Продолжение не следует - Алексей Михайлович Курбак

то ни было дешевого. Или дармового. Или просто «того, чего дают». А чего, собственно, дают? Да неважно, лишь бы этого было ограниченное количество. Чтобы у толпы возникло ощущение: «это» вот-вот кончится. На всех не хватит. И — ура, вперед… Вывод: если что и портит людей, то — дефицит. Острая недостача. Любого предмета, вещи, товара, еды, воды, нефти, газа, воздуха…

Неподвластны разлагающему влиянию только дети. Детишки любых стран и народов, всех национальностей и цветов кожи, еще не умеющие разговаривать во взрослом смысле слова, совершенно бескорыстны, общаются между собой свободно и дружелюбно. Для них пока не существуют понятия черной зависти и стремления выделиться любой ценой. Им всего важнее не «быть не хуже других», а единственно любовь, ласка и забота мамы-папы. Да элементарная сытость, само собой. Все гадости и пороки придут к ним позднее, благодаря взрослому воспитанию и постижению мира.

Начало девяностых. Стародавняя столица. А может, никакая и не столица, а просто красивый самобытный литовский город. Каунас. Небольшой, очень чистый, тихий и зеленый. Сейчас, вполне возможно, он уже совсем другой, а тогда, в последнее лето существования «нерушимого Союза», запомнился именно таким.

В той экскурсионно-познавательно-покупательной поездке довелось узнать много нового. Но не о дивном старинном городе, его архитектуре, музеях-костелах и прочих достопримечательностях, а о невольных попутчиках — знакомых, добрых и почти интеллигентных людях. Такого, чего лучше бы и не знать, ибо некоторых это знание выявило совсем в ином свете. Получилось, не такие уж они вежливые, добрые и интеллигентные…

Прав был древний мудрец Соломон — чем меньше знаешь, тем меньше поводов для грусти и печали. Не дословно, но смысл где-то такой… Оказывается, высшее образование и немалый опыт работы в разных больницах-поликлиниках, даже служба в армии толком ничему не научили. Это позже само понятие «шоп-тур» стало привычным, а тогда — сплошь удивление, изумление и потрясение. А самое главное — запоздалая тоскливая мысль: ну и за каким чертом меня сюда понесло?

Шел очередной непростой, переломный год. Если родились после девяностого — можете не читать. Не поймете. Одна девочка, ровесница Перестройки… Помните? Тогда продолжайте. Так вот, девочка росла в обстановке нарастающих психоатак. Нет, враги-империалисты тут ни при чем. Атаковали наши, из «ларца», распрекрасные с лица. Проще говоря, уже начались телевизионные наезды на мирных граждан, не подозревающих о том, что они, понимаешь, жить не могут без «Марсов» со «Сникерсами», прокладок с крылышками, тушенки из дяди Бэнкса и детского масла «Джонсонс Бэби».

А еще в кошельки пап с мамами и дедушек-бабушек бессовестно лезли под девизом «Даещь Барби!» Ну, и Кена, само собой, лошадок, домики и остальное… А знаете, сколько стоила тогда настоящая Барби? Не китайская негнущаяся подделка — их, кстати, тоже было пока негусто, а оригинал? Жванецкий в свое время озвучил, устами Райкина: сумасшедшие деньги, слушай… А если учесть всеобщую нехватку всего, начиная от элементарных продуктов питания до мест на кладбищах… Тот же сатирик говаривал: «Чего у нас только нет! Чего надо, того и нет…»

«Папа, подари мне куклу!» Была и такая песенка. Так и хочется сказать: да сколько угодно… А вот и нет. Голыши, пупсы и прочие неваляшки, даже шагающие и уакающие, не в счет. Нужна была именно она и только она — Барби… Это не просто кукла, это — символ. Символ счастливого детства, родительской любви и заботы. Ведь куклами как таковыми ребенка удивить невозможно. Нужно что-то особенное. А тогда Барби, будь она неладна, стала еще и признаком достатка, определенного уровня благосостояния семьи. Если у девочки в пять лет не было Барби, это могло стать причиной рыданий с одной, детской, стороны и нервного срыва — с другой, родительской.

Наша девочка уже почти год мечтала о ней. Никому не говорила об этом, не приставала к отцу с песенной просьбой, и даже маме, как казалось ребенку, о ее тайне не было известно.

Подумаешь, кукла. Но эта должна быть правильная, настоящая, чтобы ручки-ножки гнулись в положенных местах под нужным углом, волосы, глазки и улыбка, платьице, туфельки…

Все мало-мальски важные, значительные, неважные и незначительные новшества проистекали из самого вредного изобретения человечества. Из телевизора. В ту пору не только в детских программах, но и практически во всех только-только появившихся рекламных заставках непрерывно мелькала иноземная Барби с нездешним же Кеном, ее домиками, мебелью, лошадками, каретами, посудой и прочей мелочью. В совокупности все перечисленное закономерно стало навязанным нестойким детским умишкам атрибутом воплощенной мечты.

И вот на носу день рождения единственной, горячо любимой доченьки, а вожделенной куклы нет и не предвидится. В городе еще не открылся специализированный магазин. И базарных развалов не существует. Это через пару лет после крушения огромной могучей страны детский дефицит будет шутя преодолен. Только денежки давай и бери, что душеньке угодно, хоть Барби, хоть Кенов, хоть подделки под них — сколько влезет. С домиками, стульчиками, лошадками, штанишками и прочим.

Но это — впереди, да и неизвестно, будет ли вообще, а пока прилавки «игрушечных» отделов в универмагах и прочих многопрофильных промтоварных магазинах завалены отечественными уродцами. То есть они-то, куколки самых разных обличий и размеров, с точки зрения взрослого вполне приемлемы для игр, в том числе ролевых. У них красивые одежки, у них закрывающиеся глазки, они могут даже сказать что-то вроде «мама». Для них есть и коляски, и кроватки, и посуда. В изобилии мягкие собачки, котики, лошадки… Мишки, а как же без них. Но телевизор уже сделал свое черное дело. Нужна Барби, и все тут!

Причем дочь была, в общем-то, не капризной, послушной девочкой, росла с пониманием: есть вещи, для нее пока недоступные. Не имела скверной привычки требовать, кричать, топать ногами. Напротив, однажды случилась потрясающая сцена. Приехавшая в гости папина сестра, а ее родная тетя после процедуры знакомства достала из сумочки и протянула малышке шоколадку — приличных размеров, в яркой обертке… А та, хотя и смотрела на лакомство с явным, вполне объяснимым интересом, но… убрала ручки за спину и тихо, но твердо произнесла знаковую фразу: «У нас все есть!»

И ставшую фетишем пластиковую красотку она вслух не просила. Просто, увидев очередное рекламное явление на телеэкране, могла встать и уйти, не досмотрев «Спокойной ночи, малыши». Не демонстративно, отцу было невдомек, а мама — та женским сердцем все понимала. Правда, как-то однажды девочка проговорилась.

— Мамочка, а разве у Барби обязательно должны быть белые волосы? Ведь она как настоящая, а у настоящих людей бывают темные, даже черные, правда?