Сказки Королевства (СИ) - Добрынина Елена

Какая несусветная чушь! Сил больше нет читать, — Мэб перелистнула пару страниц библиотечной книги и сразу перешла к вопросам.

«Почему боги оставили мир и что, по вашему мнению, они делают сейчас?».

Почему-почему… Да потому что они безответственные и необязательные создания. Скучно им стало, видите ли! Так придумали бы себе занятие. Вот сент Андалон — их старый сотник — разве оставил бы когда-нибудь своих ребят по такой смехотворной причине? Это же форменное дезертирство. Да и сама Мэб… разве бросила бы парней? Что она за десятник была б после этого? Скучно… Кому скучно — тот бездельник. У них такое быстро лечилось — два наряда вне очереди, глядишь, и прошла, скука-то… Эхх… Мэб вздохнула, отгоняя приятные воспоминания, и снова уставилась в страницы учебника, век бы его не видать.

Ну вот на кой ей, боевому магу, разведчице, почти год продержавшейся в зоне боевых действий, вся эта макулатура? «Мифы древних эльнов», «Культурные особенности народов Королевства» и прочие истории искусств… Но приказ начальства есть приказ начальства. Адаптация к мирной жизни, будь она неладна. А ведь как все хорошо начиналось… Взгляд Мэб затуманился.

Вспомнилась ей та нескладная долговязая девица, какой она впервые предстала перед приемной комиссии столичной Военной Академии. Пятеро суровых мужчин в форме изучающе смотрят на нее. Она, хоть и волнуется до жути, подбородок задирает повыше, вытягивается в линию и молча ждет, пусть себе изучают.

— Н-да, — озвучил общее мнение тот, что сидел по центру. — Ну, госпожа Мэйбэль Фринн, что прикажете с вами делать? Экзамены вы сдали достойно. Но барышне на боевое отделение… — он с сомнением покачал головой.

— Я сдала все нормативы, — напоминает она, хмуря светлые брови. А чего ей это стоило — это ее личное дело.

— По нижней границе нормы, — бодро сообщил полный пожилой мужчина, сверившись с ведомостью.

— Но сдала! — отрезала Мэб.

— Зачем вам на боевое? Женихов искать? Так они и и на других отделениях имеются, — с обидным снисхождением осведомляется статный подтянутый господин, скорее всего из аристократов.

Такой клеветы она не стерпеть не может. Пальцыcами сжимаются в кулаки, подбородок выпячивается еще больше.

— Никак нет. Хочу служить Королевству и сражаться с его врагами.

Тот, что в центре хмыкает, какое-то время еще изучает лежащие перед ним страницы, и выносит вердикт:

— Ну что ж, пробуйте. Но потом не жалуйтесь.

А секретарь потом шепчет по секрету, что не была б она сиротой — ни за что не взяли бы.

Дальше Академия, боевка. Поначалу сложно до зубовного скрежета. Бесконечные тренировки, пробежки с тяжеленными сумками, полосы препятствий в любую погоду, поединки с однокурсниками (на которых ей сильнее всех доставалось… и не потому, что парни лютовали, просто она одна девчонка во всей группе, а работать вполсилы запрещается). И подначки постоянные («это тебе не в пяльцах вышивать», «бабам тут не место»). И Мэб думает, что тяжелее этого ничего быть не может, дуреха, и злые слезы от боли и обиды льет по ночам тихо, в подушку. Но учится, не переводится. Плетется, правда, в самом конце, но держится. Обзаводится прозвищем — Оглобля. Похожа, что уж там — высокая, тощая как хлыст, с широкими для девицы плечами, волосы льняные обрезаны коротко, как и у всех мужчин-военных. Понятное дело, что как девчонку ее и не воспринимают, хотя ругаются при ней, почему-то не так ядрено.

К четвертому курсу из вечно отстающих она переходит в разряд крепких середнячков. Однокашники, наконец, признают ее ровней, а преподаватели — достойным боевым магом. А в год выпуска случается конфликт на западных границах, что рядом с Туманной Стеной. Из Тумана прет. всякое. Весь их курс туда и перебрасывают, к сенту Андалону под начало.

Мэб хмыкнула, вспоминая, как досадливо морщится бывалый сотник на нее глядючи и спрашивает требовательно: «Что, мужики у вас закончились что ли, что вы мне баб сюда шлете?». А после все пытается ее куда попроще пристроить — в кашевары, например. А если с заданием отправляет, то уж точно в самый тухлый квадрат, где отродясь ничего не происходило.

