Всё или ничего (СИ) - "niki123"

Тем временем на палубе стояла почти вся команда, состоящая из двадцати семи человек, включая капитана. Напротив них стоял другой капитан со своей командой. Противников было явно больше. Человек сорок. Или немного меньше. А паруса уже спустили. Оба корабля не трогались с места.

- Что вам нужно? - громко спросил капитан “Летящего ветра”.

- Ничего особенного. Просто корабль ваш осмотрим и все. Наследника Дакара ищем, - последовал громкий ответ. Говорил огромный альфа, он низко держал фонарь, и лица было не разобрать.

- Ничего о нем не знаем. Мы везем только одного господина. А что, наследника потеряли?

- Сбежал, паршивец, - капитану послышалась в голосе альфы усмешка. - Вы нам корабль дайте осмотреть, и мы вас отпустим. У меня приказ, знаете ли.

- Понимаю. Но мой хозяин будет недоволен. Он спит в своих покоях.

- Сожалею. Мы не надолго.

- Ладно, - крикнул капитан, затем нормальным голосом обратился к команде, - Помост дайте.

- Капитан, - негромко сказал старый Билл, - не надо их пускать. Странные они.

- Если не пустим, то наведем на себя подозрение. Они посмотрят и уйдут. Мальчишку где-то спрятали. Сам даже не знаю где.

Эдмунд в это время напряженно пытался понять из криков, расходившимся эхом, о чем идет речь. Но взгляд его упирался в борт корабля, даже названия было не разобрать. Странно. Обычно все разборчиво написано. А то и за пиратов примут.

Матросы положили две длинные доски. Они были довольно узкими, ровно на ширину стопы. Но для бывалого моряка это было привычным делом. Капитан корабля первым ступил на доски. Шаг за шагом, и он оказался на палубе “Летящего ветра”, как и остальные семь человек. Все были массивными, высокими. Вооружены до зубов.

Старый Билл внимательно смотрел на странного капитана, на его многочисленную команду и корабль. Что-то ему не нравилось.

Восемь человек обследовали палубу, потом Эдмунд услышал, как сапоги топают по лестнице. Он взъерошил волосы и вышел в коридор.

- Что происходит, господа? - недовольным голосом осведомился Эдмунд, приготовившись разыгрывать спектакль, - Кто вы?

Но альфы ему не ответили. Они не знали валлирийского. Эдмунд смерил их презрительным взглядом, и поднялся на верхнюю палубу, где стояли матросы и два капитана.

- В чем дело, капитан? - спросил омега, подчеркнуто не смотря на незваных гостей. - Почему мы стоим? Кто эти… господа?

На его голос второй капитан обернулся и поднял фонарь. Эдмунд внутренне ужаснулся, рассмотрев его габариты. Крупнее Эрика. Даже Арчибальда крупнее. На вид лет тридцать пять. Или сорок. В темноте не разобрать. Смуглое от загара лицо, нос с горбинкой, по-мужски крупный рот и челюсть в целом. Не брился несколько дней или неделю. Волосы закрывали мочки ушей. Черты лица крупные, грубоватые. Красотой тут и не пахло. Только альфой.

Самым запоминающимся были глаза. Они были разными. Один бледно-голубой. Другой зеленый. Странные глаза смотрели на омегу в упор, будто прожигая насквозь.

- Простите, мой господин, - сказал капитан, добавив в голос побольше подобострастности, - Наследник из Дакара сбежал. Эти господа его ищут.

- А я тут причем? - надменно осведомился Эдмунд. - Я даже в глаза его не видел. Извольте представиться, капитан, - обратился к альфе с фонарем омега. Почему-то он сразу понял, что капитан именно он. - И назовите свой корабль, чтобы я мог все высказать вашему начальству. А то у вас даже название написано неизвестно как.

- Название? - оторопело спросил Билл, и глаза его странно расширились. - Пираты! - заорал он, надрывая глотку.

Через секунду в ней оказался кинжал, выпущенный капитаном. Билл упал замертво. Раздались крики, матросы похватали оружие, которое было при них, и бросились в бой на противника. Пираты с корабля заорали, в небо взмыли абордажные крюки, которые тут же зацепились за борт.

Эдмунд первым делом вытащил кинжал, вокруг него начала разворачиваться настоящая битва. Матросы отбивались от бандитов, успевших перелезть по веревкам, одновременно пытаясь перерубить канаты абордажных крюков. Омега видел, как Мармосет, выхватив слегка загнутую саблю, обрубал канаты. Некоторые падали в воду, но кто-то умудрялся зацепиться за борт, и перелезать на палубу. Какой-то громила обрушил на спину хрупкого по сравнению с ним Мармосета палицу, и парень упал на палубу, закричав от боли.

