Частные уроки - Shinmaya aka Fred

— Пошли вон отсюда!

Дверь распахнулась, Кен и Хаято вылетели из учительской, как пули. Вопреки ожиданиям Тетсу, его брат и в этой ситуации сохранил лицо: он улыбался и показывал друзьям большой палец.

— Вот ты где, маленький интриган, — он заметил Тетсу. — Ну и влетело мне по твоей милости.

Хаято совсем не злился на брата, он взял его за плечи и прижал к себе спиной, обхватив обеими руками. Тетсуя стоял тихо, не вырываясь.

— Сколько писем ты получил? — зашептал Хаято ему на ухо. — Отпираться бесполезно, Така видел, как ты доставал их из шкафчика.

— Прости, — тихо произнес Тетсу. — Я как-то не предполагал, что они поднимут такой переполох.

— Забудь, — Хаято уткнулся носом брату в висок. — Только вот за что ты хотел отомстить мне, интересно?

Мальчишка молчал.

— Ммм? — брат еще крепче прижал его к себе. — Уж не за то ли, что я встречаюсь с Отохиме?

Тетсу почувствовал, как наливаются теплым румянцем щеки. Нет, он ни за что не скажет Хаято правду.

— Я пойду к заучу и все ему расскажу, — мальчик потянул за рукав Сабуро-семпая.

— Не стоит, — улыбнулся тот. — Я привык к взбучкам. Нам всегда за что-то попадает.

Акимару-сан подъехал через час. Все это время Хаято нужно было стоять у дверей учительской. Тетсу спрятался за углом, подождав, пока все учителя разойдутся по классам, и подошел к брату. Он стал спиной к стене рядом с Хаято.

— Зачем ты им наврал?

Хаято пристально посмотрел Тетсу в глаза.

— Неужели не понимаешь? — Его взгляд был глубокий, проницательный, чуткий. У Тетсу появилось странное тянущее ощущение в животе. Как будто что-то очень хорошее должно вот-вот произойти. Такое чувство бывает, когда считаешь дни до нового года или дня рождения. И такое же чувство возникло у Тетсу от взгляда Хаято.

— Нет, не понимаю, — он отвел глаза и покачал головой.

— Ты же мой маленький братишка, — улыбнулся Хаято, притягивая его к себе и обнимая. — И я буду тебя защищать, — выдохнул он, уткнувшись в макушку Тетсу. Тот не спешил освобождаться, просто стоял рядом и пытался поймать и запечатлеть это странное чувство.

* * *

Дверь учительской снова хлопнула. Акимару-сан выглядел расстроенным и подавленным.

— Хаято, пойди, собери свой портфель. Едем домой — надо поговорить.

— Хорошо, тоо-сан, — сказал парень, с неохотой отпуская младшего брата, которого все это время обнимал за плечи.

«Какая же я все-таки свинья», — подумал Тетсу, глядя ему вслед.

* * *

По дороге к машине Акимару-сан и Хаято шли молча. Отец иногда оглядывался, словно пытаясь убедиться, что парень идет за ним. Они встречались глазами, и Хаято отводил взгляд. В машине он нарочно делал вид, что рассматривает проплывающие за окном витрины магазинов, маленькие вывески ресторанчиков и забегаловок. Хаято знал: отец непременно захочет поговорить о его ориентации, раз уж завуч ему обо всем напел. Больше всего Хаято боялся, что теперь отец прогонит его прочь. Так уже случилось с отчимом, который поставил матери Хаято условие: либо ее сын будет учиться в интернате в другом городе, либо они разведутся. Конечно же, любая мать должна была оскорбиться таким предложением, послать мужчину куда подальше и гордо удалиться из его жизни вместе со своим сыном. Но Аяко была по уши влюблена в своего нового мужа и даже подумать не могла о разводе, а вместо этого быстренько сплавила Хаято в Японию.

Хаято не волновался насчет того, если ему придется снова жить самому: он умел работать, и был уверен, что сможет прожить и без отцовской опеки. Больше всего ему жаль было терять семью, любящую и заботящуюся о нем, как никогда. Даже Тетсу, этот мелкий наглый обманщик, даже он по-своему заботился о брате, и Хаято это чувствовал.

«Если он сейчас скажет мне убираться, я найду, куда пойти. Только вряд ли где-то еще мне будет так же хорошо, как здесь…»

— Ты голоден? — Акимару-сан прервал его размышления.

Хаято вздрогнул и, сбросив с себя оцепенение, посмотрел на отца.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю, ты голоден? Можем заехать куда-нибудь поесть.

Парень, все еще одетый в матроску, оглядел себя, потом с удивлением поднял глаза.

— В таком виде, ты имеешь в виду?

Акимару-сан пожал плечами.

— Ну, в школу же ты так пришел, значит, можешь и в кафе посидеть.

— То есть… — Хаято нашел в себе смелость улыбнуться, — ты не сердишься?

— Не то, чтобы я совсем не сердился, но выглядишь ты забавно, — усмехнулся отец. — А что прикажешь делать, если сын вырядился в женскую форму: не плакать же?

— То есть, ты готов это принять? — Хаято был более чем удивлен.

— Нет, конечно же, я не разрешу тебе разгуливать в девчачьей матроске по городу. Но, так и быть, можешь носить ее дома, если тебе так нравится.

— Пап, ты что правда думаешь, что мне доставляет удовольствие носить матроску? — парень громко смеялся. — Это был всего лишь спор!

— Не представляешь, насколько мне полегчало, — сказал Акимару-сан. — Ну что, в кафе пойдем?

— Такояки и зеленый чай, пожалуйста, — Акимару-сан отдал меню симпатичной официантке, не сводившей взгляд с Хаято. Другие официантки скучковались у барной стойки и тоже во все глаза смотрели на парня в женской матроске. Хаято готов был поклясться, что девчонки, сидевшие за соседним столиком и делавшие вид, что пишут смс, украдкой фотографировали его на телефон.

— А мне, пожалуйста, гранд порцию фруктового салата и кока-колу, — Хаято подмигнул девушке, когда она забирала у него меню, и лицо той мгновенно залилось краской.

Хаято искренне радовался, что отец простил его глупость и не стал раздувать из мухи слона. Они спокойно разговаривали о школе и оценках Хаято. Отец попросил его впредь уделять урокам больше внимания и посоветовал обращаться за помощью к Тетсу. И все же какая-то напряженность висела в воздухе между ними. Казалось, Акимару-сан хотел спросить сына о чем-то, но все время заминал этот вопрос. Хаято поначалу делал вид, что не замечает попыток отца заговорить, но потом все-таки не выдержал.

— Пап? Ты хотел что-то спросить?

— Ну, вроде того… — Акимару-сан запнулся, глядя на сына. — Завуч сказал…

— Что? — Хаято пытливо смотрел ему в глаза. Да-да, это то самое. Вот сейчас он спросит.

— Ну, что тебе нравятся парни, это правда? — голос Акимару-сана был довольно резок, когда он выпалил свой вопрос на едином дыхании.

Хаято сложил руки на груди.

— А если и так, то что?