Вот и в тот раз он направляет группу Мэб прочесывать дальние от Стены территории. Парни довольны — раз уж ее к ним приставили, значит, работка предстоит несложная. Кто ж знал, что именно там один из полоумных фанатиков устроил себе схрон и несколько гнезд туманников припрятал в разных точках! До этого и подумать не могли, что тварей этих можно разводить, что коз твоих. И не просто разводить, а еще и натаскивать. Вот и получилось вместо прогулки настоящее пекло.

Мэб морщится. Первый бой не забыть никогда. Сколько не тренируйся, не настраивайся, когда все начинается по-настоящему, тут-то и понимаешь… многое понимаешь. Когда встают вокруг твари, когда вспухает земля от их туманных щупалец, и смертельной захлестывающей волной летят сверху магические заряды, когда кричат от боли товарищи, воздух пропитывается кровью, и смерть так близко, что слышно ее холодное, завораживающее дыхание… Тогда все слои, все роли шелухой с тебя слетают, осыпаются в пепел. Мужчина ты или женщина, старый или молодой, знатный или не слишком… Все не важно. Все, что ты о себе думаешь и все, что о тебе думают — не важно. Только одно имеет смысл — какой ты на самом деле. Не узнаешь, пока не окажешься там.

Мэб узнает. Что смерть не всегда во зло, а надежда — во благо. Что в центре огневого шторма способна мыслить холодно и четко. Что убивать не сложно, если перед тобой враг. Что она сильнее, чем думала, иначе не выволокла бы с поля боя на себе двоих парней. После этого дня никто больше не называет ее Оглоблей. А когда сент Андалон в следующий рейд ставит ее десятником, ни одного бойца не находится, кто бы был против.

Так она и провела там почти год. Если не считать того времени, что после ранения на восстановление положено. Туманник ей чуть руку не схарчил, думали — все, отнимать придется. Но, спасибо целителям, вылечили. И она тут же отправилась обратно. Сент Андалон только головой качает: «Едва отлегло, снова в строй? Удача — она, знаешь ли, не бесконечная». Уж кто бы говорил. И все неплохо шло, угораздило ж ее так подставиться. Кинулась парнишку спасать, которого туманник грыз, хотя видно ж было, что уже поздно. И желторотик сгинул, и самой не поздоровилось — тварь своим щупальцем призрачным насквозь ее прошибла. Выжила Мэб каким-то чудом. Сначала в поле, затем, когда ее нашли, в лазарете. Две недели без сознания лежала, потом еще два месяца на реабилитации. Раны целители подтянули, а вот всю тьму извлечь не смогли, так под сердцем сгусток ее и остался. Магию ей применять запретили. Дар-то при ней остался, но есть риск контуры перенапрячь, и тут уж ее ни один лекарь или целитель не спасет. Ну и со службы ее списали, понятное дело. Кому нужен такой вояка.

И вдруг оказалось, что в этой новой жизни Мэб места нет. Все, что она умела, на что тратила свои годы — все было там. А здесь — пустота. Если бы не эйяр Сарион, глава военной академии, то совсем худо пришлось бы. Он вызвал ее к себе, осмотрел цепким взглядом, в котором не было ни капли жалости и выдал:

— Паршиво выглядишь, Фринн. Отставить уныние. Пойдешь к нам, детей учить. — Он не спрашивал, ставил перед фактом. Знал, что ничего лучше сама Мэб не придумает. — Только голову в порядок приведи сначала. Вот держи.

Он поставил росчерк на каком-то листе и протянул его девушке. Она пробежала бумагу глазами и замерла в удивление.

«Направляется на дневное обучение по специальности «Культурология».. Что это за шуточки..?

— Исполнять! — гаркнул Сарион, и тэн Фринн щелкнула каблуками прежде, чем успела задать хоть один вопрос.

Ну и вот, сидит, исполняет. Чтоб эта культурология со всеми мифами прямо за Туманную Стену и провалилась. Одно радует — получать диплом от нее никто не требует, год- другой помучается, и можно в Академии детей учить. Хоть чем-то полезна будет. А вот то, что эйяр Сарион взялся ее каждые две недели к себе вызывать — это ей совершенно не нравилось. Ладно бы просто слушал отчеты по обучению, так он еще распоряжения… ну очень сомнительные отдавал. То к мозгоправу сходить (Мэб ходила, да результата никакого не почувствовала). То посетить музей искусств. То купить и носить нормальную женскую одежду (чем его форма не устраивает, девушка не поняла: чистая ж, новая, все по уставу). И именно последнее его распоряжение виной тому, что сейчас в читальном зале библиотеки Мэб мало того, что маялась бесполезной мифологией, так еще и делала это в раздражающих бабских тряпках.