Он его крик потонул в общем гвалте. Вдруг чья-то сильная рука перехватила Эдмунда поперек талии. Голос что-то произнес над ухом. Эдмунд полоснул кинжалом по руке, мужчина выпустил его, и омега упал на палубу. Быстро вскочил.

Перед ним, растопырив руки, стоял пират, готовый к прыжку. Он ухмыльнулся, увидев кинжал в руке Эдмунда. Омега слегка согнул ноги, как учил его Мирт. Сознание будто отключилось, кровь бешено неслась по венам. Альфа бросился на парня, стараясь сбить с ног, но тот отпрыгнул в сторону, не задумываясь. Альфа схватил его за плечо, омега упал на спину, мужчина прыгнул сверху, и парень одним движением, единственным, которое он знал, вонзил кинжал под ребра пирату. Тот странно выпучил глаза, и как-то обмяк, буквально пригвоздив Эдмунда своей тушей к палубе. Кровь хлынула из раны, перепачкав рубашку омеги, но тот этого не заметил, стараясь как можно скорее спихнуть с себя мертвеца. Едва ему это удалось сделать, он с трудом поднялся на ноги.

Капитан пиратов обернулся, какой-то матрос сильно порезал ему плечо, альфа с рыком размахнулся и наотмашь ударил того по шее мечом. Эдмунд заметил взгляд пирата, и сглотнул, тут он в ужасе шарахнулся от палицы громилы, который атаковал капитана. Разноглазый пират двинулся на Эдмунда. Тот стремглав побежал по палубе, перепрыгнул чье-то мертвое тело, но не обратил на это внимания, и скрылся в коридоре, направляясь к трюму, где его ждал Шало.

В темноте он едва-едва прошмыгнул мимо дерущихся, задел кого-то клинком вскользь, он побежал по второй лестнице, нога соскользнула с дерева, и омега отсчитал спиной все ступеньки. Какой-то пират грубо ухватил его за плечо и поднял. Эдмунд ударил его кулаком в переносицу, но тот увернулся и отвесил парню такой удар в живот, что тот вскрикнул, и его согнуло пополам от боли.

Он хватал ртом воздух, держась за живот. В ушах зашумело. На шум из бочки выскочил Шало, которого тут же повалили на пол два бандита. Вернее один держал барахтающегося подростка, который лягался как дикая лошадь, даже попал альфе в глаз ботинком, от чего тот сильно приложил парня головой об пол. Второй бандит связал Шало, и двинулся к Эдмунду. Тот разогнулся усилием воли, но пират просто перехватил его поперек туловища и несильно швырнул на пол, а затем принялся связывать руки.

Бандиты взвалили парней на плечи, и понесли наверх.

Эдмунд брыкался изо всех сил, но высвободиться было совершенно невозможно. Руки сильно заломили за спину, и теперь они отзывались тупой болью, ноги альфа крепко прижимал к своему телу. Тогда омега исхитрился и укусил мужчину за ухо. Тот взвыл от неожиданности и бросил Эдмунда на пол. Но тут же опять ударил в живот, и взвалил обратно. У Эдмунда от боли помутнело в глазах.

Вынесли наверх и бесцеремонно швырнули на палубу. Сквозь пелену Эдмунд различил еще немногих сражающихся парней. Но силы были явно неравными. На палубе валялось несколько явно мертвых тел, сколько было за бортом омеге было страшно представить. Ужас. Человек пятнадцать матросов было связано. Несколько человек еще дрались, но вынести натиск сразу двух или трех противников было почти невозможно. Их быстро скрутили, двое упали на палубу и больше не шевелились. Среди них был Гар. Эдмунд сжал зубы изо всех сил, чтобы не закричать от бессилия. Шало застонал от боли и попытался пошевелиться, но ему это удалось очень слабо.

- Лежи, - сказал ему Эдмунд, с большим трудом поднимаясь на ноги. Дышать было больно.

Он встал перед подростком, полностью разогнувшись. Сражение было проиграно.

Пираты отправились вглубь корабля, разыскивая ценности. В течение следующего часа с судна выносился провиант, ядра, сундуки Эдмунда, вещи капитана. Про пленников будто забыли. Шало уже успел сесть, подтянув колени к груди. Его жутко тошнило, в голове будто звенели сотни гонгов. Эдмунд едва держался на ногах, пытался развязать руки, но связали их на совесть. Он старался дышать медленно и неглубоко, успокоить прочно поселившуюся боль в груди и животе. Болело в принципе все, но там особенно.