Цена мести - Сара Крейвен

«Боже праведный, — взмолилась она, — пожалуйста, пусть это будет не так. Не сегодня».

Принесли блюдо с морепродуктами. Тарн стало хорошо и уютно. Из всех совместных трапез с Каз она впоследствии будет вспоминать именно эту. Девушка испугалась. Она не желала вспоминать о Казе в следующей главе своей жизни. Такую слабость она не могла себе позволить.

Они решили вместо десерта выпить по чашке крепкого кофе.

— Хотите, погуляем по берегу, пока не начался прилив? — предложил Каз, расплачиваясь по счету.

За камнями лежал песок, море слегка волновалось. Тарн с наслаждением вдохнула свежий воздух, подставила лицо солнцу и спросила себя: что бы она испытывала, если бы не вынашивала план мести?

— Расскажите мне, чем вы занимались в Нью-Йорке.

Каз говорил тихо, но его вопрос вернул Тарн в реальность.

Она пожала плечами:

— Практически тем же самым, чем занимаюсь сейчас.

— Ваш редактор огорчена, что потеряла вас.

— Я многим ей обязана.

— Если вы вернетесь обратно, сможете ли получить прежнюю работу?

— Прежнюю или какую-нибудь еще. Я редко оставалась без работы. — Тарн не хотела продолжения допроса и, наклонившись, сняла туфли. — Надо проверить, так ли хорошо море, как мне кажется, — бросила она через плечо и пошла к воде.

— Оно холодное, предупреждаю! — крикнул Каз ей вслед.

— Меня не напугать. Я была на Кейп-Коде, — ответила Тарн и побежала.

И убедилась, что Каз не шутит. От холода у Тарн перехватило дыхание, но бегство не допускалось по многим причинам. Тарн зашла немного глубже и в конце концов начала получать удовольствие.

Однако вода намочила края брюк, что не входило в ее планы, поэтому она медленно побрела к берегу.

Каз смотрел на нее, качая головой:

— Сумасшедшая!

Тарн вздернула подбородок:

— Ерунда.

— Риск получить воспаление легких — не ерунда. С мокрыми ногами и без полотенца. — Прежде чем Тарн успела возразить, он подхватил ее на руки, понес наверх и усадил на большой плоский камень. — Я предпочитаю теплые моря, такие, как Средиземное. — Каз достал из кармана белоснежный носовой платок. — Боюсь, это лучшее, что у нас есть. — Он опустился перед Тарн на одно колено и начал вытирать ей ноги, медленно, очень осторожно. — Словно ледышки, как говорила моя старая няня. Даже лак на ногтях посинел.

Тарн, не позволяя себе рассмеяться, постаралась высвободиться:

— Ну зачем вы? Я переживу. Правда.

— Вас пугает ссылка на няню? — Каз поднял на нее глаза, теплые и веселые. — Вы боитесь, что я впаду в детство?

— Просто это неэтично, — жалобно пробормотала Тарн.

Какой-то странный инстинкт требовал, чтобы она положила ноги на его ладони — и не только для того, чтобы согреть их.

— Вы думаете? — Теперь он не скрывал улыбку. — Мне это нравится. Я не хотел бы соблюдать корректность в такой момент. — Каз ласково провел пальцем по ее ступне. Обхватил нежную пятку. — Просто прелесть.

— Каз, — произнесла она хрипло, — не надо. Пожалуйста.

— Почему нет? Разве не у своих ног все женщины мечтают видеть мужчин?

— Я не все женщины. — Тарн чувствовала, как предательское тепло разливается по телу. — И я хочу надеть туфли.

— Еще минуту, пожалуйста. Это новое ощущение для меня, и оно мне нравится. — Он наклонился и нежно поцеловал пальчики ее ног. — У них соленый вкус, — прошептал Каз.

У Тарн перехватило дыхание. Она с трудом выговорила:

— Сюда идут. Какие-то люди. Вам надо встать.

Каз покачал головой:

— И не воспользоваться такой идеальной ситуацией? Ни за что. — Он посмотрел ей в лицо. Его глаза стали серьезными. — Тарн, моя хорошая, моя милая девочка, вы станете моей женой?

— Вы… вы сказали, что не будете меня торопить, — прошептала она.

— Я не решаюсь ждать, — заявил он. — Вы возникли ниоткуда, и я боюсь, что вы исчезнете в никуда.

— Нет, — ответила Тарн. — Я этого не сделаю. Но еще слишком рано, вы должны это понимать. Мы почти не знаем друг друга.

— Что я отчаянно стараюсь изменить, — возразил Каз. — Разве вы не замечаете? Дорогая, мы можем познакомиться ближе попутно. Но, мне кажется, я сразу понял, что вы — это она. Думаю, не стоит надеяться, что вы почувствовали то же самое. Но теперь, когда я нашел вас, Тарн, я не позволю вам уйти. Потому что я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Вы и только вы на всю жизнь.

— Я… Мне надо подумать, — с трудом выговорила Тарн. — Дайте мне время. Мы должны быть уверены…

Каз печально вздохнул:

— Дорогая, я уверен. Теперь мне необходимо убедить вас. Но я буду терпелив. Я даже не спрошу, любите ли вы меня. Не сейчас. — Он надел ей туфли. — Видите? Они подошли. Так что, Золушка, теперь вам не удастся меня прогнать.

— Вы можете считать себя принцем. — Тарн поднялась. Она старалась говорить спокойно, хотя ее мир только что перевернулся с ног на голову. — Но люди, которые гуляют со своей собакой, наверняка думают, что вы сбежали из сумасшедшего дома.

Каз повернулся к пожилой паре. Мужчина и женщина шли по берегу рука об руку, собака бежала впереди.

— Здравствуйте! — крикнул Каз. — Очень приятный день сегодня.

Мужчина недоверчиво посмотрел на небо:

— Кажется, лучшее, что он мог дать, уже позади. Горизонт в тучах. Скоро начнется дождь. Предательская тут погода в это время года.

«Предательская, — подумала Тарн. — Почему он употребил именно это слово?»

— Дорогая, вы дрожите, а наши куртки остались в машине. — Каз протянул ей свой свитер. — Наденьте.

И Тарн послушно надела его, хотя знала, что никакие шерстяные вещи не спасут ее от внутреннего холода.

«Боже, — размышляла она с отчаянием, — что я наделала? Хуже всего то, что я не уверена, что знаю себя. Это ужасно!»

Глава 8

Возвращаясь в Лондон, они в основном молчали.

Каз был внимателен, спрашивал, не холодно ли ей, не хочет ли она послушать музыку. Тарн вежливо согласилась, надеясь таким образом избежать обсуждений планов на будущее. И отклонила предложение остановиться где-нибудь и выпить чашку чая.

Она хотела поскорее добраться до дома — ей надо было подумать. Решить, что делать дальше.

Тарн убеждала себя, что слова Каза ничего не значат, что он, вероятно, точно так же становился на колени перед Эви.

И все-таки Тарн не могла забыть, как от его взгляда у нее перехватило дыхание, как его улыбка проникла ей в самое сердце, какой теплой и сильной была его рука, сжимавшая ее руку, когда они возвращались к машине. И вдыхала запах одеколона Каза, который хранил его свитер.