уверенным голосом отдающую приказания слугам. Куда подевалась та милая серая мышка, беззвучно шныряющая по дому?

К ужину она вышла в декольтированном платье того глубокого синего цвета, каким бывает небо перед самым наступлением ночи. На шее у нее переливались сапфиры бабушки Елизаветы. Все было бы прекрасно, если бы Ленни не насторожил ее взгляд. Широко открытые глаза смотрели в никуда, в какие-то никому не доступные дали. Изящно накрашенные ресницы и красиво подведенные брови придавали взгляду оттенок рассеянной презрительности.

Теперь в доме все переменилось. Трапезы происходили в одно и то же время, уборка дома – строго по расписанию. Анна сумела нанять новую горничную и няньку. Горничная носила романтическое имя Нора, традиционное для героинь любовных романов. Поэтому Алекс встретила ее с заметным удовольствием, хотя в самой женщине не было ничего романтичного. Это была топорная особа, с плоским лицом и маленькими, вечно воспаленными глазками, светлыми настолько, что они казались белыми. Она была небольшого роста и макушкой доходила Алекс только до плеча. Впрочем, дело свое она знала, и вскоре дом мог соперничать с каким-нибудь музеем. Алекс прекрасно справлялась с новой ролью богатой хозяйки. Новая прислуга слушала ее приказы, как откровения свыше, беспрекословно выполняя любой ее каприз. В комнатах витал запах воска, а мебель была расставлена по местам с безукоризненной точностью. Одним словом, это был идеальный дом для идеальной семьи.

Приехала и новая нянька – Маргарита Бонне. Эта чернявая девица имела примесь французской крови, чем очень гордилась. Впрочем, что же еще оставалось бедняжке при такой внешности? Близко посаженные друг к другу карие глаза можно было принять за карнавальную полумаску, а крючковатый нос и выдающийся подбородок, казалось, стремились соединиться в вечном объятии над тонкогубым большим ртом. Зато сердце у нее было доброе. Как принято говорить в таких случаях: «Он урод, но зато очень хороший человек».

Таким образом, Алекс в мгновение ока оказалась избавленной от бытовой рутины, и уйма свободного времени только подстегнула ее лихорадочную активность.

Однажды вместе с ворохом газет и рекламных листков горничная принесла письмо. Письма семье Карми приходили редко – ни к чему такая роскошь и атавизм, когда есть телефон и Интернет. Но это письмо было особым. Сам мэр уведомлял, что в преддверии Нового года состоится костюмированный бал-маскарад для лучших людей города. Само собой, семейство Карми принадлежало к лучшим, ведь в наше время ценность человека определяется не его личными качествами, а размером капитала на счету.

Алекс никогда в жизни не бывала на таких балах, если не считать елок в доме родителей, где ее неизменно наряжали снежинкой. Предстоящее празднество целиком и полностью завладело всем ее существом. Она уже представляла себя таинственной незнакомкой в объятиях загадочного незнакомца, который кружит ее в танце и что-то страстно шепчет на ухо.

Наняли портниху из города, которая целых две недели шила роскошные костюмы для Ленни и Алекс. Бал готовился только для взрослых, что очень задевало Фила, который давно уже считал себя взрослым или, по крайней мере, не глупее их. Его совсем не радовал праздничный вечер в школе и Рождество в кругу семьи. Рождество Карми праздновали традиционно, хотя Ленни был атеистом, а Алекс вспоминала о своем католическом происхождении лишь на праздники. Это Рождество обещало стать самым прекрасным в их жизни. Из гостиной вынесли всю лишнюю мебель и установили елку до самого потолка. Обитатели дома с восторгом встретили появление двух больших ящиков с игрушками и мишурой, хотя Фил утверждал, что на третьем этаже нашел коробку с прелестными старинными игрушками. Но Алекс желала всего нового, считая, что чужие рождественские украшения могут навлечь несчастье.

Фил все-таки установил в своей комнате небольшую искусственную елку, на которой сияли тончайшей работы стеклянные кувшинчики, снежинки и даже цветы с прозрачными лепестками.

На Рождество были приглашены все немногочисленные друзья дома – Анна и Арчибальд Торны и Иштван Беркеши. Домоправительница ради такого случая разоделась в желтое шелковое платье, туго стягивающее ее пышные телеса. Она корчила из себя светскую даму и складывала губы куриной гузкой. Доктор Арчибальд был как всегда прост, и с наслаждением вел с Ленни нескончаемые разговоры о медицине. Торны преподнесли розовый пластиковый стульчик Магги, шарф Филу и огромный торт всем остальным. Беркеши оказался более изысканным. Он принес с собой роскошный альбом художников Возрождения для Фила, а для Магги – тоненький золотой браслет.

– Что вы, – смутилась Алекс, рассматривая выгравированное имя дочери, – она еще так мала.

– Подрастет и будет его носить, а заодно и вспоминать старого дядю Иштвана, – подмигнул венгр.

Но наибольший фурор произвели две старинные бархатные полумаски, украшенные стразами и золоченой бахромой.

– Вы ведь собираетесь на маскарад, – сказал Иштван, протягивая пестрые свертки Алекс и Ленни, – вот я и взял на себя смелость… Кстати, я тоже получил приглашение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});